Судьба всегда звонит дважды

- Масяня, держись! Мы идем к тебе. Спасать твою попу!

- А ну всем сидеть на месте! - орет из парилки Гриша. - Сам справлюсь!

- Оз, скотина!!!

- Еще нет, детка... Все только начинается.

Шлепки веником, перемещающиеся с ойканьем. Потом просто шлепки.

- Все, у Масяни силы кончились, - комментирует Димка. - Даже пищать уже не может.

- Или он ее убил, - отзывается Бас. - Подозрительно тихо.

Пронзительный, нечеловеческий почти визг, от которого даже у них в предбаннике закладывает уши. Бас вздрагивает.

- Что он там с ней делает?!

- Какой-то ты нервный, Бас, - фыркает Аня.

- А я знаю, что он делает, - ухмыляется Илья.

- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! ТОЛЬКО НЕ ПЯТКИ!

- Я легонько!

- Гришка, прекрати! Щекотно!!!!

- Сейчас еще вторую...

Еще один вопль.

- Все, деточка... Скажи спасибо дяде Озу.

- Иди на хер, извращенец!

В дверях показывается Маша. Распаренное лицо, волосы торчком, из-под кое-как, наспех намотанной простыни виднеется край голого крутого бедра. Ее встречают дружными аплодисментами и смехом.

- Я его убью, - мрачно сообщает Мария всем присутствующим, поправляя норовящую сползти простыню. - Вот только выйду, остыну. И убью.

И Маша выскакивает на улицу остывать, напоследок одарив всех желающих нечаянным пейзажем оголившейся, но замечательно круглой и упругой на вид попы.

- Бедный Гришаня, - хмыкает Бас. - Попал.

- Ничего я не попал, - отвечает вышедший из парилки Оз. - Я видел Масяню голой, в отличие от вас, задротов.

- Гордись теперь до конца жизни, - это Аня, сидит, прижавшись к Басу. - И вообще, что-то Масяня слишком уж орала...

- Со мной женщины всегда кричат, - ржет Оз, отхлебывая пива. - Ох, хорошо-то как...

- И все равно... Подумаешь, веник...

- Тебе это тоже предстоит. Сейчас Бас тебя так в парилке... отдерет. Он умеет, знатно парит.

- Да что-то как-то я... - Литвинский трет плечо. - Рука болит, упал сегодня неудачно. Ань, ты точно хочешь? Может, тебя Оз попарит?

- Не очень-то и надо, - поджимает губы Анна.

Возвращается Маша, с уже нормальным цветом лица и отчетливо видными под простынею торчащими от холода сосками. Демонстративно проходит обратно в парную.

- Маша, деточка, ты созрела для второй серии? - кричит ей вслед Оз. - Я тебя еще спереди не парил.

- Уже оставь ее в покое, Оз.

- Какой-то вы сегодня скушный, Василий Артемович...

- Я греться пошел. Кто еще идет?

Их опять набилось шесть человек. В сауне жарко, а ее трясет, как будто никак не выходит холод, который она принесла с собой с улицы, когда выскакивала остывать. Потому что его голое, влажное, горячее плечо прижимается к ее плечу. Бедром, через все эти слои хлопка, она чувствует его бедро.

Ребята вокруг все еще подкалывают ее по поводу их дуэта с Озом в парной, лишь Бас преимущественно молчит. А ей смертельно хочется повернуть голову и лизнуть рельефное, влажное, наверняка соленое плечо с парой веснушек. Приходится зажмуриться и представить в красках лица ребят, если она это действительно сделает. А заодно и лицо Ани.

______________

К концу второго месяца авторитет Маши в группе вознесся до небес. И дело было даже не в совершенно чумовых фото, которые она строчила как из пулемета. Олег умудрился подхватить какой-то вирус и дня три просто лежал пластом с температурой. Как-то само собой получилось, что его функции стала исполнять Маша, и делала это безукоризненно, ничуть не хуже самого Олега.

Съемки шли настолько бодрыми темпами, что стало похоже на то, что они уложатся в два с небольшим месяца. Материала отснято уже едва ли не на два фильма. Марию это не могло не обрадовать.

Она привыкла, в конце концов. Привыкла не вздрагивать от его голоса. Заставила себя не оборачиваться с неприличной частотой, чтобы посмотреть, где он. Привыкла не отворачиваться, когда видела их вдвоем. Заставила себя перестать ненавидеть Анну. И когда однажды случайно подслушала, как Бас с Аней о чем-то сердито разговаривали на повышенных тонах - даже тогда она не позволила себе этому малодушно обрадоваться и взлелеять какую-то надежду. Нет! Милые бранятся - только тешатся. И даже если у них что-то расклеится с Аней... С чего бы ему обратить внимание именно на нее? Никаких посылов к этому видно не было, за исключением того единственного эпизода на балконе. Да и то - он ее просто пригрел под боком, и все. А так - улыбчив, благожелателен, не скупится на комплименты, причем преимущественно ее профессионализму, но - не более...

В общем, в руках она себя держала крепко. Но скольких сил это стоило... Дорого, ох, дорого, давался ей Василий Литвинский. Ну, ничего, скоро это все закончится, они разъедутся по своим делам. И это как-то пройдет, само собой. Должно пройти. Это просто рыжее конопатое наваждение, и разлука рассеет его, как солнце - утренний туман.

Неожиданно, еще не успев закончить этот проект, она получила новое предложение о работе. Олег постарался - так Машины работы его впечатлили. После возвращения ее ждали на открытии нового волейбольного комплекса. "Снимать людей в движении - Маш, это твое!" - безапелляционно заявил ей Олег. Возможно, и так. Ей самой пока нравилось.

Известием о новом интересном предложении ей было с кем поделиться.

- Маша, детка, а чему ты удивляешься? Ты попала в "обойму". Теперь предложения посыплются как из ведра. Фильтруй, какие тебе самой интереснее.

- Дядя Стас, это все благодаря вам!

- Марья, не "дядькай", сколько раз тебе говорил! Просто Стас. Или, если угодно, по имени-отчеству. Но от дяди - уволь!

- Есть, Стас Саныч! - не спорит Маша. - Все равно, если бы не ваша рекомендация...

- Талантам надо помогать, - отмахивается Соловьев. - И потом, Машенька, ты одна из лучших моих учениц. У тебя талант. Если бы его не было, я бы не стал с тобой возиться. И наша дружба с Тихомировым тебе бы не помогла. Хотя в случае с твоим отцом... - вздыхает Стас, - такой родитель скорее минус, чем плюс.

- Это точно, - усмехается Маша. - И все равно - спасибо, сэнсей!

- Не за что. Будут вопросы или проблемы какие - обращайся.

______________

Когда, по предположениям Олега, осталось всего-то три съемочных дня, не больше, Бас отличился. Маша вела его прыжок в серию, и поняла сразу - полетная фаза не такая, как всегда. Бас судорожно махал руками, пытаясь стабилизировать себя в воздухе. Без толку. В итоге рухнул, не приземлил, не вывез прыжок.

Ухнул в снег с головой. А у нее ухнуло в пятки сердце. Томительная секунда, а она так и не отрывается от видоискателя, боится потерять место его падения из вида. И спустя вечность секунды из-под снега показывается сначала салатово-зеленый шлем, потом рука. Машет, дескать, живой, все в порядке.

Но выбраться самому не получается, к нему, как пара росомах-переростков, на четвереньках, сквозь глубокий снег ползут Илья и Гриша. Что-то там все не так благополучно, очевидно, какая-то суета, непонятные движения.