Kapitan_Bramy

– Рай-у, – удивился Пестрый, – что такое рай-у?

– Место, где благие видят Воскресшего лицом к лицу, – пояснил Капитан. – Благословленная земля.

– Тогда здесь не рай-у, – сказал Пестрый, – это за морем. А здесь… понимаю, этот мир кажется благим, в сравнении с вашим. Так потому, что мы меньше вас склонны ко злу. Да, мы тоже, бывает, спорим. И даже иногда не узнаем друг друга. Но мы никогда не копим друг на друга злобу. Не убиваем и не пытаем. Еще, мы медлительней вас. Мы дольше живем и гораздо лучше помним. Мы никогда не забываем о мире за морем. А здесь мы лишь пытаемся воссоздать это воспоминание. Но это всего лишь отражение этого, как ты сказал, друг, рай-у.

– Пусть будет отражение, – согласился отец Иван. – Уже одно отражение рая, много больше того, что мы заслуживаем. Так, Дима?

Я молча кивнул головой.

Ужин со стражами

Дорога привела нас к небольшому пруду с фонтаном. Фонтан бил прямо из огромного цветка иллиунурии, искусно вырезанного из полупрозрачного темно-зеленого камня. От пруда, веером, расходились и сходились многочисленные тропинки. Вдоль тропинок росли очень необычные кусты; каким-то непонятным образом они становились скамейками, куполообразными навесами и беседками. А потом обратно кустами.

Сразу за фонтаном была просторная поляна; на ее противоположной стороне виднелось странное здание. По фасаду оно напоминало небольшой средневековый замок, с многочисленными башенками и куполками. За башенками и куполами возвышался гигантский сферический купол, серебристый и полупрозрачный, как арка, сквозь которую мы шли. Над куполом вращалось огромное «веретено», бесшумно разбрызгивая ослепительные солнечные «зайчики».

Между зданием и фонтаном мы столкнулись со стражами. Увидев нас, стражи почти бегом устремились к нам.

– Фью-ию! – громко воскликнул высокий, как Белодрев, страж в таком же, как и у Белодрева одеянии, только серебристого цвета.

Я сразу мысленно окрестил его Серебряным.

Серебряный первым добежал до нас и низко поклонился. У него была длинная серебристая борода, причудливые брови – тонкие, изогнутые, идущие чуть ли не вокруг глаз, как очки. И прищуренные, смеющиеся глаза.

– Приветствую вас, друзья-человеки, наконец-то вы у нас, – сказал нам Серебряный приятным, вполне человеческим голосом.

А потом обратился к Пестрому, уже на своем, «птичьем» наречии. Пестрый что-то быстро «прощебетал» в ответ. Они обнялись. Серебряный пожал руку каждому из нас, каждого приветствуя. Ладонь у него была сухая, твердая и горячая.

– Здравствуй, друг Капитан. Рад тебя видеть снова у нас… Здравствуй, служитель Кон-Аз-у..., друг Иван… Здравствуй, друг служителя Кон-Аз-у… и наш друг, Дима, – обратился он ко мне. – А меня зовите, да, как и назвали, Серебряный, – и он захохотал.

– А вот ее зовите… – обратился он к подошедшей следом за ним женщине.

Я и отец Иван вытаращили глаза. Мы впервые видели стража женского пола. Женщина страж почти ничем не отличалась от обычных земных дам. Пожалуй, она была даже ближе к людям, чем Пестрый, Серебряный, Белодрев и Клен (чертами лица). Если б только не ее большой рост. Перед нами стояла очень высокая, величественная дама, вся в белом. Больше всего она напоминала игуменью, только что без креста и четок. Лицо у нее было смуглое и немного печальное. Глаза большие, внимательные, но тоже, как бы немного с грустинкой.

– Да, как вы и подумали, – воскликнул Серебряный после короткой паузы, – Игуменья.

Он снова рассмеялся.

– У вас дар, друзья-человеки, давать имена. Чудесно, – страж хлопнул в ладоши.

– Вы все шутите, – сказала подошедшая женщина низким грудным голосом. И назвала Серебряного по-птичьи. Потом окинула нас внимательным взглядом. Ее взгляд был одновременно скорбным и солнечным, цепким и в тоже время нежным.

– Друзья-человеки очень устали, – сказала она после небольшой паузы. – Они шли к нам из страны, где жизнь не так проста, как у нас… А Вы все шутите…

– Ну, точно, Игуменья, – всплеснул руками Серебряный.

Подошли остальные стражи. Среди них я тут же узнал Клена и Белодрева. С Кленом и Белодревом мы здоровались, словно со старыми друзьями. Следующий страж был очень похож на Пестрого. В точно таком же балахоне, с точно такими же чертами лица, как и Пестрый. Разве что немного ниже ростом, с огненной шевелюрой на голове и выразительными зелеными глазами.

– Вот мой брат! – закричал Пестрый. – Мы с ним часто спорим, как я и рассказывал. Хоть он и мой брат… да, так и зовите его, Брат!

– Хорошо, – с легкостью согласился брат Пестрого, – буду Братом. Только ты мне уже проспорил последний спор. Ты говорил, что друзей из мира человеков будет два, а их три! Три!

– Что я говорил, – сказал Пестрый, – уже начинает спорить.

– Тут не о чем спорить, – обратился к ним Белодрев. – Ясно одно, чем больше будет у нас друзей из мира человеков, тем лучше будет нашему народу…

Последний из встречающих нас стражей также оказался женщиной. Полной противоположностью Игуменье – легкое, порхающее, беззаботное создание в нелепом, трудноописуемом синем одеянии.

Внезапно я сообразил, на что похоже ее одеяние – на цветок иллиунурии.

– Легкая, – шепнул на ухо мне и Капитану отец Иван. Мы согласились.

– Легкая, – повторила женщина-страж в синем. И засмеялась.

– Легкая, – сказала она еще раз, как бы наслаждаясь словом.

– Легкая – повторил стоящий по окраинам поляны лес.

А внезапно налетевший ветерок, принес легчайший запах иллиунурий.

– Да будет так, – сказал Серебряный. – Но Игуменья права. Вы, действительно, устали, проделав большой путь к нам. Идемте. Вот ваш дом, – Серебряный показал на здание с серебристым куполом и огромным «веретеном»:

– Омоетесь, отдохнете. А потом вместе покушаем и поговорим. Много поговорим. Все обсудим…

***

Комната, в которой мы оставили наши рюкзаки, в первый момент напомнила мне нечто вроде номера люкс, виденного в фильмах. Бросилось в глаза огромное, чуть ли не во всю стену окно. Окно давало ощущение простора и света. Дальше прекращались все сходства не только с номером люкс, но и с любым человеческим жилищем.

Недалеко от окна и прямо на полу росла какая-то зелень – цветы, кусты и даже небольшие деревца. За всей этой зеленью, буквально под окном, текла небольшая речушка. Через нее даже перекинули миниатюрный деревянный мостик. Речка появлялась непонятно откуда, казалось, что прямо со стены – и также уходила в стену.

Сбросив рюкзаки, мы с наслаждением умылись прохладной речной водой и «попадали» в роскошные кресла, вытянув гудящие от долгого перехода ноги. Клен вкратце поведал нам о народе стражей. Кое-что мы уже знали от Капитана, но только теперь смысл сказанного Капитаном стал до нас доходить.