Кильдяшев Антон Евгеньевич

- Нет, она не делает этого. Больше не делает. - Отрезал Разенет, сделав лицо серьёзным. - Теперь у меня для этого есть Каблим. Поклонись!

Спина Каблима снова согнулась и причинила ему страшную боль, из-за чего он зажмурился.

-Забавно. А сможет?

- Не недооценивайте его. - Разенет выпрямил Каблима и отряхнул его куртку. - Он может много, очень исполнительный. Ещё и умный. Только безумный слегка; говорит, это семейное.

- Вот как? - Шрам задумчиво пососал трубку, затем выдохнул два кольца и пропустил через них "плевок" дыма. - Ну что ж, проверим заодно.

Разенет посмотрел на двух телохранителей.

- Разве они должны знать о нашем дельце?

Шрам махнул рукой.

- Выйдите, мне нужно поговорить. - Сказал Шрам, после чего поперхнулся, покраснел и прокашлялся. - Чёрт. Хорошие у Маоны травы. - Он кивнул своим мыслям.

- Ну так что? Кого убить?

- В портовом квартале живёт один ростовщик и торговец, Киран, тоже с Островов Специй, и не хочет платить дань. - Шрам посмотрел в лицо Разенету, который ждал момента, чтобы задать вопрос. - Нет, он не станет платить - это у островитян обычай такой, своих не грабить. Он считает Керрага отступником и в знак протеста не собирается заплатить даже маленького дуката.

- Но всё равно это слишком. - Разенет нахмурился.

- Слишком, не слишком - нам какая разница. - Шрам повысил голос. - Берёшься или как?

- Хорошо, Каблим сделает это.

Каблим инстинктивно согнулся в поклоне.

- То-то же! - Разенет похлопал Каблима по спине. - Выпрямись.

Каблим всё же получил свою порцию боли, скривив рот.

- Кстати, раз уж взялись - у Кирана телохранитель есть, большой амбал, он моему человеку руку в трёх местах сломал.

- Спасибо, что хоть сказал. - Разенет повернулся к Шраму, с интересом ожидая ответа: он пытался узнать человека по фразам, которые они бросают в конце.

- Всегда пожалуйста. - Шрам пожал плечами.

***

Каблим перепрыгивал от окна к окну, цепляясь руками за решётки, которыми окна были защищены от обычных воров, пытающихся залезть снизу, для необычных же, вроде Хирурга, они помочь никак не могли - он видел слабые точки любой конструкции, легко расправляясь с ней. Использовав силу Хирурга, зависнув на одной руке, предусмотрительно одетой в грубую кожаную перчатку, чтобы возможные маги-полицаи не нашли его следов в этом преступлении, прицепился к следующему окну.

Каблим закинул голову назад и громко чихнул. Он простудился, определённо. Ругнулся. Из-за окна послышались шаги и Каблим быстро перепрыгнул на другое окно, красиво пробежав по стене.

- Я точно что-то слышала!

- Да тебе показалось, кто сюда залезет?

- Нет, точно говорю! - В голосе слышались обиженные нотки.

Каблим посмотрел в полуоткрытое окно, на железках которого висел сейчас. Это оно - Киран стоял спиной к окну, читая какую-то бумажку и говоря что-то в сторону двери напротив окна. Подвигав головой, Каблим нашёл угол, на котором из-за занавесок и стола со стулом была видна горничная, с которой говорил её хозяин.

Прислушавшись, Каблим начал различать слова.

- ...уже второе на неделе! Они угрожают мне!

- Господин, я понимаю, что вы хотите бороться с ними, но пожалейте вашего сына, прошу! - Горничная склонила голову и протянула сжатые в кулаки руки, прося своего хозяина. - Мальчик ни в чём не виноват, пожалейте его!

- Вздор! Они не посмеют!

- Но господин! - Горничная склонилась ещё ниже.

- Никаких "но"! А теперь - иди и занимайся делами.

Горничная пулей вылетела из комнаты, хлопнув дверью. Киран тяжело вздохнул и повернулся к столу. Каблим за секунду до полного поворота торговца опустил вниз голову, подождал некоторое время в таком положении, потом снова выглянул - торговец сидел, откинувшись на стуле и положив ноги в сапогах на стол.

- Ишь ты, накажут! Как бы не так! - Киран засмеялся. Закашлявшись, он снял ноги со стола и вышел из комнаты.

Каблим улыбнулся. Удача! Он просто обязан сесть под стол, благо то, что находилось под столом, было закрыто со стороны двери от обзора большим деревянным листом. Прошмыгнув в приоткрытое окно, он сел под стол, удобно разместившись так, что его не было видно сбоку, и стал ждать. Прождал он около часа. Послышались мелкий топот ног, детский смех и "гули гули гули" откуда-то из-за двери.

Перед ним встал ребёнок, озадаченно смотревший на дядю, занявшего его место, в котором он всегда прятался от отца. Недолго думая, Каблим выдвинул из рукава клинок и со свистом вставил его в шею мальчику, после чего придвинул мальчика к себе и положил в ногах. Всё шло как нельзя лучше.

- Микель, я иду! - Послышался жизнерадостный голос торговца - игра в прятки с сыном приносила ему удовольствие. Он знал, где прячется Микель чаще всего - под столом. Двигаясь короткими шажками, он отодвинул стул и опешил - там сидел взрослый мужчина с заросшим щетиной подбородком и щеками, а в ногах у него... лежал его Микель! Но он не успел додумать мысль до конца, до крика ужаса, потому что тут же его шею, как минутой раньше шею его мальчика, пробил клинок, а из раны пошла кровь, тут же впитавшаяся в ковёр, выторгованный на имперском корабле, зашедшем в порт.

Каблим вытер об Кирана свой клинок от крови, после чего сложил его обратно в рукав. Отряхнувшись и поправив мягкую кожаную куртку, он зацепился рукой за косяк окна и вылетел в него, после чего схватился за решётку, кувыркнулся вниз и спрыгнул на камень улицы, мысленно размышляя, что же всё-таки это была за удача - плохая или хорошая?

Глава XXXIV

Найдир, Ангел, или Бог Смерти, как зовут их смертные, сидел в беспросветной темноте своего тихого ада и пил чай, принесённый Второй в подарок ему. Она сидела напротив него, положив руки на парящий во тьме столик, ярко контрастирующий с окружающим его миром: всего ничего, арка, выполняющая роль врат, заборчик из коротких колонн, невидимый и невероятно прочный пол, который уже некоторое время бьёт, тряся ножкой, Вторая, круглый столик и два белоснежных стула с высокими спинками, несколько чашек с блюдцами и вечно полный кипятком чайник - артефакт, дарованный ему госпожой троицы, за который он был ей кое-что должен, но не спешил отдавать.

Вторая пришла с Третьей бесчисленное время назад, принеся в подарок божку, собирающему души некоторых самоубийц, большой пакет чая, который она купила где-то в Енадааре, мире смертных. Он наслаждался чаем в одиночестве, отстранив гостий от чашек на блюдцах, мотивировав это тем, что они сами могут пить чай в мире живых, а у него нет времени там бродить. На замечание Третьей, что беседа за чашкой чая должна быть обоюдной, он отвечал то же самое, заведя дискуссию в тупик.

- Я слышала, - Вторая подпёрла голову рукой, - что после Грехопадения Ангелов, вы обязаны совершить хотя бы одно доброе дело и кристаллизовать спасённую душу, это так?