У рыбацкого костра

Черное озеро тянется на километр, изгибаясь подковой возле Сысолы. В начале озера три рукава - протоки с ключами, с лужами, а у лугов озеро кончается узкой протокой, переходящей в небольшой заливчик. Черное озеро от веку любимое место рыбы для нереста. Дно илистое, мягкое, словно пуховая перина, и над озером кисеей висят мошки, снуют мотыльки. А мотыль, известно, для рыбной молоди что молозиво для теленка-сосунка. Сытное место для рыбы это озеро, жирует она здесь на свободе. Поймаешь, приятно в руки взять. Озеро умелого рыбака круглый год может прокормить.

От перевоза проселочная дорога выбегает в светлый сосновый бор, а из него бросается на усыпанный желтыми лютиками луг, взбирается на холм и тут уж покорно подползает к дремотному озеру. С этой стороны на берегу озера комластые сосны, как часовые, стерегут покой водной глади, а с другой стороны говорливые ивы беспрестанно шепчутся с ветром, заглядываясь в воду. И по всему окружью, у самой воды, белые шапки черемухи. Коноплев просунул голову сквозь ветви и внимательно оглядел озеро. На рябой глади не было никого. Только возле затопленных пихт виднеются кончики кольев да среди кувшинок плещется молодь, охотясь на комаров.

Коноплев подошел к березе, отломил веточку с сережками и растер между пальцами клейкие листочки. Их запах напомнил ему березы под окном в родном селе, баню, отца, хлещущегося до исступления веником.

«А на березе листья уже с трехкопеечную монетку. Значит, лещи нерестятся вовсю. Прав Никодим: кто хочет разжиться лещами, должен быть на озере… А мы поудим - может, бог пошлет окунишко или подлещика».

Старшина наживил на крючок червяка, закинул удочку за кувшинки. Поплавок покачался на воде и застыл. Прошло около получаса, но никто не позарился на червяка.

«Ладно, им, видать, и букашек хватает, на мясную пищу не тянет. Пойдем в другое место, может, там окуньки поголоднее…»

Закинув удилище за плечо, старшина берегом направился к лесочку на возвышенности. Внимание его привлек дымок, подымающийся из зарослей ивняка. Старшина подошел поближе и сквозь заросли заметил Аксена - тот вытащил сети и подвешивал их на рогулины для просушки.

«Совсем ничего не опасается мужик. Ах да, у него ведь договор, он промысловик. Ладно, лишь бы запретного леща не промышлял, а сети мы не тронем. Переправлюсь к нему - должен же он указать место, где хороший клев».

Но переплавиться через протоку не простое дело. Вплавь можно, но север - это вам не Южный берег Крыма и даже не ласковый Днепр. Здесь и в июле вода такая, что окунешься и выскакиваешь как ошпаренный. Возле берега старшина обнаружил несколько бревен. Связав их ремнем, перебрался на ту сторону залива, оставил плотик возле сухой ивы и вышел на сухое место. Аксен, увидав старшину, выронил сеть и открыл рот, словно рыба, брошенная на берега

- Поклон труженику! - улыбаясь, сказал Коноплев. Он сел возле костра, не обращая внимания на остолбеневшего Аксена. «Видать, прав-то Никодим, с чистой совестью люди так не пугаются!» Повернувшись, старшина неловко ткнул сапогом в котелок. Угли зашипели, покрылись седым налетом.

- Эх, жаль, уху опрокинул… Да ты, видать, уж отобедал…

Но остатки ухи, пролитые на костер, не волновали Аксена.

«Зачем он пожаловал? - билась мысль в мозгу. - Может, нерестилище обнаружил? Тогда хана…»

Аксен улыбнулся через силу, бросился в шалаш и вынес из него сухие пихтовые чурки.

- Садись поудобнее, товарищ старшина, отдохни на свежем воздухе. А то ведь у тебя все дела да происшествия, так и организм можно раньше времени износить. Я сейчас ушицу сготовлю.

Уха на костре возле озера… Что может быть слаще? Но уж очень суетится вокруг него Аксен Коскоков.

- Спасибо, в другой раз, - тихо сказал старшина. - Я ведь сам за рыбкой пришел, а за час даже ерш не клюнул. Ну как, Аксен Антонович, дежурство провел без меня?

- Так себе, товарищ старшина, - не понимая куда клонит Коноплев, ответил Аксен. - Обыкновенно. Пьяниц маленько пошугал, шоферам мораль прочел. И - домой. Сюда на озеро подался. У меня ж план по сельпу. Выполнять надо. Однако вода светлая, на уху только и вылавливаю - рыба теперь сеть видит, обходит стороной. Думаю шабашить да в другие места податься.

Коноплев искоса посмотрел на сети, а потом на ведро - в мутной воде плавала чешуя крупной рыбы. Да на углях жарился хвост отнюдь не бросовой плотвички.

- Прибедняешься, Аксен Антонович. Эвон в ведре какая чешуя плавает. Что пуговицы на кителе.

- Так это вчера попалось маленько. А сегодня ни одной. Это вчера пара карасей запуталась в сети.

Аксен явно нервничал: старшина, выходит, не такой уж лопух. Глазаст - углядел-таки чешую. «Нет, - решил Аксен, - с ним ухо востро надо держать, парнишка только с виду прост».

- А когда дежурил, не замечал, чтобы в чайной буфетчица водкой торговала?…

- Нет, не было такого, я бы пресек. Ты ведь мне инструкцию дал, как можно. Не было, - божился Аксен, суетясь возле костра, подкладывая ветки, подгребал рассыпавшиеся угли.

«Врет!» - почувствовал Коноплев.

«Как бы не углядел в кустах мешок с утренним уловом!» - беспокоился Аксен, кидая вороватый взгляд на ивняк.

Сегодня на зорьке Аксен выбрал из сетей десяток лещей величиной с печную заслонку. «На полпуда потянет! - выбирая рыбу, радовался он. - И вот на тебе - сидит у костра старшина, а в кустах валяется мешок с уловом. И как его оттуда взять - уму непостижимо. А ведь это только утром, а сколько сейчас лещей болтается в сетях… Как же спровадить старшину подальше?» - потел от мыслей Аксен.

- А ты, старшина, в протоке возле Сысолы не пробовал? Знатное место, - залебезил он. - Сам, бывало, когда еще для сельпа не работал, сиживал там с удочкой. На кастрюлю подлещиков да окуньков, бывало, натаскивал.

- Ну? - заинтересованно поднялся старшина и взял удочку. - Значит, говоришь, у протоки, возле Сысолы? А может, у перевоза?

- У перевоза, у перевоза, - заторопился Аксен. «Пусть уйдет, а там я уж быстро обернусь с мешком и сетями».

«Спроваживает», - догадался Коноплев.

- Ин ладно, туда и направлюсь, - старшина закинул удочку на плечо и шагнул к кустам ивняка. - А это что?

- Да ведь говорил тебе: утром пара карасей… Ну может, больше…

Коноплев нагнулся и вытащил из мешка полуторакилограммового леща. Он давно уже не видел такой крупной рыбы с черной спиной. Разбухший ее живот был полон икры.

- А говоришь - карась. А ведь это лещ!

- Маленько и лещ был, - ответил побледневший Аксен.

- А разве ты не знаешь, что во время нереста леща промышлять не положено? Ты ведь должен сам соблюдать и других наставлять, а нарушаешь…

- Я-то что… Попалася в сеть, не выбрасывать же? Подумаешь, лещ… Их через месяц столько расплодится… Да ты возьми его себе…