Чехов-письма1875-1890.fb2

- Так что же прикажете телеграфировать Суворину? - спрашиваю я Надю.

- Право, не знаю… Я теперь совсем без пьесы. Была у меня пьеса Крылова, мы уже и роли переписали и репетицию назначили, но когда я получила первую телеграмму от Суворина, то отказалась от Крылова, он же продал свою пьесу Коршу для бенефиса Рыбчинской. И я теперь на мели. Крылов торжествует… Просто не знаю, что делать…

- Что же прикажете телеграфировать Суворину?- настаиваю я.

- Вот что, вы поезжайте к Машеньке и спросите ее: согласится ли она играть? Если согласится, то я, пожалуй… конечно, хотя…

- Я не поеду, - говорю я. - Суворин не уполномочивал меня ездить и настаивать на постановке пьесы. Постановка нужна не ему, а вам. Между нами говоря, Суворин человек щепетильный и не любит, если он сам или его посланный попадают так или иначе в положение просящего. Это ему нож острый.

- Ах, боже мой, кто же это говорит? Мы его просим, а не он нас!

А сестрица в это время: тра-та-та-та. Тарантит без умолку.

- Так я сейчас напишу Машеньке письмо и спрошу, согласна ли она. Она близко живет. Если подождете полчаса, то получите ответ.

Надя пишет письмо и читает мне не то, что написала. Письмо посылается. Я жду. Входит Кречинский - тип рантье ремонтера с бакенами и сединой. Это mari d'elle*. Рекомендуемся.

- Душа, где наш табак? - спрашивает он у супруги.

- Не знаю, душа. А я к Машеньке сейчас послала насчет Репиной…

- Это не ее роль. Скверно сыграет.

- А Суворин не хочет, чтоб я играла.

- Конечно, тебе нельзя Репину играть! Ты, душа, хороша только в комических ролях, а в драме я не люблю на тебя смотреть.

- Что ж ты говоришь?! Ты, душа, никогда не бываешь на драмах!

- Не бываю… Зачем? За свои деньги и себя же мучить! Драм много и в жизни.

Начинается умный разговор. Ремонтер несет чепуху. С драм переходим к вреду табака. Ремонтер жалуется на кашель и обвиняет табак. Сестрица тарантит. Эпизод: сестрица пошла за табаком, спотыкнулась и рассыпала табак на пол. Мне смешно, но смеяться неловко.

Наконец, входит лакей и подает Наде письмо в каком-то необыкновенном, социально-демократическом конверте. По конверту узнаю, что письмо от радикалки Машеньки. Надя нервно распечатывает письмо и читает вслух:

"Если это для Вас, то я согласна. Но ведь Вы, кажется, сами хотели играть Репину? Сегодня прочту пьесу, завтра дам ответ".

В первой фразе письма шпилька Суворину, во второй шпилька самой Наде.

Раскланиваюсь и ухожу. Итак, завтра я получу ответ, который и пошлю Вам. Бабы ненавидят друг друга и интригуют вовсю. Понять их трудно, но у меня есть Ленский, который рад взорвать на воздух всех актрис, кроме Ермоловой. Он знает все завязки и развязки интриг и угадывает их быстро. Он будет руководить мною в потемках (если это понадобится). По его мнению, Татьяну Репину Ермолова рано или поздно играть будет, но что пьеса теперь едва ли пойдет - бабы напутали много, трудно распутать.

Я забыл у себя на столе корректуру своего рассказа, который начинается с VII главы. Найдите его, голубчик, и пришлите с пьесами. Я хочу продолжать его.

Бабы хитры. На их телеграммы и письма, буде получите, не отвечайте без моего ведома, иначе мы с Вами рискуем запеть из разных опер. Свое полномочие я свел только к одной фразе: "Что прикажете телеграфировать Суворину?" Остальное я считаю излишним. Так и знайте, что, кроме этой фразы, я ничего больше не буду говорить. Пусть бабы сами выпутываются.

А Крылов, оказывается, спас "Татьяну"! Если бы он не поспешил продать свою пьесу Коршу, то разговоров о "Татьяне" уже не было бы.

Кланяюсь Анне Ивановне, Насте, Боре и всем Вашим домочадцам. Будьте здоровы.

Ваш А. Чехов.

"Иванов" готов. Переписывается. * ее муж (франц.).

553. А. С. СУВОРИНУ

19 декабря 1888 г. Москва.

19 декабря.

Посылаю это письмо вслед за срочной телеграммой. Я опять получил письмо от Никулиной. Она прислала за мной лошадь. Чтобы поддержать Ваш престиж, я заставил кучера ждать меня 20 минут и мерзнуть. Лошадь хорошая, дом у Никулиной собственный, из чего я заключаю, что актрисам живется гораздо легче и удобнее, чем драматургам Чехову и Щеглову.

Никулина встретила меня радостной вестью, что Машенька согласилась играть Репину. Мы сели за стол и составили такую афишу:

Репина - Ермолова.

Кокошкина - Никулина.

Оленина - Лешковская.

Адашев - Ленский.

Матвеев - Макшеев.

Гореву нужно участвовать в бенефисе Никулиной. Он хочет Адашева, я предлагаю ему Сабинина. От Сабинина он, по словам Никулиной, отказывается, о чем нельзя не пожалеть. Он очень приличен, играет нервно, одевается вкусно. Если он будет продолжать фордыбачиться, то Сабинина сыграет Южин. Так я и написал:

Горев или Южин. В письме ко мне Вы напишите, что Вы очень бы желали, чтобы Сабинина играл Горев, но что если это нельзя и проч. Горев в Сабинине будет лучше Южина, а потому настаивайте на Гореве. Что касается Раисы, то я предложил эту роль Садовской или Медведевой - обе хороши. Няньку Садовская не возьмет: мало! Котельников - Рыбаков или Михайло Садовский, Кокошкин - Греков. Мелюзгу я отдал на благоусмотрение высокоталантливой бенефициантки. Пришлите побольше экземпляров: Ермоловой, Ленскому, Никулиной, Сабинину, Макшееву, вообще всем первым и вторым персонажам. Это им польстит и будет полезно. Познакомятся хорошо с пьесой.

Своего "Болванова" я кончил и посылаю одновременно с этим письмом. Надоел он мне, как Щеглов актерам. Коли есть охота, прочтите, а коли нет, сейчас же пошлите Потехину. Я обещал выслать ему пьесу к 22 декабря. Послал ему письмо, где подчеркнул этот срок. Я ни одним словом не заикнулся о постановке и не буду заикаться. Вы им ничего не говорите. Буду делать вид, что я не нуждаюсь ни в славе, ни в деньгах. Теперь мой г. Иванов много понятнее. Финал меня совсем не удовлетворяет (кроме выстрела, все вяло), но утешаюсь тем, что форма его еще не окончательная. Если захотят поставить и спросят, кому кого играть, то вот им моя воля нерушимая:

Иванов - Давыдов.

Сарра - Савина.

Шабельский - Свободин.

Львов - Сазонов.

Лебедев - Варламов,

Саша - Ваш выбор.

Сей список можете сообщить Потехину хоть и теперь, дабы наш общий друг Давыдов не забежал зайцем вперед и не напутал. Отдаю Иванова Давыдову - иначе нельзя: Давыдов эту роль играл в Москве. Сазонов, Свободин и Варламов будут играть хорошо, так хорошо, что сотрут Давыденьку и отучат его браться за драму. Видите, какие у меня тонкие замыслы!

Григорович говорил Вам, что я стал горд и возвышаюсь. Не потому ли это, что моего "Медведя" играют у министров? Я рад был бы гордиться, да не знаю чем и перед кем. Если я не бываю у великих мира сего и у приятелей, то это не гордость, а просто лень… Если б я жил в Петербурге, то видался бы со всеми своими петербургскими знакомыми не чаще, чем теперь.