mmmavro.org | День 66, Рай

Всё рушится! Весь его мир. Весь его с таким трудом созданный рай. Ева уже протянула, смеясь, руку к яблоку, а он стоит рядом и ничего не может сделать. Не может ей помешать. Яд любви уже проник в его вены и лишил воли. Яд любви и нежности. Нежности и любви… Нежность и любовь… Любовь и нежность…

«Нежность», «нежность»!.. – криво усмехнулся Русин и тряхнул головой. – Рифмуется, как известно, в русском языке со словом «промежность». И это, похоже, неспроста… Ладно!! Посмотрим!

-------------------------------------------------------

– Ну что? – нарочито-небрежным тоном первым делом спросил Русин у выбежавшего ему навстречу повара, заходя в дом. – Улетела?

– Да, всё в порядке, Вадим Евгеньевич, улетела! – спеша, затараторил тот.

– Спросила что-нибудь? – дрогнувшим голосом глухо поинтересовался Русин, опуская глаза. – Почему, мол, да как?

– Нет, ничего не спросила, Вадим Евгеньевич, – испуганно пробормотал повар. – Только побледнела очень, – после паузы тихо добавил он.

– Я тебя не спрашиваю, блядь, побледнела она или нет!! – в бешенстве заорал Русин и швырнул снасти на пол. – Я тебя спрашиваю просто, что она сказала!! – он грохнул изо всех сил дверью своего кабинета и повернул ключ на два оборота.

Постоял немного, переводя дыхание и успокаиваясь, и лишь потом медленно подошёл к столу. На столе, на самом видном месте, лежало её колечко. Дешёвенькое, тоненькое, с каким-то маленьким невзрачным камешком. Больше ничего. Ни записки, ничего.

……………………………………………….

Русин принялся пить. Не так, как раньше, а по-настоящему. Он пил, напивался, засыпал прямо за столом, просыпался и снова пил. День,.. другой,.. третий…

Надо выдержать, надо выдержать! – твердил он про себя. – Хотя бы две недели. А потом уже посмотрим. Если ничего не изменится, не спадёт это наваждение – ну, можно и жениться в конце концов. Всё же в моих руках! Как я захочу, так и будет. Где она живёт известно, чего там!.. Прикажу – завтра же опять привезут.

Но надо же мне было хотя бы срок испытательный себе назначить, хотя бы две недели! Нельзя же так вот, сразу, с бухты-барахты, за три дня всё решать! «Любовь с первого взгляда», блин! В моём-то возрасте! Две недели – не такой уж большой срок, если уж на то пошло…

А что поступил с ней так, по-скотски!.. Ну, извинюсь, она поймёт. Объясню, что не мог я иначе!! Не хватило бы у меня сил так её отослать! По-людски. По-человечески. Вот и пришлось, блядь… На рыбалку уехать…

Но почему мне так плохо?! Почему!?.. Я же прав!! Почему!!!???..

----------------------------------------------------------

– Вадим Евгеньевич! Вадим Евгеньевич!

– А?.. Чего там ещё?.. – Русин с трудом разлепил заплывшие глаза и мутно уставился на стоявшего рядом у стола встревоженного охранника. – Ну?!..

– У нас ЧП!

– Какое ещё «ЧП»!.. – с отвращением пробормотал Русин, ища глазами водку. Смотреть на охранника он не мог. Ему было даже противно рядом с ним находиться. Сразу же лезли воспоминания. Картинки перед глазами вставали… Как тогда, в этом самом зале… Твою мать!!! Что все они будут уволены, он уже решил твёрдо. Вот только протрезвею, и…

– Эта девушка, Алла…

Рука Русина, тянущаяся к бутылке, замерла.

– Ну? – тяжело поднял он глаза на охранника. – Что «эта девушка»?

– С ней несчастный случай произошёл, – охранник сглотнул. – Муж в неё из охотничьего ружья выстрелил. И она в бреду Вас всё время звала. У Вас, Вадим Евгеньевич, теперь неприятности могут быть с органами. На допрос могут дёрнуть. Наш человек предупреждает, чтобы Вы никуда пока отсюда…

– Вызывай вертолёт, – мёртвым голосом перебил его Русин.

– Что? – не понял охранник. – Я говорю...

– Вызывай вертолёт, – монотонно повторил Русин и посмотрел охраннику прямо в глаза. Охранник попятился. – Немедленно! И телефон мне принеси. Живо!

---------------------------------------------------------

– Не смотри на меня, любимый, – прошептала Аллочка, пытаясь отвернуться. – Я сейчас некрасивая.

Лицо её было всё в синяках. У Русина сердце сжалось от жалости.

– Ты самая красивая девушка на свете, – срывающимся голосом произнёс он, изо всех сил пытаясь справиться с душившими его рыданиями. По лицу его катились слёзы. – Я люблю тебя! Прости меня.

– Ты плачешь, милый? – удивлённо сказала Аллочка. – Не плачь, не надо! И не вини себя ни в чём. Это я во всём виновата. Не надо мне было к тебе приезжать. Просто мне деньги очень нужны были. Деньги! Развестись чтобы… Жить было негде… Деньги… Вот меня бог и наказал… – она заметалась на кровати. У неё начался бред. – Я тебя люблю!.. Люблю… Ты же видишь. Не прогоняй меня!.. Почему?..

Русин, не в силах больше сдерживаться, припал к её руке и, рыдая, стал покрывать её поцелуями.

– Прости меня!.. – задыхаясь, твердил и твердил он. – Прости!.. Прости!..

………………………………………………………..

– Она выживет? – спросил Русин у врача, выходя из палаты.

– Ранение очень тяжёлое… – неопределённо пожал плечами тот.

– Делайте, что угодно! – со всё ещё мокрыми от слёз глазами сказал Русин. – Любые деньги! Любые!!

………………………………………………………

Аллочка умерла этой же ночью не приходя в сознание.

– Она что-нибудь говорила перед смертью? – поинтересовался Русин у врача. Лицо его словно окаменело.

– Да нет, ничего особенного, – смущённо пробормотал тот, не решаясь взглянуть на Русина. – Обычный бред…

-----------------------------------------------------------

– Всё сжечь!

– Как это «сжечь»?! – в изумлении открыл рот и ошарашенно уставился на Русина охранник.

– Т а к это! Облить бензином и сжечь. Со всем, что внутри. Со всеми вещами. Немедленно!! Начинайте!

………………………………………………….

Русин постоял немного, глядя на огромную дымящуюся груду углей и обломков, оставшуюся на месте его некогда роскошного дома, и уже повернулся было, чтобы пойти к ждавшему его вертолёту, как что-то вдруг привлекло его внимание. Он подошёл и, не обращая внимания на предостерегающие крики охранников, нагнулся и, обжигаясь, поднял с чёрной и обгоревшей земли какую-то тускло блеснувшую вещицу.

Это было тоненькое дешевенькое колечко. Тёмное, закопчёное, с оплавившимся, непрозрачным камешком.

===============================

И спросил у Люцифера Его Сын:

– Почему мир так печален?

И ответил Люцифер Своему Сыну:

– Что ж. Попытайся сделать его лучше.