Михаил СЕРЕГИН - ДМБ: САМАЯ СРОЧНАЯ СЛУЖБА

Тут Мудрецкий увидел на руках у Простакова и Балчу по связке гусей с неправильно повернутыми шеями, безжизненные тушки были у них в руках.

- Откуда?! - закричал Мудрецкий. - Вы что?!

- А че, бабка ничего не сказала… - забасил Простаков. - А она стояла на крылечке, улыбалась. Подумаешь, мы у нее немного птицы взяли.

- Сколько «немного»? Ну-ка, кладите все сюда!

Дождь не прекращался. Увесистые туши птиц были положены к ногам лейтенанта.

- Десять, - одними губами выдохнул Мудрецкий. - Как же я не заметил? - Он отошел в сторону, не зная, что предпринять.

- Может, вернуть тогда? - уже был на все согласен Простаков.

- Да, и бошки им на место поставишь, и после этого оживишь! - рявкнул лейтенант. - Какой вернуть! Сожрать за два дня - вот и все, что могу вам сказать на это. Сало, хлеб, консервы не трогать. Соленья, там, варенье, которые вам надавали, - зло кричал Мудрецкий.

Если корова - это единичный инцидент, несмотря на который их хорошо приняли в деревне, то теперь, после этой долбаной птицы… Он не выдержал, подошел к здоровому рядовому и, глядя снизу вверх, начал его отчитывать перед всеми:

- Еще раз, еще одна такая фигня, ну, блин, ну, е-мое.

Когда собачку вернуть хотят,

«К ноге!» - собачке истошно кричат.

Майор Холодец третий день сидел на своем здоровом железном ящике, называемом рацией, очень грустный. Батареи неожиданно быстро разрядились, и теперь он не мог связаться с комбатом, а запасной комплект аккумуляторов куда-то делся.

Холодец, в общем-то, подозревал, что, когда он отдал один мешок со жратвой солдатам, в нем же оказались и аккумуляторные батареи. Потом, пытаясь расспрашивать, он слышал примерно одно и то же: никто и ничего ни о каких аккумуляторах не знал. А по-иному и быть не могло. Казарян инспектировал мешок и обнаружил эти самые запасные аккумуляторы, со злорадной ухмылкой на лице выбросил их под куст, который бы и сам теперь не нашел даже за очень большие деньги.

Со жратвой в эти дни было неплохо - гусей ели, а еще Резинкин, вернувшись от своей Светы, принес аж два литра сметаны, видать, хорошо работал… Каждому досталось понемногу, и все были потихоньку счастливы, что, несмотря на который день под открытым небом, все-таки иногда перепадает им кусок чего-нибудь вкусненького.

На реке дела с рыбалкой тоже шли неплохо. Каждый день была у них уха, и никто не кричал, что вот, мол, снова уху жрать - все были счастливы тем, что в наваристый бульон можно накрошить травки и с хлебом это все схрумкать, а на хлебушке на том еще и кусочек сала. Так и перебивались, тусуясь около реки и деревни.

Лейтенант ходил довольный, уверенный в том, что до конца срока они продержатся и можно будет с независимым видом подойти к майору и сообщить ему, чтобы он вызывал вертушки. Холодец уже третий день не выходил на связь, а лейтенант и не замечал.

Командир взвода уже не раз представлял себе, как он выстроит свой личный состав, подойдет, отдаст подполковнику честь и доложит ему о выполнении поставленной задачи. А дальше, фиг с ним, пусть куда хочет, туда и посылает.

Неожиданно с реки вернулся Простаков с компанией. Они успели к полудню наловить килограммчика полтора на четверых и сейчас даже и не думали о той рыбе, которую несли в руках, - глаза у всех были выпучены, а сами они были очень взволнованы и прибежали с реки запыхавшиеся.

Найдя лейтенанта, встали кучей и начали там что-то бубнить про то, что их ищут.

- Кого ищут? - Мудрецкий заставил их построиться в одну шеренгу и, зная, что среди этой четверки с мозгами лучше всех у Валетова, приказал ему доложить о происшедшем. Валетов сделал шаг вперед:

- Товарищ лейтенант, десантники!

- Что? - не понял Мудрецкий. - Какие тут десантники?

- Не знаю, вышли на противоположный берег. Мы вовремя ушли в лес. Наверняка они будут переправляться.

- И сколько этих десантников?

- Человек тридцать.

У Мудрецкого почему-то первая мысль была - взвод на взвод. Только вряд ли они выдержат схватку с подразделениями.

- А кто: срочники или контрактники?

- Да че, мы расспрашивали их, что ли… но у всех оружие.

- Е-мое, - скривился Мудрецкий, - что им тут надо? - Лейтенант ткнул во Фрола пальцем: - Стойте на месте! - и побежал к своему костерку за планшетом.

- Давайте, Валетов с Балчу, на берег и секите, что они там делают. Забейко, Казарян, ко мне! Сегодня сеть с реки не снимать.

- Да вы че, товарищ лейтенант?

- Фиг с ней, с рыбой, - оборвал Мудрецкий. - Сейчас вы плюс Простаков и Резинкин быстро разведку на пять километров от лагеря на юг и на север.

- А что случилось? - Казарян заботливо оглядывал ногти на левой руке.

- На берегу реки десантники.

- На нашем? - воскликнул Забейко, и ему стало страшно.

- Нет, на противоположном. Может быть, будут переправляться. Может быть. Я не знаю. Давайте на север и на юг и будьте осторожны.

Сержанта Батракова лейтенант отправил на восток с Петрушевским с той же самой задачей.

Если их обкладывают, точнее, уже обложили, то вряд ли куда-то удастся спрятаться. Сейчас лейтенант думал только об одном: даже если их в чем-то обвинят, то надо добраться до части, а там уже пусть комбат решает, что с ними делать. Одно - быть пойманными в лесу, а другое - разбираться уже в расположении. Если сейчас выяснится, что их обложили, то нужно будет попытаться выкрутиться. Мудрецкий смотрел на часы: разведка ушла пятнадцать минут назад и вернется часа через полтора.

С одной стороны, постукивая карандашом по планшету, сейчас он жалел о том, что не приказал людям выполнять эту команду бегом, а с другой стороны, побегут, - напорются. Им нужно внимательно отследить, есть ли кто-нибудь сейчас в лесу помимо них.

«Может, и у десантуры учение в этой местности? - размышлял взводник. - Сейчас они вышли к реке просто для того, чтобы дух перевести?» Десантуру ведь гоняют - это он знал.

С момента ухода группы уже миновало тридцать пять минут. Не дожидаясь возвращения разведчиков, Мудрецкий приказал замаскировать все кострища и навести порядок - сделать поляну необитаемой, всем собрать свои вещи и приготовиться к походу. Весь личный состав, который сейчас в окрестностях занимался сбором ягод, грибов, должен был вернуться к лагерю. Но не представлялось никакой возможности собрать всех людей.

И тут народ стал выбегать на поляну с ошарашенными глазами, и все говорили одно и то же: «Десантники, десантники».

«А где же разведка, иху мать?» - не понимал Мудрецкий. Теперь было ясно, что кольцо вокруг них сжимается.

Вскоре прибежали Казарян с Простаковым, которые уходили на юг. Их оттуда уже выдавливала цепь. Чешут лес. Сверху, с севера, никого не было, зато все, кто уходили на восток, уже были выдавлены. Через десять минут пришла и вторая разведгруппа, в которой были Батраков и Петрушевский.