mmmavro.org | День 26, Легенда

– Санёк! – вдруг окликнули его в этот момент с другого конца стола.

Алымов вздрогнул и расплескал водку себе на колени.

– Не повезло, Александр Петрович! – насмешливо прищурился на него мужчина. – Увы!

2.

С этого дня Алымов буквально потерял покой. Случайно услышанный им на свадьбе разговор не шел у него из головы. Особенно эта проклятая легенда.

А действительно? – думал он. – А вдруг и правда она мне изменяет?.. («Она» – в смысле, Валентина. Именно так в этих своих тайных мыслях он теперь именовал свою жену. Безлично.)

Да бред какой! – пытался одёрнуть он себя, но червячок сомнения уже завёлся и всё точил его и точил. Грыз. Избавиться от него было теперь уже решительно невозможно.

«Бред»!.. Каждый думает, что бред! – мрачно возражал себе он. – Что у него жена особенная. А на самом деле… Все они одинаковые. Из одного теста слепленные. Вон и Надька говорит… А она сама оторва еще та! Себе подобных сразу видит… За версту чует. Да и водка эта проклятая пролилась! Как нарочно.

Воспоминание о так неудачно и не вовремя пролитой водке было почему-то для Алымова особенно мучительным. Он никак не мог отделаться от мысли, что это было неспроста. Какой-то знак свыше. Послание ему, дураку. Что жена у него – шлюха. Такая же, как и все остальные.

Алымов сердился на себя, что он так думает о собственной жене, причем фактически без всяких к тому оснований и, возможно, совершенно незаслуженно – но поделать с собой всё равно ничего не мог. Ревность раскаленными когтями терзала его сердце. И чем дальше – тем больше. Пламя ее разгоралось всё ярче, как будто его кто-то раздувал. Фу-у-у-у!.. Фу-у-у-у!..

Алымов метался, как тигр в клетке. Он изводил жену бесконечными вопросами, каверзами, подвохами; тайно рылся в ее карманах, сумочке, ящиках стола, подслушивал телефонные разговоры… – в общем, за чрезвычайно короткое время превратился в какого-то опереточного ревнивца.

Самым ужасным была неопределенность. И прямых улик измены, вроде бы, не было, но в то же время не было и полной и безусловной уверенности в верности супруги. Пару раз Алымов натыкался на какие-то странные пометки в ее записной книжке; как-то случайно подслушал ее разговор с неким неизвестным мужчиной (к сожалению, самый конец – собеседники как раз уже прощались), с работы она, по его мнению, иногда поздновато приходила… Да вот, собственно, и всё!

Короче, ничего конкретного. Никаких прямых улик! И тем не менее…

Всё как будто нарочно так подстраивалось, чтобы Алымова в постоянном напряжении держать. В подвеске. Дразнить его. Это доводило Алымова до исступления.

Ему, наверное, легче было бы, если бы он просто застал свою жену с любовником. Или даже с двумя!! Одновременно! (В своих безумных фантазиях и подозрениях он доходил и до этого!) Тут, по крайней мере, все ясно бы было. А так… Ни да, ни нет. Ни бе, ни ме. Ужас! Кошмар какой-то. Так и с ума сойти недолго.

Алымову стало уже казаться, что и в постели она ведет себя как-то иначе, по-другому (интере-есно!.. о-очень интересно!..); и слова какие-то новые постоянно употребляет (где это она, интересно, их нахваталась?! Она же не читает ничего!); и вообще что-то излишне весела последнее время, постоянно чего-то там щебечет и напевает (с чего бы это?.. а?.. тем более, что сам-то я все эти дни злой и угрюмый хожу, так что…).

В общем, не прошло и месяца, как Алымов дошел до точки кипения. До ручки! Он даже о самоубийстве стал подумывать. Не всерьез пока, конечно, но… Лиха беда начало!

Сначала змею эту задушить подколодную, а потом и самому!.. – все чаще и чаще приходило ему в голову. – Не верю я, что у нее никого нет! Не. Ве. Рю. Вот хоть убейте меня! Хоть на куски меня разрежьте!! Не может этого быть! Наверняка кто-то есть… Наверняка! Как и у всех у них. У баб этих проклятущих... Вон и Надькин дурачок, тоже, небось, думает, что он у нее первый и единственный... Ага, «первый», блядь! «Единственный»!..

Далее Алымов начинал себе во всех подробностях представлять, как этот кто-то заходит с его женой в спальню, обнимает ее,.. целует, ласкает,.. везде… Как они раздеваются… она снимает перед ним платье,.. блузку… остается в одном белье… потом снимает и бельё… как они ложатся затем голые в постель, как он… она… А-а-а-а!!! Сука! сука! сука! Шлюха!! Тварь!!!

____________________________

Так прошел еще месяц.

Алымов превратился в какую-то тень. В жалкое подобие самого себя. В семье всё шло к разводу. Ежедневные крики, ругань, скандалы, ссоры по любому поводу. Алымов то проклинал свою жену, обвинял ее во всех смертных грехах; то извинялся перед ней, каялся и просил прощения. Чуть ли не на коленях ползал. Он стал уже противен самому себе. Дальше так продолжаться не могло. Надо было что-то делать.

Может, и правда развестись? – с тоской думал он. – Всё равно это уже не семья, а название одно. Чего друг друга мучить!

Но развестись он тоже не мог. Он, собственно, хотел не развестись, а установить истину. Выяснить, изменяет ли ему его жена. Точнее, окончательно убедиться в этом. Поймать ее. Застукать! Это превратилось у него в какую-то манию. В фобию. В идею-фикс!

И чего он только не делал! Даже жучки специальные на рынке купил. Комнату прослушивать. Скрытую камеру в квартире пытался устанавливать. Из «командировки» неожиданно возвращаться.

Но всё было бесполезно. Жена была неуловима. И всё та же полная неопределенность! Ни да, ни нет!.. Вот приехал он, вроде, внезапно из «командировки» – и сразу же шасть в спальню!.. И вдруг слышит – дверь входная за его спиной тихонько хлопнула. Он назад, в прихожую – никого! На площадке – тоже ни души. Но он же слышал! Слышал!!.. А жена только глаза на него спросонья таращит! Ты что, больной?! Да тебе лечиться надо!

Или вот тогда, по телефону… Э-э!.. Да что говорить!

Алымов со злостью выкинул недокуренную сигарету.

В агентство, что ли, обратиться? – мрачно подумал он, заходя в какую-то забегаловку. (Дома он теперь практически не ел. Валя давно уже ничего не готовила. Когда тут готовить, когда скандалы одни целыми днями, рыданья-примиренья!.. Сумасшедший дом!) Есть, говорят такие. По уличению в супружеской неверности. Или как там это правильно называется!.. Заснимут всё на камеру и тебе потом в лучшем виде предоставят. Как твоя благоверная со своим хахалем в постельке кувыркается! Во всех позах. В фас и в профиль. После этого действительно впору будет повеситься.

Алымов с отвращением ткнул вилкой в какую-то сосиску.

– Здравствуйте, Александр Петрович! – внезапно услышал он чей-то голос, поднял глаза и от неожиданности чуть вилку из рук не выронил. Напротив него за столиком стоял его старый знакомый. Тот самый, со свадьбы. С которого, собственно, всё и началось. С его проклятой легенды. – Помните, мы с Вами на свадьбе Вашей сестры встречались? – мужчина с улыбкой смотрел на Алымова.