Татьяна Москвина - Эссе, статьи, рецензии

За первым планом действия и предъявления себя у каждого персонажа Достоевского идет другая, сокровенная жизнь, в которую вмешался сам автор, отдав героям свои философские безумства, свою ни с чем не сравнимую иронию или экстатические пророчества. Зачем, к примеру, так фантастически талантливо врет генерал Иволгин? Ведь не потому, что сильно опустился и просто скрывает свои грешки и страстишки под дымовой завесой. Там целая гремучая смесь отношений Достоевского к фантому русского химерического патриотизма, к Европе, к Наполеону и прочим сущностным вещам.

Может быть, судить картину по законам обычного сериала, где главное - занимательность и мораль? Тогда получилось вполне съедобное для кого-то визуальное блюдо. "Ленфильм" выдал остатки своей постановочной культуры, еще пригодные к производству массового продукта. Грамотная рекламная кампания расположила простого зрителя к усердному просмотру. Да он и так не возражал. Дай, думает, посмотрю, что там, в "Идиоте" этом понаписано - все равно ведь ни в жизнь не прочесть эдакий кирпич. Полагаю, совсем уж простой зритель был доволен - Достоевский, лишенный философии и сведенный к интриге, оказался в качестве сценариста не хуже Эжена Щедрина. То есть гораздо лучше, если иметь в виду разработку характеров. Все-таки персонажей вроде Лебедева или генерала Иволгина никакие современные писатели придумать не в силах - их и сыграли актеры из первой десятки, Владимир Ильин и Алексей Петренко, наилучшим, если учесть обстоятельства картины, образом. Но вообще-то "Идиот" оказался крупной проверкой современного состояния актерского и режиссерского искусства. Я бы охарактеризовала это состояние простым русским восклицанием "Караул!".

Сами лица, подобранные в картину, внешне довольно эффектны и выразительны - но какой-то элементарной, поверхностной выразительностью. Фотографиями актеров, занятых в сериале, можно заменить иллюстрации Ильи Глазунова к Достоевскому - глаза такие большие-большие, все так прорисовано-очерчено, живописно-живописно, аж дышать нечем. Никаких актерских открытий сериал не сделал - были взяты самые известные, самые примелькавшиеся, самые "замыленные", причем даже на совсем маленькие роли. (За исключением Ипполита - его, знаменитого бунтаря против природы, о котором тома написаны, сыграл изумительно бесцветно Евгений Семенов, молодой неизвестный мне актер, который не знает даже, что такое чахоточный кашель.)

Кое-какие статические планы у Владимира Машкова (Рогожин) и Евгения Миронова (Мышкин), особенно в начале картины, можно признать удачными - опять-таки с живописной точки зрения. Но в целом сыграли только поверхность, только первый пласт внешнего действия, только мелкие очевидные движения - ни глубины, ни объема, ни живой оригинальной мысли в образах нет. Актеры наши разучились общаться, разучились создавать ансамбль, каждый играет исключительно на камеру, славой делиться никто не хочет. Получилась обычная сериальная игра лицом: "здесь я удивился, здесь опечалился, здесь задумался, здесь рассмеялся", а что за всем этим стоит, что движет героем, что скрывается (у Достоевского всегда что-то скрывается), неизвестно. Достоевский, прочитанный и раскрашенный таким образом, стал каким-то странным писателем, рассказавшим миру запутанную и довольно бессмысленную историю - непонятно, отчего мир так взволновался.

По фильму Бортко, вышло следующее. Довольно милый внешне молодой человек, одаренный приятной способностью всегда угождать собеседнику, легкий на язык, торопливый в чувствах, болтливый и плутоватый, приезжает в некий город (не особо чувствуется, что это Петербург) и делает большие успехи в обществе. Он говорит, что болен, но ничего такого не заметно. Утверждает, что пронзен любовью то к одной женщине, то к другой, но поверить в это нет никакой возможности. Он вмешивается в гущу человеческих отношений и всем вредит, все путает, всех стравливает, при этом вроде бы страдая и отчаиваясь, что так неладно выходит. Время от времени он вещает что-то высокопарное и бессмысленное. Стесняясь напрямую объяснить женщинам, что он не может иметь с ними дело, развивает с ними какие-то сложные фантомные отношения и доводит всех до беды. Князь Мышкин в исполнении Евгения Миронова - на самом деле идиот, то есть личность, абсолютно не понимающая смысл и последствия своих действий. Но отчего тогда люди им так пленились? Когда зрители смотрели на Юрия Яковлева в "Идиоте" Пырьева или Иннокентия Смоктуновского в "Идиоте" Товстоногова, подобного вопроса не возникало. Так или иначе в этих актерах сверкала необычная, притягательная красота - у Яковлева душевная, у Смоктуновского духовная. За этот дивный лучик небесной гармонии в самом деле можно было многое отдать. А Мышкин Миронова кажется просто обманщиком, изображающим в угоду дамам и господам бескорыстного, честного юношу, но не по задуманному плану, а по вдохновению, от слабости, чтобы заслужить одобрение и симпатию. Он, видимо, вырос в тепличных условиях и жаждет от людей психологического комфорта. "Полюбите меня - я хороший" - написано на его мягком, неопределенном, подвижном лице с напряженно округленными глазами, точно высматривающими, кому бы еще понравиться, кого бы еще засыпать любезностями, зачаровать и надуть.

Впрочем, тех дам, что действуют в картине, обмануть нетрудно. И Лидия Вележева (Настасья Филипповна), и Ольга Будина (Аглая) выступают в качестве декоративных элементов. Вележева хороша собой, но где же великое страдание Настасьи Филипповны, о котором толкуют в романе? И разве страстность выражается в крике? Вообще, к сожалению, наши молодые актрисы, за редким исключением, могут убедительно сыграть разве что в экранизации повести Куприна "Яма". Сцена встречи Настасьи Филипповны с Аглаей, которую обычно называют "встречей двух королев", в картине выглядит как перебранка двух горничных из-за юродивого, который им сдуру глянулся.

О, если актеры - зеркало своего времени, плохи наши дела. Где ж она, великая русская актерская психологическая школа? Разве что Инна Чурикова… ну, конечно, Инна Чурикова, она сорок лет как Чурикова, а еще-то кто-нибудь собирается всерьез работать актером или все будем интервью раздавать, у кого мы одеваемся и что любим кушать на завтрак? Последняя, десятая серия, с великим трагическим финалом, была уже, на мой вкус, чистым позором. Ничего даже не придумано - ни режиссером, ни актерами, чтобы передать эту нечеловеческую беседу земного и небесного мужа над убитой красотой…

Да, встретилась наша пошлая, истасканная, опустившаяся и бесконечно играющая "на понижение" культура с Достоевским - и что выяснилось? А выяснилось, что ему-то уже ничем не повредишь, а нас, видимо, уже ничем не спасешь.