Галина Романова - Красотка печального образа

С какой вот стати Станислав Андреевич заинтересовался историей их с Ромкой любви? Почему он все время акцентирует внимание именно на этом? Уж не потому ли…

– Вы ведь знаете, что ваша подруга пропала? – талдычил следователь беспрестанно. – У нас имеется официальное заявление от ее матери. И еще имеется заявление от квартирной хозяйки, где проживал… Правильно! Ваш жених! И еще у нас имеются свидетельские показания, что накануне эти двое встречались и… Что?

Он нарочно, гад такой, сделал паузу и прикинулся либо глухим, либо непонимающим. Ждал, что она выдаст себя, что ли? Начнет сквернословить, понося вероломную подругу и неверного жениха? Ага, щас!..

– А ничего. Встретились и встретились. Я тоже потом с ними встречалась. У Катьки была дома в гостях. А Рома… Рома ночевал у меня. Дядя Коля может подтвердить.

– Хорошо! – обрадовался Корабейников, хотя радоваться особо было нечему. – А что произошло между вами наутро? Вы поссорились?

– С чего вы взяли? – не очень уверенно спросила Александра; черт его знает, что успел наболтать дядя Коля за то время, что поджидал ее возле калитки.

– Так он летел от вас сломя голову! И выражался неприлично. – Станислав Андреевич с удовольствием потер ладошки, а потом пригладил три прядки волос, перекинутые через лысину от одного уха к другому. – Соседка напротив слышала, как он громко ругался, называя вас дурой и еще кое-кем похлеще, пересказать не берусь, непечатно. Так что здесь у вас произошло? Вы поссорились?

– Нет, – твердо ответила Александра, решив, что не соврет, сказав именно это.

Они же и в самом деле не ссорились. Просто Ромка не сумел ответить на вопрос, который она ему задала. И ушел, громко хлопнув дверью. Какая уж тут ссора!..

– А может, вы все же поссорились, а? – Короткий палец с обгрызенным ногтем нацелился ей прямо в лоб. – Скажем, он остался у вас ночевать. Пускай так. Но потом вдруг выяснилось, что он по-прежнему близок с вашей подругой! Вы вспылили и…

– И что?! Что?! – почти выкрикнула она, не выдержав повисшей, тягучей, как карамель, паузы.

– И убили его, милая! – закончил Корабейников Станислав Андреевич почти радостно.

– Убила?! Ромку?! Да вы что?! И с чего это вы вдруг решили, что Ромка?.. Господи, нет!!! – Теперь она уже орала, не обращая внимания ни на что.

Тусклые глаза Станислава Андреевича давно горели алчным хищным огнем. Неприметная квелая фигурка как-то моментально приосанилась, и даже стало казаться, будто огромный не по росту пиджак стал ему впору. А его рот… Его безгубый отвратительный рот, только что сказавший такое…

Он все продолжал и продолжал сыпать ужасными словами, от которых не только заорешь, но и в петлю полезешь точно.

– Вашего жениха нашли несколько дней назад с ножом в спине неподалеку от дачного поселка. Смерть наступила мгновенно, настолько точным оказался удар.

Он совершенно не собирался ее щадить. Он говорил жестко, не выбирая мягких слов и выражений. Он не просто говорил, он, кажется, ее обвинял. Только вот в чем?! В чем, господи!!! Неужели он действительно думает, что она способна…

– А почему нет? – удивился Станислав Андреевич, поерзав в бабушкином кресле. – Состояние аффекта, толкнувшее на убийство по причине ревности, стоит по статистике на одном из первых мест. Мы же не станем с вами, Александра, портить статистику, так ведь?

– Нет! Не так! Я его не убивала! Я вообще не имею к этому никакого отношения! И к этому дачному поселку тоже не имею никакого отношения, вот!

Погорячилась она, как оказалось, поскольку Корабейников Станислав Андреевич тут же выудил из бездонных карманов огромного пиджака бесспорный аргумент, указывающий на то, что она врет.

– Вот тут у меня имеются свидетельские показания некоего Шамарина Игната Иосифовича. Не знаете такого, нет? – Корабейников подслеповато щурился, пытаясь что-то прочесть в крохотном со спичечный коробок блокнотике. – Так вот он утверждает, что в один из дней, предположительно в тот самый, когда был убит ваш жених, какая-то девушка горько плакала неподалеку от его дачи. Он наговорил мне приметы и…

– И что?! – Внутри похолодело все до отвратительного хруста, казалось, шевельнись она сейчас и точно рассыплется на молекулы.

Конечно, она вспомнила того странного мужчину, наряженного в панаму и женскую блузу с юбкой. Наверняка это как раз тот самый Шамарин Игнат Иосифович, который намеревался утешить ее душистым вкусным чаем.

– И эти приметы очень, очень напоминают мне ваши, милая девушка, – продолжал наслаждаться Станислав Андреевич. – Что скажете?

– Ничего! – Она неуверенно пожала окаменевшим плечом.

– Пусть так, пусть так, но тут вот у меня приметы еще одной девушки, которая назвалась не груздем, нет… – Он мелко мерзко захихикал, оставшись довольным собственным каламбуром. – Она назвалась корреспондентом областной газеты!.. Куда хватила, да?.. Так вот она навещала мать погибшей Владимировой Инги. Кстати, чтобы вы знали, Владимирову Ингу убили аналогичным способом – вонзили ей со спины нож под самое сердце. Так вот эта девушка с очень приметной внешностью, навещала мать покойной Инги и задавала ей всякие вопросы. А потом еще одна девушка с похожими приметами была в гостях у соседки Владимировых, но почему-то теперь она превратилась из корреспондента в подругу и назвалась Катериной, из-за чего вышел небольшой казус… Так, идем дальше! Видимо, называться подругой куда как выгоднее, чем корреспондентом, не так ли? Кто доверится писаке? Да никто! Теперь до популярности мало охотников, как раз наоборот… Так вот от соседки Владимировых эта девушка прямиком отправилась в молодежный клуб «Эльбрус» и очень подробно в деталях выясняла, с кем и когда погибшая ее «подруга»… – здесь голос Корабейникова театрально дрогнул, – посещала данное заведение. Узнала, представляете! И что же случается потом?

– Что? – по инерции спросила Александра, хотя знала обо всем много лучше этого сморчка, явившегося в дом ее бабушки по ее душу.

– А потом кто-то крадет весь видеоархив из операторской, или как там называется помещение у диджеев. Не знаете?

– Нет.

– Ну не важно. Кто-то крадет весь архив, включая те кассеты, на которых запечатлены встречи одного молодого ловеласа, таскающегося за всеми городскими красавицами. Между прочим, Владимирова Инга была в их числе! Крадет! Но это еще не финал нашей с вами истории.

Нашу с вами историю Корабейников многозначительно подчеркнул севшим до непозволительного интима голосом. И тут же замолчал, заинтересованно посмотрев на старинный портрет предков Александры, висевший над диваном. Долго рассматривал, наклоняя плешивую голову то так, то этак. Видимо, ждал какого-то всплеска с ее стороны. Не дождался. Какой тут мог быть всплеск, если она уже себя приговорила к десяти годам с конфискацией. Пускай, и конфисковать особенно нечего. Но мало ли! Может, кто на ее мальвы польстится вместе со старым скрипучим домом и крыльцом в три ступеньки из узких досок.