Галина Романова - Миллионерша поневоле

Евгений Евгеньевич быстро оглянулся на дверной проем. Там никого не было видно. И тогда он решился…

– Ты чего хорохоришься, сучка?! – Его рука больно ухватила ее за грудь. – Совсем обнаглела, да?! Чего ты хочешь?! Трахнуть тебя?! Так интересу у меня к тебе нет больше, понятно? Слишком замороченная ты для меня! И не смей подкрадываться ко мне вот так незаметно и на ухо шептать не смей, иначе я тебя…

– Что? – Веркины глаза смотрели на него теперь совсем по-другому, исчезла вызывающая наглость и понимание, а вполне отчетливо проступила бешеная ярость. – Что ты треплешь меня за сиськи, идиот?! Чего себе позволяешь?! Орет на меня, понимаешь! Я как лучше для него хотела, а теперь…

Тут только до него дошло, что такая женщина, как Верка, не станет без причины караулить его у лифта. И хамить без видимой на то причины не станет. Причина была. И наверняка вполне объективная, раз она так разозлилась, вместо того чтобы испугаться.

– Говори!!! – потребовал он тоном, не терпящим возражений. – Говори, или получишь по фейсу прямо здесь.

Он мог ее ударить, Вера это знала. И если прежде это делалось исключительно с ее добровольного на то согласия и ничего, кроме удовольствия, ей не доставляло, то теперь все обстояло иначе. Теперь-то они были не на съемной квартирке на окраине, а стояли у лифта. И ее ручной, как она думала прежде, Женечка пылал праведным гневом. И ударить мог уже не дразняще, а вполне по-мужски и ощутимо.

– Прости, – кротко пробормотала Вера и на всякий случай отступила от него на пару шагов. – Прости, я все еще думаю, что мы с тобой… Ну, ты понимаешь…

– Мы с тобой, – передразнил он ее, смешно гримасничая. – Давно уже нет нас с тобой. И все ты, дура, виновата.

– Я знаю, – Вера покорно кивнула и по примеру своего начальника оглянулась на дверной проем. – Но я хотела бы все вернуть, Жень. Нам же было славно вместе, а теперь ты на Ольку пялишься.

– Не понял! – он вполне искренне и вполне возмущенно фыркнул, в глубине души ликуя оттого, что Верка, кажется, и вправду ревнует. – Ничего я на нее не пялился. Выдумываешь, женщина!

– Я видела через стекло, что пялишься, – плаксиво возразила Вера и опустила голову виновато, заведомо зная, что такое ее смирение заводит его с пол-оборота. – Ты полдня глаз с нее не сводил и мечтал. Я же тебя знаю, Жень. Я видела, что ты мечтаешь. У тебя лицо при этом делается такое…

– Ну и мечтал, тебе-то что? – Он нетерпеливо взглянул на часы. – Тебе-то что за беда, что я о ней мечтал? Вас тут знаешь сколько таких, о которых я мечтаю! И не я один причем!

– Тебе нельзя с ней связываться, Женя, ни в коем случае нельзя! – горячо и преданно зашептала Вера, заметив идущего к лифтам человека. – Она очень опасная женщина! Она погубит тебя! Поверь мне, я знаю, о чем говорю! Здесь не просто романтика, здесь криминал, Жень!

При слове «опасная», он едва не застонал от предвкушения. А вот Веркин «криминал» отрезвляющим разрядом прошелся по всему его телу.

– Чего, чего? Какой криминал, Вера? – Им пришлось ненадолго прервать беседу и дожидаться, пока не уедет в подоспевшем лифте один из сотрудников их управления культуры. Потом Евгений Евгеньевич снова повторил: – Ты чего мелешь, Веруня? Думаешь, я совсем дурак и куплюсь на твои дешевые сплетни?

– Это не сплетни. Я… Помнишь, я все расспрашивала тебя о ней? Ты мне еще тогда… – Она внезапно замолчала, выразительной жестикуляцией и мимикой напоминая ему о папке с личным делом Шустиковой, которую они вместе листали, развалясь голышом на черном шелке простыней. – Так вот, мой интерес был не просто интересом.

– А чем??? – Открытие, что Верка водила его за нос, неприятно поразило и насторожило его одновременно.

– За ней велось наблюдение, может, и сейчас ведется, не знаю. И этот человек наводил о ней справки. Досье, так сказать, собирал.

– Зачем?! – Внутри у Евгения Евгеньевича все мгновенно подобралось и желейно задрожало.

– А я знаю?! Этот мужик, что вокруг меня круги нарезал, думал, что я круглая дура, ничего не понимаю. Он как бы вскользь меня о ней расспрашивает и расспрашивает. Но я сразу поняла, что дело непросто. Он окучивал меня, чтобы разжиться информацией на Олькин счет.

– С какой стати?

Вера снова подошла к нему почти вплотную и, обдавая его щеку своим горячим дыханием, страстно зашептала:

– Она не нужна тебе, Женечка! Это опасная женщина! Поверь мне, я знаю, что говорю. С какой стати, например, ей давать повышение?! А?! Ты вот понимаешь что-нибудь?! И я нет, Женечка. А секретарша Любавского кое-что подслушала и рассказала мне по секрету, что…

И тут эта проклятущая стерва отпрянула от него и в один миг оказалась у окна, выходящего на парковочную площадку и помойку. Евгений Евгеньевич оглянулся, но никаких тревожащих факторов не обнаружил. По коридору никто не шел, лифт оставался неподвижен. С чего тогда скачет, как коза?!

– Вер, ты чего хотела мне сказать? – Евгений Евгеньевич даже подошел к ней и даже тронул ее за худощавое плечо, чего бы никогда не осмелился сделать прежде в таком месте. – Что тебе сказала по секрету секретарша Любавского? Говори!

Но Вера и ухом не повела. Свела руки под грудью, подчеркнуто приподняв ее повыше. Уставила немигающий взгляд в мусорные контейнеры и молчала.

– Вера! – почти умоляюще простонал Евгений Евгеньевич. – Я тебя прошу! Скажи мне! Ну!!! Ну… ну, хочешь, вечером встретимся, твою мать!

И вот тут она резко обернулась, почти ткнув его хрящеватым носом в щеку. Мазнула его по щеке сухими твердыми губами и снова тихо прошептала (что за моду выбрала шушукаться по углам, право слово!):

– Хочу, Женечка! Еще как хочу!!! До вечера, дорогой…

И пошла, стерва такая, не добавив к триумфальной речи своей ни единого слова. Правда, перед тем как выйти в коридор, она задержалась у дверного проема. Обернулась, глянула на него исподлобья зовущим, скотски призывным взглядом, каким всегда смотрела перед тем, как… и обронила:

– На все вопросы, милый, отвечу вечером. Но тебе придется постараться, чтобы я была разговорчивой.

– Уж постараюсь, – процедил, бледнея, Евгений Евгеньевич. – Будь уверена, постараюсь.

Вера ушла. Евгений Евгеньевич загрузился в лифт, ткнул подрагивающим пальцем в нужную кнопку и поехал наверх.

Что за дерьмо??? Что она несла, эта глупая баба? Ольга и криминал? Это чушь! Этого быть просто не может! Она от одного его присутствия дрожит всем телом, как осиновый лист, кой черт ее в криминал потянет? Нет, Верка просто от ревности с катушек спрыгнула, вот и молола черт-те что. Ну да ничего. Сегодня вечером он оторвется с ней по полной программе. Как она это сказала только что? Ему нужно будет постараться? Уж постарается, будь уверена, дура! Визжать будешь и просить о пощаде. Но он будет непреклонен. А с Ольгой все же пока придется коней попридержать. Кто его знает, что там и как… Читать дальше