Михаил СЕРЕГИН - ДМБ: САМАЯ СРОЧНАЯ СЛУЖБА

Как ни удивительно, Сизов справлялся с поставкой жрачки солдатам и свиньям не хуже Валетова. Также у него неплохо получалось и посуду мыть. После того как исчез Ануфриев, желтушный дед совсем притих и спокойно ковырялся на отведенном ему фронте работ.

Через пару дней он с трудом поднялся с койки и быстро пошел на улицу. Все услышали гыкающие звуки. Вернулся он обратно к своему лежаку совсем больной и лег, скрючившись и закрывшись фуфайкой.

Простаков сел, не понимая, что творится.

- Ты чего, проблевался, что ли? - поинтересовался он, поднимаясь и подходя к сослуживцу и заботливо оглядывая трясущееся, скорчившееся тело. - Ты че? Жрачка вроде нормальная.

- Ломает его, - разъяснил Фрол. - Слава богу, что я только травкой баловался. Никогда себе ничего не впарывал. Это же охренеть можно.

- И долго он в таком состоянии пробудет? - Резинкин по гражданке также не сталкивался с наркоманами.

Сизов поджал под себя ноги, упер подбородок в колени и, лежа на боку, трясся, словно осенний лист на сухой ветке.

- Мне надо ширнуться, - промычал он сквозь зубы. - Ширнуться надо.

Его голос наводил тоску.

Валетов сморщился и недовольно покачал головой:

- Ну все, мужики, считайте, что мы остались здесь втроем. Тем не менее строительство никто не отменял.

- И че, он так и будет теперь целыми днями лежать? - возмутился Резинкин. - Почему я должен тут за всех вкалывать?

- Молчи! - одернул его гигант. - Я тут за всех пашу, а вы только кирпичики ляпаете кое-как - вся ваша работа. Все я делаю. Так что молчи.

Простаков не на шутку разошелся.

- Ладно, ладно, - успокоил тут же оппонентов Валетов. - Какие дела? Сейчас все пойдем работать. Так и быть, я сейчас за хавкой схожу сам. Не вас же посылать.

- А с этим-то че делать? - кивал головой Простаков на больного.

- Пусть лежит, может, у него шанс появился здесь отлежаться. Глядишь, и отвыкнет от дряни-то.

Фрол не поверил словам Резинкина:

- Он скорее подохнет, чем отвыкнет. Хотя…

Все трое поглядели вниз, на лежащее неподвижно маленькое тело Сизова.

- Ничего, может, и выкрутится. А то его, видишь, наркота вообще зажрала. У него и шансов-то выжить немного. Может, на самом деле отойдет, - говорил Резина, глядя на свалившегося от большой потребы уколоться Сизова.

Успевшая спеться за время службы троица сидела и молча завтракала, а в это время на своем лежаке ворочался и просил ширнуться Сизов.

Резинкин ритмично стучал алюминиевой ложкой по алюминиевой же тарелке, успевая и есть, и говорить:

- Долго еще он так будет охать и ахать? Мы че, всю ночь будем это слушать?

- Еще день не наступил, - ответил Фрол, часто черпая гречневую кашу с маслом. - Может, к вечеру затихнет. Шпындрюк развоняется, что медленно строим. Возьмут, весь взвод пригонят. Кайф обломится.

- Ничего не обломится. Работать будем, - уверенно ответил Алексей. - Сегодня должны рядок положить.

- Рядок? Ты чего? - воскликнул Резинкин. - Ты посмотри, сколько здесь делать. - Он обвел рукою стройплощадку. - Рядок! Смеешься? Мы тут ляжем.

- Не ляжем, - поддержал здоровяка Валетов. - Хорош базарить. Так и быть, я мыть посуду, а вы давайте начинайте.

- Посуду мыть, - передразнил Простаков, - а мне, значит, раствор мешать? Как у тебя быстро запал прошел. То успеем сделать, то пойду посуду мыть.

- Мне еще свиней покормить.

Часа в четыре Простаков зашел навестить больного. Тот лежал в беспамятстве и, как показалось Алексею, с куда более здоровым цветом лица, нежели накануне.

Резинкин вошел следом:

- Слушай, ну че, он будет спать, мы будем работать? Не очень ли это здорово? Может, он просто больным сказался, а? Че за дела?

- Да ты че? - Простаков был удивлен таким отношением к живому человеку. - Он же на самом деле нуждается в наркоте.

- И мне прикажешь теперь идти ее искать? Я не пойду. Пусть он лучше перетерпит. А может, у него и хорошо все, просто лежит здесь, а мы пашем. Я тоже так могу - завалиться и лежать. Могу даже колени к животу поджать.

- А пожелтеть сможешь? - Фрол последовал за остальными и сейчас стоял также рядом с койкой больного.

Сизов услышал голоса над собой, повернулся и открыл глаза.

- Так вот вы какие, солдатские ангелы.

Трое пялились на него сверху вниз.

- Совсем крыша съехала, - поставил диагноз доктор Валетов.

- А, мужики, - простонал он, - я еще не умер. Тогда дайте водички, колодезной. Всего ломает.

- Воды? - Простаков вышел, посмотрел на небо. Солнышко еще высоко, тепло, хорошо. - Сейчас дам воды. Давай только знаешь что? На улицу, на улицу выходи.

- Сдурели, что ли? - продолжал постанывать наркот. - Какую улицу? Я весь в отказе. Дайте водички.

- Сколько тебя ломать будет? - заботливый Валетов склонился над Вовкой.

- Не знаю, пацаны. Говорят, неделю. А через неделю - или в рай, или в ад. Вот так вот.

- Че, помереть можешь? - испугался Резинкин.

- Да нет, не помереть, - едва улыбнулся Сизов. - Или кореша достанут чего-нибудь, или вылечишься.

- Чего, вот прям так сразу?

- Прям сразу не получается, - пыхтел, отвечая на вопросы дедушка. - Накрывать и потом еще будет, но самое сложное - неделю продержаться.

Тут он застонал, снова поджал под себя ноги. Простаков вернулся довольный.

- Ты воды хотел?

- Да, - простонал больной.

- Хорошо, - Алексей подошел к лежаку, поднял на руки высохшего Сизова и понес его на улицу.

- Ты чего делаешь-то? - не понял Валетов. - Ты куда его понес? Ты че, дурак, ну-ка положи его на место!

- Не мешай, сейчас будем лечить.

- Лечить? - простонал Сизов. - Лечить - это хорошо. Только чем вы меня будете тут лечить?

Он снова застонал и скорчился еще больше.

- Да ты не дергайся, - рявкнул на него Алексей, - а то брошу сейчас.

- Бросай, - протянул ослабленный, - мне не будет больно.

Простаков положил тело на траву. Терминатор, стоящий в сторонке, махнул ушами, поглядел тупыми глазками на человечка и едва слышно хрюкнул.

- Во-во, гляди, свинья, че сейчас будет.

Он взял одно ведро, наполненное колодезной водой, и окатил лежащего на земле Сизова. Тот только и успел крикнуть: «А-а!»

Заворочавшись на мокрой траве, он попытался подняться, но тут ему в грудь ударила вторая волна. Окатив из двух ведер наркота, Простаков снова поднял его и понес под полог.

- Давайте, разводите буржуйку. Его надо закутать хорошенько. Будем дерьмо выпаривать из него.

- Ты с ума сошел, - орал возбужденный Валетов. - Он от твоих процедур подохнет! И чего нам потом, всем кобздец?!

- Молодой еще, отойдет, - уверенно отвечал Простаков. - Давай, буржуйку топи. Сейчас около нее положим, пусть парится.

- Ну, ты садист! - в глазах Резинкина мелькали блесточки и восхищения, и ужаса одновременно. - Если бы ты так со мной поступил, я бы… не знаю, что я бы с тобой сделал.