Чехов-письма1875-1890.fb2

Конечно, Вы и без меня знаете, как я благодарен Вам за Ваше гостеприимство и возню с моей тяжеловесной особой, но все-таки считаю нужным констатировать еще раз эту благодарность. 10000 раз спасибо.

В заключение поздравляю Вас и всех Ваших с Новым годом, с новым счастьем. Прасковье Никифоровне и Феде нижайший поклон и поздравление.

Билибину кланяйтесь и скажите, что я собираюсь написать ему.

П. И. Кичеев стрелялся, но… неудачно. Пальмина еще не видел.

За сим будьте здоровы. Еще раз спасибо в квадрате.

Ваш А. Чехов.

Про Святейший синод и Сенат отец спрашивал. Сердится, что я внутри не был.

Р. S. Буду писать еще. Хочется о Питере поговорить.

128. Ал. П. ЧЕХОВУ 4 января 1886 г. Москва.

Карантинно-таможенный Саша!

Поздравляю тебя и всю твою юдоль* с Новым годом, с новым счастьем, с новыми младенцами… Дай бог тебе всего самого лучшего. Ты, вероятно, сердишься, что я тебе не пишу… Я тоже сержусь и по тем же причинам… Скотина! Штаны! Детородный чиновник! Отчего не пишешь? Разве твои письма утеряли свою прежнюю прелесть и силу? Разве ты перестал считать меня своим братом? Разве ты после этого не свинья? Пиши, 1000 раз пиши! Хоть пищи, а пиши… У нас все обстоит благополучно, кроме разве того, что отец еще накупил ламп. У него мания на лампы. Кстати, если найду в столе, то приложу здесь одну редкость, к«ото»рую прошу по прочтении возвратить.

Был я в Питере и, живя у Лейкина, пережил все те муки, про к«ото»рые в писании сказано: "до конца претерпех"… Кормил он меня великолепно, но, скотина, чуть не задавил меня своею ложью… Познакомился с редакцией "П«етербургской» газеты", где был принят, как шах персидский. Вероятно, ты будешь работать в этой газетине, но не раньше лета. На Лейкина не надейся. Он всячески подставляет мне ножку в "П«етербургской» г«азете»". Подставит и тебе. В январе у меня будет Худеков, ред«актор» "П«етербургской» г«азеты»". Я с ним потолкую.

Но ради аллаха! Брось ты, сделай милость, своих угнетенных коллежских регистраторов! Неужели ты нюхом не чуешь, что эта тема уже отжила и нагоняет зевоту? И где ты там у себя в Азии находишь те муки, к«ото»рые переживают в твоих рассказах чиноши? Истинно тебе говорю: даже читать жутко! Рассказ "С иголочки" задуман великолепно, но… чиновники! Вставь ты вместо чиновника благодушного обывателя, не напирая на его начальство и чиновничество, твое "С иголочки" было бы теми вкусными раками, которые стрескал Еракита. Не позволяй также сокращать и переделывать своих рассказов… Ведь гнусно, если в каждой строке видна лейкинская длань… Не позволить трудно; легче употребить средство, имеющееся под рукой: самому сокращать до nec plus ultra** и самому переделывать. Чем больше сокращаешь, тем чаще тебя печатают… Но самое главное: по возможности бди, блюди и пыхти, по пяти раз переписывая, сокращая и проч., памятуя, что весь Питер следит за работой бр«атьев» Чеховых. Я был поражен приемом, к«ото»рый оказали мне питерцы. Суворин, Григорович, Буренин… все это приглашало, воспевало… и мне жутко стало, что я писал небрежно, спустя рукава. Знай, мол, я, что меня так читают, я писал бы не так на заказ… Помни же: тебя читают. Далее: не употребляй в рассказах фамилий и имен своих знакомых. Это некрасиво: фамильярно, да и того… знакомые теряют уважение к печатному слову… Познакомился я с Билибиным. Это очень порядочный малый, которому, в случае надобности, можно довериться вполне. Года через 2-3 он в питерской газетной сфере будет играть видную роль. Кончит редакторством каких-нибудь "Новостей" или "Нового времени". Стало быть, нужный человек…

Еще раз ради аллаха! Когда это ты успел напустить себе в ж«…» столько холоду? И кого ты хочешь удивить своим малодушием? Что для других опасно, то для университ«етского» человека может быть только предметом смеха, снисходительного смеха, а ты сам всей душой лезешь в трусы! К чему этот страх перед конвертами с редакционными клеймами? И что могут сделать тебе, если узнают, что ты пишущий? Плевать ты на всех хотел, пусть узнают! Ведь не побьют, не повесят, не прогонят… Кстати: Лейкин, встретясь с директором вашего департамента в кредитном обществе, стал осыпать его упреками за гонения, к«ото»рые ты терпишь за свое писательство… Тот сконфузился и стал божиться… Билибин пишет, а между тем преисправно служит в Д«епартамен»те почт и телеграфа. Левинский издает юмор«истический» журнал и занимает 16 должностей. На что строго у офицерства, но и там не стесняются писать явно. Прятать нужно, но прятаться - ни-ни! Нет, Саша, с угнетенными чиношами пора сдать в архив и гонимых корреспондентов… Реальнее теперь изображать коллежских регистраторов, не дающих жить их п«ревосходительст»вам, и корреспондентов, отравляющих чужие существования… И так далее. Не сердись за мораль. Пишу тебе, ибо мне жалко, досадно… Писака ты хороший, можешь заработать вдвое, а ешь дикий мед и акриды… в силу каких-то недоразумений, сидящих у тебя в черепе…

Я еще не женился и детей не имею. Живется нелегко. Летом, вероятно, будут деньги. О, если бы!

Пиши, пиши! Я часто думаю о тебе и радуюсь, когда сознаю, что ты существуешь… Не будь же штанами и не забывай твоего А. Чехова.

Николай канителит. Иван по-прежнему настоящий Иван. Сестра в угаре: поклонники, симфон«ические» собрания, большая квартира… * Мишка, будучи поэтом, под юдолью разумел нечто…** до крайней степени (лат., прим. ред.)

5 января 1886 г. Москва.

Уважаемый

Николай Александрович!

Шлю Вам все, что успел выжать из своих мозговых полушарий, и даю отчет:

Левитану заказ передан с объяснением.

Для специальной почты шлю от себя 2 штучки.

Условие: под почтой моих псевдонимов не ставьте. Думаю, что самой подходящей подписью было бы Дуо или Трио, смотря по количеству лиц, участвующих в почте, или же И. Грэк - по имени человека, редактирующего этот отдел. Думаю также, что этот отдел будет оживляющим элементом. Для оживления журнала будем сочинять открытые письма, вопросы, загадки, конкурсы… и все это во вся тяжкая. Для образчика предлагаю Вам на обороте конкурс… Такие штуки любит читатель. У меня вышло шероховато, но если Билибин возьмет на себя труд перефразировать, то получится нечто более лучшее… Премированные ребусы уже заезжены, а конкурсов еще, кажется, кроме Вольфа, никто не начинал.

От Вас я получил два письма.

Агафоподу написал. Пальмина еще не видел.

За сим будьте здоровы.

А. Чехов.

Если будете в "Петербургской» газ«ете»", то напомните Буйлову или кому следует о высылке мне газеты. Перестал получать с 1-го января.