Чехов письма 1901-1904.fb2

Это дни, в которые выходят пароходы из Севастополя в Ялту.

До свиданья, актрисуля, хранит тебя бог! Обнимаю тебя и целую.

Твой Antoine.

3714. И. M. КОНДРАТЬЕВУ

27 марта 1902 г. Ялта.

27 марта 1902.

Многоуважаемый

Иван Максимович!

Будьте добры, сделайте распоряжение о высылке мне гонорара по адресу: Ялта. В прошлый раз мне был выслан гонорар по телеграфу через Общество взаимного кредита. Если и на этот раз благоволите выслать переводом, то лучше устроить это через Государственный банк (в Ялте казначейство), переводом не по телеграфу, а по почте. Это несравненно дешевле.

Желаю Вам всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

28 марта 1902 г. Ялта.

28 марта.

Здравствуй, кутила! Сегодня пасмурно, хочет идти дождь, холодновато. Зубов еще нe кончил пломбировать, но скоро кончу. Приезжают на днях Бунин и Нилус, который будет писать с меня портрет.

Гриша Глинка - это сын баронессы Икс. Я с ним плыл от Владивостока, вспоминаю о нем с удовольствием, мальчик хороший. Если Острогорский, который провозгласил за ужином мое здоровье, редактирует "Образование", то это нехороший Острогорский, репутация у него неважная. Он напечатал в своем журнале костомаровскую сказку, которую выдал за толстовскую.

Ты мне нужна, моя немочка, приезжай поскорей. Хочется поскорее попутешествовать и с тобой насчет этого посоветоваться.

Ты пишешь, что расстроила себе желудок. А ты не пей шампанского.

Бог с тобой, моя милюся, да хранят тебя ангелы святые. Не забывай своего мужа, вспоминай о нем хоть раз в сутки.

Обнимаю тебя, мою пьяницу.

Твой муж в протертых брюках, но не пьющий Antoine.

3716. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

31 марта 1902 г. Ялта.

31 марта.

Милая дуся, сейчас уезжаю к Толстому. Погода чудесная. А тебе надоело в Питере? Скучно? Холодно?

Насчет почетных академиков ничего еще не решено, ничего не известно; мне никто ничего не пишет, и я не знаю, как мне поступить. Поговорю сегодня с Л Н.

Пьеса Горького имела успех? Молодцы!!

Итак, до свиданья, дуся моя! Если что понадобится, то буду телеграфировать, письмо же это последнее, если не напишу еще завтра.

Я здоров совершенно, зубы кончу пломбировать завтра. В среду начнет писать меня Нилус, художник, друг Бунина.

Итак, жена, до свиданья! Сойдемся, и потом нас не разорвет никакая собака до самого сентября или октября.

Обнимаю тебя, целую миллион раз.

"Дикая утка" осрамилась?

Твой верный муж Antoine.

Сегодня от тебя нет письма.

2 апреля 1902 г. Ялта.

2 апрель 1902.

Многоуважаемый и дорогой Никодим Павлович, я не знаю, вернулись ли Вы в Петербург (Вы писали, да и из газет видно, что Вы в Москве), но все же позвольте напомнить Вам о своем существовании. Начну с того, что в Ялте уже настоящая весна, зеленеют деревья, отцветают персики, тепло, актер Сазонов в собственном имении пьет чай не иначе, как на чистом воздухе. Здоровье мое в феврале и в начале марта было плохо, я похудел и много кашлял, теперь же дела мои очевидно пошли на поправку, чувствую себя очень хорошо.

Очень бы хотелось повидаться с Вами и поговорить, узнать подробности о последних академических выборах. До сих пор для меня еще многое не ясно, по крайней мере я не знаю, что мне делать, оставаться мне в поч академиках или уходить.

Л. Н. Толстому лучше, это несомненно, болезнь (воспаление легких) миновала, но все же он слаб, очень слаб, только недавно стал сидеть в кресле, а то все лежал. Ходить будет еще нескоро. Я был у него третьего дня, и он показался мне выздоравливающим, но очень старым, почти дряхлым. Много читает, голова ясная, глаза необыкновенно умные. Писать конечно нельзя, но все же есть кое-что новое, им написанное; об этом, впрочем, поговорю при свидании.

А когда мы увидимся? Напишите пожалуйста. Мне, повторяю, очень хочется поговорить с Вами, и хочется, и очень нужно.

Желаю Вам всего хорошего, низко кланяюсь Вам и Вашей семье. Будьте здоровы и благополучны.

Ваш А. Чехов.

3718. П. Ф. ИОРДАНОВУ

3 апреля 1902 г. Ялта.

3 апрель 1902.

Многоуважаемый Павел Федорович, посылаю Вам книги - большою скоростью… Они, вероятно, уже в Таганроге, их можно получить.

Желаю Вам всего хорошего.

Преданный А. Чехов.

V и VI томы соч Екатерины II еще не готовы; когда получу, то пришлю. На конверте:

5 апреля 1902 г. Ялта.

Телеграфируй подробно здоровие. На бланке:

П б г. Кирпичный 8.

Чеховой.

6 апреля 1902 г. Ялта.

Сердечно благодарю Евгению Михайловну, Константина Сергеевича. Беспокоюсь, телеграфируй ежедневно, умоляю.

Антон. На бланке:

П б г. Кирпичный 8.

Чеховой.

10 апреля 1902 г. Ялта.

Приехал Немирович. Акушерку бери до Севастополя, приезжай одна, телеграфируй. Жду нетерпением. На бланке:

П б г. Кирпичный 8.

Чеховой.

3722. Ал. П. ЧЕХОВУ 10 апреля 1902 г. Ялта.

Милый Сашечка, достолюбезный братт! Поздравляю тебя и твое семейство с праздником и шлю тьму пожеланий всего хорошего. Христос воскрес!

Все здравствуют. Иван у меня. Зиму я провел скверно, теперь же поздоровел опять и чувствую себя весьма сносно.

Будь здрав и будь благомыслен. Напиши хоть две строчки.

Твой А. Чехов.

Среда. На обороте:

Петербург.

Александру Павловичу Чехову.

Удельная, Костромской 9.

3723. К. Д. НОСИЛОВУ

11 апреля 1902 г. Ялта.

11 апреля 1902 г.

Многоуважаемый Константин Дмитриевич, Вы писали мне как-то, что собираетесь издать свои сочинения. Если Вы еще не решили окончательно, в какой именно типографии будете печатать Вашу книгу, то, приехав в Петербург, побывайте у представителя книжной фирмы "Знание" Константина Петровича Пятницкого. Я уже говорил с ним о Вас. Это фирма, как мне кажется, для Вас подходящая. Она издала много хорошего, между прочим Горького.

Желаю Вам всего хорошего, поздравляю с праздником. Искренно преданный

А. Чехов.

В "Знании" верховодят очень порядочные люди. Книга Ваша пойдет прекрасно.

16 апреля 1902 г. Ялта.

16 апреля 1902 г.

Многоуважаемый

Адольф Федорович!

В апрельской книжке "Журнала для всех" напечатан "Архиерей", мой новый рассказ, который прошу Вас вырезать и хранить для XI тома.

Поздравляю Вас с праздником и желаю всего хорошего.

Искренно Вас уважающий

А. Чехов.

19 апреля 1902 г. Ялта.

19 апреля 1902, Ялта.

Дорогой Владимир Галактионович, жена моя приехала из Петербурга с 39°, совсем слабая, с сильною болью; ходить она не может, с парохода переносили ее на руках… Теперь, кажется, немножко лучше.