Михаил Серегин - Годен к строевой!

Кикимор отплевывался долго, согнувшись в три погибели. Закончив вытаскивать изо рта использованные сигаретные фильтры, он, не стесняясь лейтенанта, зло прошептал:

- Вы трупы.

Мудрецкий нахмурился.

- Рядовой Простаков.

- Я.

- Повторите.

Леха снова дал в бубен Кикимору, тот отправился вначале в нокдаун, а потом - снова в бочку.

После второго макания Кирпичев молчал. Лейтенант огляделся.

- Ну вот и замечательно. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Идите в роту, Кирпичев. Приведите себя в порядок. Смотреть противно.

Дембель ушел. За его спиной Мудрецкий поймал Фрола за руку:

- Как спалось сегодня?

- Товарищ лейтенант, - удивился Фрол. - Мы же духи, а духи не спят.

- Понятно.

- Я могу идти?

- Иди.

Фрол поделился с Лехой страхами по поводу предстоящей ночи в казарме.

- Не ссы, - коротко ответил здоровяк. Но от Валетова не ускользнула неуверенность в голосе.

- Постараюсь. Была бы возможность - купил бы памперсы.

- Чего?

- Ваты б в жопу натолкал.

- А, извини, не понял сразу.

Вопреки ожиданиям, ночь прошла спокойно. Многие духи и слоны на следующее утро не скрывали удивления, по-тихому обмениваясь комментариями. Сопоставить тихую ночь с ввалившимся в роту вчера после обеда злым и мокрым Кикимором не составило труда.

Что произошло?

Ответ на сей актуальный вопрос оставался для большинства загадкой.

Штиль затянулся на несколько дней. Новички старались как можно быстрее привыкнуть к местным порядкам и отвратительной кормежке. Последнее не удавалось здесь еще никому.

Фрол изредка рассказывал Бабе Варе, как хорошо кормят в учебке. Бабочкин трепал об этом остальным, не забывая добавлять про кросс в три километра каждое утро и зверей сержантов.

Зарядки по всей строгости тут уж давно не помнили. И без нее хорошо. Работы каждый день только прибавляется, а народу сколько есть, столько и есть.

В поле одиноко стояла небольшая палатка из толстой черной резины и грелась на жарком майском солнце. Время от времени по идущим внутрь шлангам под купол с помощью компрессора и смесителя, установленных на шасси «ЗИЛ-131», закачивался воздух со слаботоксичным веществом.

Капитан медицинской службы, набросив халат на голое тело, сидел на шатком табурете за столом, поставленным в чистом поле, и перечитывал список военнослужащих.

Комбат Стойлохряков тихо покуривал в сторонке, время от времени поглядывая на деревянные ящики с упакованными в них новыми противогазами.

Рядом со своим добром на раскладном стульчике, подогнув под себя колени, разместился мужик лет сорока в гражданском. Представитель завода-изготовителя нервничал, так как сейчас будут проводиться первые полевые испытания их нового изделия.

В точно назначенное время подъехал «ГАЗ-66». Отдельный взвод РХБЗ начал вяло выгружать конечности.

- В темпе! - гаркнул отец родной, раздражаясь медленными перемещениями тел в пространстве.

Построились. В пятый раз за утро.

Все смотрели на резиновую палатку, находящуюся в сотне метров, на машину, стоящую с запущенным двигателем рядом с ней. Около имущества почему-то никого не наблюдалось.

- Сейчас наденете защиту и противогазы, затем на пятнадцать минут в палатку.

Представитель завода лично дал каждому новенький гондончик из серой резины, с одним сплошным стеклом и без привычной коробки с угольной шихтой.

- Фильтр расположен в районе щек, - бормотал дядя в гражданском каждому.

Простаков переглянулся с Агаповым, и дембель заголосил:

- А это не вредно для здоровья, товарищ подполковник?

- Не вредно, - успокаивал комбат. - В первый раз в палатку, что ли?

- Новые, да? - глядя, как бледный и потный дядя дает каждому его размерчик, Петрусь занервничал. - А доктор зачем? Они же новые?

- Взвод, смирно! Надеваем защиту, заходим в палатку и садимся на травку. Через пятнадцать минут выходим.

- Что там? Слезоточивый газ? - забухтел Кикимор.

Комбат его не слушал.

- Взвод! Химическая атака, тревога и нападение, все вместе! - Пузо подполковника интенсивно заколыхалось.

Внутри палатки горела двенадцативольтовая лампочка. Света хватало на то, чтобы не натыкаться друг на друга. Дышать через новые противогазы легко, и одно большое стекло способствует лучшему обзору. Только жарко. Пот льет, не переставая.

Химвзвод дисциплинированно отсидел положенное и в полном составе спокойно вышел из палатки.

Каждый после того, как снимал защиту, подходил к пьяному доктору, безуспешно скрывавшему блеск косых глаз за полупрозрачными очками. Халат на голом торсе пропитался потом и покрылся пятнами на спине и под мышками.

Врач глянул на щуплого, измочаленного процедурой Валетова, вцепившегося обеими руками во фляжку с драгоценной водой, и вернулся к журналу, где стал заполнять одну за другой колонки, стоящие напротив фамилии военнослужащего.

- Самочувствие?

Валетов заныл:

- Дяденька, напишите чего-нибудь, чтобы я уехал отсюда, а?

- Я напишу, и армия не получит новые противогазы. Да что ты, милый. Даже если тебе плохо, тебе все равно хорошо.

- Тогда на хера вопросы?

- Меня предупреждали, что химики большие оригиналы. Голова болит?

- Попа. Долго на земле пришлось сидеть.

- Пи…уй отсюда! Следующий!

Дождавшись своей очереди, Простаков тихонько подошел к доктору, а тот все писал что-то про ефрейтора Петрушевского. Здоровая туша бросила тень на журнал, солнце перестало светить на бумагу, и глазам стало легче.

Капитан посмотрел вверх.

- Ух, два Ивана, вот так и стой. Самочувствие?

- Чего?

- Самочувствие, спрашиваю.

Леха почесал под левой подмышкой. Кителя на нем не было, стоял он в майке, и доктор видел, как здоровая лапа скребет под клоком черных волос.

- Чего это такое, ваше чувствие?

- Недоразвитие? - Капитан с неподдельным интересом впялился в черные глазищи.

- Обижаете, у меня член до колен.

- Шутишь, рядовой. А вот отрежу тебе половину.

Простаков искренне обиделся.

- Вас, военных, ничем не удивить. А пацаны еще в деревне бегали глядеть на меня, когда я в баню ходил. И не надо говорить, что я не развитый.

Резинкин зевал на солнце и любовался родными просторами.

- Самочувствие?

- Доктор, плохо мне.

- Да?… Что-то не вижу.

Резинкин схватился за голову.

- А так?

- Не катит. Плохо получается. Здоров ты, воин. Головка болит?

- Ага, постоянно хочется, особенно когда подышишь в палатке через противогаз.

- Понимаю. Могу посоветовать от болей в головке следующее: наденьте обтягивающее белье, попытайтесь сменить аромат духов, побрейтесь, сделайте пирсинг, слушая песни двух любящих друг друга девушек, внушите себе, что вы лесбиянка. И нужда в головке отпадет сама.