Kapitan_Bramy

Дорога поползла вверх, на большой холм, за которым начиналось море и Исток. Силы покидали и меня. Я задыхался в самом прямом смысле слова. В какой-то момент показалось, что теряю сознание. Возникло необычное ощущение – я чувствовал, как внутри меня и одновременно в юго-восточной части неба разгорается яркий свет. И сразу стало хорошо и спокойно. Откуда-то издалека прилетел голос Клена:

– Друзья-человеки, еще чуть-чуть! Ворота благословленной земли!

Меня схватили за ногу. Хватка была железной. Я обернулся – гном с солидной черной бородой (возможно, тот самый, что летел на меня с топором) пытался стащить меня вниз. Но его лицо уже не выражало такой фанатично-воинственной уверенности, как там, на поляне. В лице была растерянность. Гном был без топора.

Рядом со мной другой гном – он также был без топора – пытался стащить отца Ивана. А Капитан тянул батюшку за руку наверх, на гребень холма, – до вершины холма оставалось совсем чуть-чуть. Ниже Пестрый и Клен барахтались в пыли, пытаясь не пустить к нам остальных воинов Василия. Все это продолжалось несколько драматичных минут. А затем….

Невыразимо прекрасный голос прилетел к нам со стороны моря. И произошло чудо – гномы попадали на землю и замерли. Упал на землю и чернобородый, отпустив мою ногу.

Голос был женский, он пел. Он пел как бы на одной ноте, и в тоже время это была целая симфония. И даже песни стражей, слышанные нами во время ужина на Холме, блекли по сравнению с этим пением. Голос звучал как чистый свет, ниспадающий с Небес на землю. Мне казалось, что я теряю сознание от блаженства, от счастья, от полноты ощущений.

Неведомая мягкая сила подняла меня и повлекла на вершину холма. И еще дальше и выше. Я погрузился в теплую морскую волну, и эта волна одновременно была светом – пронзительно синим, с легким, струящимся серебристым оттенком. Волна убаюкивала и качала, словно на материнских коленях. Белые барашки волн вокруг меня расцветали большими дивными цветами. И мелодично звенели, как иллиунурии на Холме.

А голос все продолжал петь. К нему присоединились еще несколько голосов. Уже можно было определить направление, откуда шло пение. Я посмотрел в ту сторону и увидел узкую полоску земли, а на ней – огромные цветущие деревья.

Поющая Коса!

Коса извивалась и уходила к самому горизонту. Впрочем, горизонта, как такового, здесь не было. А было нечто другое, трудно поддающееся описанию. Синее, лучезарное море простиралось от меня вдаль и одновременно вверх. И там, где должна быть линия горизонта, я увидел Облако, состоящее из чистого света. Все точки пространства смыкались в этом Облаке. Именно из Облака и ниспадал на землю свет.

Я понял, что увидел Исток. Но это еще было не все. Поющие голоса усилились, взмыли в непостижимые высоты, им в ответ из глубины моря раздался чистый, низкий, как бы трубный звук. И также устремился ввысь.

В этот момент я увидел Горы. Они были огромными, неописуемо величественными, как бы из чистого хрусталя. Они возникли прямо в воздухе; и сияющее чистым светом Облако окутывало их подножие.

Я уже знал, что это и есть Другой Берег, Рай-у, как говорил Пестрый, Небесная Страна….

Через мгновение Горы сокрылись, Облако стало меньше и дальше. И только невыразимо прекрасный хор все продолжал петь мне о Рае. А со стороны Поющей Косы плавно скользила небольшая белая ладья.

Вместо эпилога

– Дима, Дима, пробудись, солнце садится. – Капитан трясет меня за плечо.

Медленно открываю глаза… Лесопосадка. Самая обыкновенная лесопосадка. Рядом со мной зевает отец Иван. Капитан возвышается над нами.

– А где ладья? – спрашиваю я. – Неужели, все?

– Да, мы вернулись, – говорит Капитан, – все хорошо.

Закрываю глаза. Передо мною лучезарные Небесные Горы. И белая ладья. В ладье высокая, прекрасная женщина, вся в белом. Это Игуменья. Она улыбается мне и протягивает свою светло-коричневую руку. От руки пахнет кипарисом.

Вот я уже в ладье, сажусь рядом с Капитаном и отцом Иваном. Изумленно трогаю свою одежду – она сухая…

Помню все в мельчайших подробностях. Может, теперь сплю? Нет, и здесь все предельно реально.

Опять закрываю глаза и оказываюсь там, где только что был.

…Ладья пристает к берегу. На берегу нас ждет Серебряный, вместе с Кленом и Пестрым. Все в торжественных белых одеяниях. Только Пестрый с Кленом выглядят смертельно уставшими. Серебряный весело хлопает в ладоши:

– Друзья, вы дошли, это главное! Теперь наш союз состоится!

– Но не будем торопить события, – говорит Игуменья, – на все воля Кон-Аз-у... А пока мы отвезем вас к вашему дому…

Мы сели в ладью. И ладья поплыла на запад. Ладья плыла, почти не касаясь волн, как будто летела. И вот я заснул по-настоящему. А проснулся…

– Николай, где мы?

– Мы? В лесопосадке. Недалеко от Брамы.

– Возле перестроечных плакатов? – уточняет отец Иван.

– Да, возле них… Ну, что, идемте? Солнце почти село.

– Подожди… пусть сядет, – говорит отец Иван, – лучше по темноте в село войдем. Подожди, – роется в своем рюкзаке. Наконец, достает сверток с Антиминсом и Чашу. Лицо у батюшки сияет:

– Вот главное доказательство, что все, что было с нами, нам не приснилось.

– Однозначно, – подтверждает Капитан.

– И все же, какое странное расставание, – возражаю я. – Конечно, стражи существа прекрасные, но зачем было нас усыплять? Такое ощущение, что они сами хотели нам казаться сном. Тогда к чему все эти разговоры о каком-то союзе?

– Дима, все нормально, – улыбается Капитан.

– Да, все окончилось, слава Богу, – соглашается отец Иван. – Но все же интересно, как мы оказались здесь? Или ты тоже спал?

– Меньше вас всех. Поэтому помню больше… Мы поплыли по морю в западном направлении. Прошли границу Сумрачной Земли, но никакого сумрака не было. Я, помнится, спросил об этом у Серебряного. Он мне ответил, что и сумрака стало меньше, и мы идем сейчас от Истока верхней водой. Потом вошли в устье реки. Река та самая, возле которой молебен служили. По ней двинулись вверх. Дошли до холма с Серебряными Деревьями. Там нас стражи встречали. Была Легкая, был, кстати, Отшельник и было несколько новых, незнакомых мне. Все очень радовались. А дальше я сам заснул. А сюда нас видно отнесли.

– Отшельник, – задумчиво произносит отец Иван. – Пожалуй, его бы я хотел увидеть больше других. В нем какая-то загадка, причем именно с людьми связанная.

– Вспоминайте его, – говорит Капитан, – вспоминайте его, когда будет гроза и веселый летний ливень. И кто знает, может он и придет.

– Кто знает, – отец Иван многозначительно вздыхает, – ну, что, солнце село. Идем потихоньку.

– Последний вопрос, – говорю я, – что случилось дальше с этими несчастными гномами? Я помню, они попадали, когда запели прекрасные голоса. Кстати, кто это пел?