Чехов письма 1901-1904.fb2

Мне кажется, или точнее, я уверен, что дело в Лианозовском театре будет давать барыши, по крайней мере в первые годы - если все останется по-старому, конечно, т. е. останутся та же энергия и та же любовь к делу.

Желаю Вам всего хорошего и сердечно благодарю.

Искренно преданный А. Чехов.

2 февраля 1902 г. Ялта.

2 февр. 1902.

Милый Петр Алексеевич, вот подробности насчет Л Н. Он заболел вдруг, вечером. Началась грудная жаба, перебои сердечные, тоска. В этот вечер доктора, которые его лечат, сидели у меня. Их вызвали по телефону. Утром мне дали знать, что Т у плохо, что он едва ли выживет, началось воспаление легкого, то самое воспаление, которое бывает у стариков обыкновенно перед смертью. Мучительное, выжидательное настроение продолжалось дня два, затем известие по телефону: "процесс в легких не идет дальше, появилась надежда".

Теперь Т лежит на спине, чрезвычайно слабый, но пульс у него хороший. Надежда не ослабела. Лечат его превосходно, при нем московский врач Щуровский и ялтинский Альтшуллер. То, что Т остался жив, что есть надежда, я, хотя бы наполовину, отдаю на долю этих двух докторов.

За фотографию спасибо. Нового ничего нет, все пока благополучно. Будь здоров.

Твой А. Чехов.

Студенту гораздо лучше; очевидно, поправляется.

3652. M. П. АЛЕКСЕЕВОЙ (ЛИЛИНОЙ)

3 февраля 1902 г. Ялта.

3 февраль 1902.

Дорогая Мария Петровна, Вы очень добры, большое Вам спасибо за письмо. К сожалению, я не могу написать Вам ничего интересного, так как у нас в Ялте нет ничего ни нового, ни интересного, живем, как в Чухломе или Васильсурске, старимся, пьем декокт, ходим в валенках… Впрочем, есть одна новость, очень приятная - это выздоровление Льва Толстого. Граф был болен очень серьезно, у него началось воспаление легких, от которого старики такие, как он, обыкновенно не выздоравливают. Дня три мы ждали конца, и вдруг наш старик ожил, стал подавать надежды. В настоящее время, когда я пишу Вам это, надежда достаточно окрепла, и когда Вы будете читать письмо, то Л Н, вероятно, будет уже здоров.

Что касается Горького, то он чувствует себя недурно, живет бодро, только скучает, и собирается засесть за новую пьесу, сюжет которой у него уже есть. Насколько я могу понять, лет через пять он будет писать превосходные пьесы; теперь же он все как будто ищет.

То, что Вы по секрету сообщаете мне в Вашем письме о Константине Сергеевиче и моей супруге, чрезвычайно меня порадовало. Благодарю Вас, я теперь приму меры, постараюсь сегодня же начать хлопоты о разводе. Сегодня же посылаю в консисторию прошение, при чем прилагаю Ваше письмо, и думаю, что к маю я буду уже свободен; а до мая поучу маленько свою супругу. Она меня боится, я ведь с ней попросту - чего моя нога хочет!

Константину Сергеевичу поклон и сердечный привет. Поздравляю Вас и его с новым театром, в успех я верю. Низко Вам кланяюсь, целую руку и опять кланяюсь.

Искренно преданный А. Чехов. На конверте:

Москва.

Ее высокоблагородию

Марии Петровне Алексеевой.

Садовая.

У Красных ворот, собств. дом.

3653. В. М. ЛАВРОВУ

3 февраля 1902 г. Ялта.

3 февр. 1902.

Милый друг Вукол Михайлович, Корфу подождет, а пока в самом деле приезжай в Ялту. Умоляю! Весна в этом году, по-видимому, будет ранняя; уже цветут миндаль и айва, и уже начались работы в саду.

Напиши, какого числа приблизительно ждать тебя. Если собираешься приехать на масленицу, то повидайся с моей супружницей О Л, - быть может, она поедет с тобой вместе. Толстому гораздо лучше, вероятно выздоровеет. У него было воспаление легких. Лечат его Щуровский из Москвы и ялтинский Альтшуллер, которого, вероятно, ты помнишь.

Ну, желаю тебе здравия и душевного благорасположения. Софии Федоровне привет и нижайший поклон.

Жму руку и целую тебя.

Твой А. Чехов. На конверте:

Москва.

Его высокоблагородию

Вуколу Михайловичу Лаврову.

Ваганьковский, д. Аплаксиной, кв. 9, редакция "Русской ысли".

3 февраля 1902 г. Ялта.

3 февраля 1902 г.

Многоуважаемый Борис Александрович, здоровье Л. Н. Толстого в самом деле было плохо, все ждали конца, теперь же, по-видимому, дело обошлось, и опять все обстоит благополучно.

Желаю Вам всего хорошего, жму руку.

Ваш А. Чехов.

Миролюбова я получил и передал Горькому.

3655. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

4 февраля 1902 г. Ялта.

Дусик мой, mein lieber Hund,* когда увидишь Сытина, то скажи ему, чтобы он купил мне 20 рогож и прислал малою скоростью, а ты ему уплати деньги. У меня нет рогожек, а купить здесь негде.

У меня гости. Средин, Сулержицкий и проч. Я люблю тебя, супруга моя хорошая.

Целую руку, лоб, щеки и проч., обнимаю. Пиши!

Все здоровы.

Твой А. Чех немец.

4 февр. * собака моя любимая (нем.)

6 февраля 1902 г. Ялта.

6 февр. 1902.

Многоуважаемый Павел Федорович, посылаю Вам накладную на книги, которые дня через 2-3 будут уже в Таганроге.

Недавно я читал в газетах, будто Вы получили из Акад художеств бумагу, в которой Вам предлагалось иметь сторожа для музея и проч. и проч. Я не знаю, какие вещи или картины могла бы прислать в Ваш музей академия. Все то, что она в настоящее время прислала бы, для Таганрога не нужно. Картины собираются не сразу, не в один год, а столетиями, и потому, мне кажется, с отказом академии не все потеряно; будут у Таганрога со временем свои знаменитые художники, будут уроженцы, знатоки и любители, которые будут завещать городу картины.

Всю зиму я покашливал да изредка поплевывал кровью, но особенно пожаловаться не на что. Здоровье Толстого вот в каком положении: началась пневмония, сначала одно легкое, потом и другое, три дня ждали смерти, а потом вдруг судьба улыбнулась, старику полегчало, и теперь идет разрешение. Он слаб, лежит, но все же есть надежда. Лечит его московский врач Щуровский, которого я ставлю высоко; лечит еще и другой местный врач, очень порядочный и много знающий. Живет Толстой в Гаспре, в 10 верстах от Ялты; ниже, в Олеизе живет Горький, находящийся ныне под надзором полиции, под гласным надзором. Для библиотеки, кстати сказать, я сохраню несколько фотографий Толстого, снятых в Гаспре; есть фотографии, где изображены Толстой и я. Есть - Толстой с семьей и проч.

Ну, желаю Вам всего хорошего, будьте здоровы; и семье Вашей желаю главным образом здоровья. Если случится с Т что-нибудь особенное, то напишу. Пока же, повторяю, все благополучно.

Ваш А. Чехов. На конверте:

Таганрог.

Его высокоблагородию

Павлу Федоровичу Иорданову.

3657. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

6 февраля 1902 г. Ялта.

6 февр.

Дусик мой, собака, Олюша моя, здравствуй! О здоровье Т я уже писал тебе и нe однажды. Было очень плохо, а теперь можно с уверенностью сказать, что развязка отодвинулась куда-то вглубь, больному лучше и что будет - неизвестно. Если бы он умер, то я бы тебе телеграфировал так: старика нет.