Галина Романова - Красотка печального образа

– Маньяка, что ли?! Это вроде Чикатилы и Джека-потрошителя? Ну, дела!!!

Толян тяжело поднялся с тахты и заходил по комнате, огромным волнорезом вспарывая душный воздух. Он то и дело поворачивался к ней спиной, замирая у зашторенного окна, и думал о чем-то. В такие моменты Александре становилось особенно жутко.

Раскрыла ему, что называется, карты. Все рассказала и про Сергея с девушками, и про маньяка, и про убийства. И даже про то, как именно была убита одна из жертв.

Кто вот теперь знает, о чем Анатолий размышляет, маршируя по комнате и останавливаясь возле окна? Может, место выбирает, где именно ее похоронить.

Вот дура, так дура! Приехала!..

– Слушайте, дама, а ведь я знаю, где этот самый Серега обретается, – проговорил Толян, когда Александра уже совсем было собралась дать деру.

И задумала, что вот сейчас в очередной раз хозяин повернется к ней спиной, она потихонечку, на цыпочках, и улизнет из этого дома со странными плакатами, плетками и наручниками по углам.

– Как это обретается? – Она не сразу даже поняла, о чем он ей говорит, потому что мысленно уже мчалась деревенскими улицами под отчаянный брех собак и испуганное стрекотание кузнечиков.

– Знаю, где он работает!

– И где?

– Фотоателье в переулке Майском знаете?

– Ну!

– Так вот в этом переулке ваш любвеобильный Сергей и работает фотографом. Никогда бы не узнал, не случись у меня нужды с этим чертовым Коломной! Пришлось побегать по фотостудиям и поприцениваться к цифровикам. Как ни крути, а возмещать пропажу придется все же мне, – снова помрачнел Анатолий, вспомнив о своих неприятностях. – Короче, зашел туда. У него клиент был в студии. Тетка какая-то, все возмущалась, все чего-то орала, что недовольна его работой. Я когда глянул на нее, когда она вышла, сразу фотографа пожалел. Еще бы быть довольной с такой рожей! Такую физиономию уже ни одно зеркало, ни один фотограф не исправит. А он расстроился, парень этот. Вышел оттуда, руки трясутся, глаза красные. Хотя это у них, наверное, профессиональное… О чем я говорил? Ах, да! Я, типа, к нему с вопросом, есть цифровики и все такое, а он как попрет на меня. Закрываюсь, говорит, и выставил. Ну, я и ушел.

– А что Сергей? – Александра даже дышать боялась, боясь поверить в такую удачу, если конечно Толян ничего не перепутал и не соврал ради красного словца или ради усыпления ее бдительности.

А что?! Может, почуял, что она уже готова к бегству, вот и насочинял! Соловьем кто хочешь зальется, если есть повод.

Но Анатолий совершенно, кажется, не был озабочен тем, чтобы производить на нее впечатление. Потому что ее вопросу не обрадовался, а скорее разозлился. И выпалил с чувством:

– А я знаю, что Сережа?! Мне что до него?! Я ушел из этого фотоателье, и через десять метров забыл о нем! Нет, вру… Я подумал тогда еще, что где-то этого хмыря уже видел. Ну подумал и подумал, забыть мне ничего не помешало. А цифровик я все же присмотрел…

– Понятно. – Она поднялась с тахты, глянула на часы, стараясь не ужасаться так откровенно, как ужаснулась в душе, время-то полезло к одиннадцати. – Ну, мне, наверное, пора, Анатолий. Большое спасибо вам, вы мне очень помогли!

– Это чем же? – недоверчиво протянул он и вдруг пошел прямо на нее, низко наклонив голову. – Я, кажется, ничего для этого и сделать не успел.

– Нормально все, – пискнула Александра и попятилась.

О намерениях хозяина, по-бычьи надвигающегося на нее, можно было только догадываться. А ей бы домой теперь! Да побыстрее!..

– Ну, чего нормально? Чего нормально? – Толян встал, будто вкопанный, сантиметрах в десяти от нее, и выдохнул с чувством прямо в лицо, обдав ее запахом мятной жвачки. – Не успела приехать, дамочка, а уже лыжи домой навострила. Я правильно понял, нет? Сначала на встречу напрашиваешься, в дом буквально вламываешься, а теперь бежишь… Боишься меня, что ли?

Вот оно! Начинается! Сейчас все и произойдет! И она – идиотка чертова – поплатится за свою безрассудную смелость и за излишнее любопытство.

Широченная, как ее домашний совок для мусора, ладонь просвистела мимо ее лица и с треском шарахнула по комнатной двери, возле которой, немея от страха, стояла Александра. Дверь за ее спиной тут же послушно распахнулась, ударившись о стену. Она сделала пару шагов назад, не сводя с Толяна остановившихся глаз. Она шагнула, и он шагнул. Она вздохнула прерывисто, и он в точности повторил, а потом вдруг спрашивает:

– Я тебе нисколько не понравился, нет?

– Н-нее знаю. Ммо-оожет быть, немного… – шепнула Александра, зажмурилась на пару секунд и вдруг, резко развернувшись, дала от него деру.

Господи! Как же она бежала! Она ни разу в своей жизни так не бегала, никогда. Ни в школе, ни на областных соревнованиях, никогда. Летела, с хрустом взмешивая кроссовками деревенский гравий, перепрыгивая через лужи и обивая головки флоксов и лилий, выставивших любопытные макушки из-за заборов.

Каким-то странным необъяснимым образом она слышала и ощущала все, что происходило у нее за спиной.

Сначала с грохотом захлопнулась дверь дома, куда привез ее Коломенцев Тимофей. Последовал звучный топот, отдавшийся болью в темечке. Потом ругань, прерывающаяся лязгом еще каких-то дверей. Фырканье мотора, и тут же мятущийся свет нервно исполосовал деревенскую улицу остроугольными сегментами.

Он едет за ней! Он пустился за ней в погоню! Сейчас он догонит ее и убьет!!! Как убил всех этих девушек, за которыми долгое время наблюдал из операторской. Он убьет ее, убьет, убьет и швырнет в придорожную канаву, и по ней станут ползать насекомые. На лицо будет хлестать дождь или жарить солнце и сыпаться пыль, вырывающаяся из-под колес.

Господи! Ну, зачем она поехала ночью неизвестно куда, зачем?!

Шум мотора стал отчетливее. Свет фар уже не метался по слепым полночным окнам, он ровно бил ей прямо под ноги, мешая бежать. Еще минута, полминуты, секунды и Анатолий ее догонит и…

– Ты чокнутая, что ли, да?! – рявкнул он ей прямо в ухо, успев преградить дорогу машиной, выскочить из нее, и поймать Александру за шиворот. – Ты куда ломанулась посреди ночи?! Хочешь в историю попасть, да?!

– Н-не хочу!!! – затрясла она головой, обвиснув в его руках спущенным воздушным шариком.

– И я не хочу! Садись в машину, живо! – приказал он ей, и тут же сам потащил к раскрытым дверям.

Втиснул на сиденье рядом с водителем. Закрыл на ключ дверь с ее стороны. И тут же, не дав ей опомниться, занял свое место, снова преградив все пути к бегству.

Толян завел машину, не забывая тихонько материться и поглядывать на нее со злым изумлением.

Выехав из деревни на дорогу, ведущую к городу, все же не выдержал и сказал:

– Вот ты хоть представляешь, как могла бы меня подставить, позволь я тебе удрать?! Думаю, что ни черта ты об этом не думала!