Михаил Серегин - ДМБ: Большие маневры

- Вы шутите, - отстранилась от офицера защитница зайчиков и белочек.

- Фамилия! - рявкнул Мудрецкий и, приблизившись к ней на минимальное расстояние, зло посмотрел глаза в глаза.

- Вы что? - зашептала она. - Миронова я.

- Имя!

- Маша.

- Слушай меня, Маша, - страстно зашептал Юра. - Ты сейчас нам все обо всех расскажешь, или…

Она покраснела и попыталась отпихнуть лейтенанта, но Простаков, стоящий сзади, тут же сковал ей руки, завернул их за спину и, улыбаясь, глядел на лейтенанта. Но тот ничем не выдавал собственного настроения.

- Еще раз меня тронешь, отведу вон к тому дереву, - лейтенант показал на высокую сосну, - и пущу пулю в лоб, поняла?

- У тебя даже пистолета нет, - огрызнулась Маша.

- А я тебе эту пулю между глаз руками затолкаю, - услышала она над головой, далее последовал злой, садистский смех.

Валетов подскочил к ней и поспешил заверить:

- Он может, он такой. Он пальцами гвозди в узлы вяжет. А уж тебе твою тупую головешку продырявить сможет за три секунды.

- Я буду кричать, - всхлипнула она.

- Ты государственный преступник, - продолжал лейтенант. - Сколько в лагере народу?

- Да не знаю я, может, человек сто.

- Не ври, засранка! - лейтенант запустил свою ладонь в короткие каштановые волосы, притянул ее голову к себе и зло зашептал на ухо. - Или ты сейчас все расскажешь, или тебя никто никогда не найдет.

Валетов с опаской посмотрел на своего командира и подумал, на самом деле, что ли, он уже того-этого.

Численность обитателей лагеря была названа с точностью до одного человека.

- Нас сто шестьдесят два, - потупив глаза, сообщила девушка.

- Какие у вас планы на сегодня? - продолжал утюжить ее лейтенант, достаточно больно таская за волосы. Голова девчонки моталась туда-сюда. - Говори, Миронова Маша, мать твою.

- Мы… должны… - она делала между словами небольшие паузы, что еще больше бесило Мудрецкого.

- Быстрее!

- Мы должны сегодня были спуститься с горушки и в низинке развернуться в живую цепь, закрывая проход военным на их полигон, где они обычно пускают вредные дымы.

- Да кто тебе сказал, что они вредные? - отпустил девчонку лейтенант. - Ты вот хоть раз нюхала хоть чего-нибудь когда-нибудь?

- Она поди только дихлофос нюхала, - съязвил Валетов. - Тебе сколько лет?

- Семнадцать.

- Ни фига себе, а какая развитая! - произнес человек сверху.

- Я не только развитая, я знаю то, что лучше всех трахаются французы. У нас их в лагере десяток, они все из Парижа.

- С французами у нас тоже все хорошо, - заверил ее лейтенант. - Хочешь, мы тебе устроим приключение, запомнишь на всю оставшуюся жизнь.

- Да откуда тут у вас французы? - начала спорить Миронова.

- Все оттуда, из Парижу, - сообщил сверху Простаков.

- Не из Парижу, а из Парижа, - вякнула семнадцатилетняя гринписовщица.

- Кто у вас там предводитель, в вашем племени?

- Не скажу, - гордо сообщила она.

- Да? - лейтенант подошел и снова схватил ее за волосы. - Тогда будем пытать.

- Жанна д\'Арк.

- Кто?! - сморщился лейтенант.

- Я не знаю, как ее зовут. Все называют ее Жанна д\'Арк или просто Жанна. Она из Бельгии. Приехала сюда, чтобы защищать природу.

- Да? Оставила там своего любовника, свою старую мамку, папку, учебу или работу и за десять тысяч километров поперлась под российскую деревню Дубровку махать плакатами? И все это задаром? Ты, девочка, не понимаешь, во что ввязалась. Представляешь, тебя покажут по телевизору с антироссийским плакатом в руке, а твои мама и папа будут опозорены на весь белый свет и не смогут посмотреть спокойно в глаза соседям.

- У меня очень известные родители! - воскликнула Маша.

- Так вот тем более, зачем тебе их позорить.

- Нам говорили, что мы защищаем природу.

- Вы херней занимаетесь. Много среди приехавших сюда русских?

- Да большая часть! Иностранцев всего человек двадцать.

- Но они вами руководят, как стадом баранов, да? А во главе стоит эта Жанна д\'Арк. Как она выглядит?

- Ну, такая баба…

- Ясно, не мужик, раз Жанна. Рост?

- Маленькая она, вот… как вот он, - Маша показала на Валетова.

- Слышь, Фрол, невесту тебе нашли, - сообщил Простаков.

- Заткнитесь! Сколько ей лет?

- Пятьдесят.

- Пятьдесят лет? - не поверил Мудрецкий. - Значит, всю эту акцию возглавляет старая жаба. Она по-русски говорит?

- Плохо, но слов много знает. Понимает все.

- Это хорошо. Пойдешь сейчас с нами.

- Куда? Отпустите меня!

- «Отпустите» можно кричать, когда тебя те, которые из Парижа, трахают, а с нами пойдешь без разговоров. Простаков, на плечо!

- Есть!

Результата набега на лагерь гринписовцев Стойлохряков ожидал, сидя в салоне собственного автомобиля. Он встретил пленницу легким кивком головы.

Девушка сразу же уловила, что все издевательства, которые учинили над ней лейтенант с солдатами, здесь продолжаться не будут, и поспешила пожаловаться: - Они всю меня облапали, а вот этот вот, - она показала на Мудрецкого, - тряс меня за волосы.

Надув щеки, комбат строго посмотрел на лейтенанта и солдат, потом вновь на Машу:

- А вам-то, девушка, что больше не понравилось?.. Когда вас лапали или за волосы трясли?

Миронова молчала, а Валетов поспешил доложить о результатах допроса:

- Там у них всем заправляет какая-то Клара Цеткин.

- Не Клара Цеткин, а Жанна д\'Арк, - поправила Миронова.

- Тебя как зовут? - спросил Стойлохряков, опускаясь вновь на кресло водителя, но так, что ноги оставались на земле.

- Маша.

- Послушай, Мария, дело, которое вы тут затеяли со своими товарищами, государству совсем не нравится.

- Это военным не нравится, а не государству. Вы загрязняете природу!

- Ну-ну, - остановил ее подполковник. - Не будем делать столь поспешные выводы. Сколько вас там?

- Я уже говорила этим, сто шестьдесят человек.

- Понимаешь ли, Маша, в чем проблема. Нам нужно за сегодняшний день всех вас отсюда убрать и сделать это как можно тише. Какие у тебя будут на этот счет соображения?

- Вы что хотите, чтобы я помогла вам все наше мероприятие испортить?

- Ну-ну-ну, - Стойлохряков продолжал строить из себя институтского преподавателя. - Ваши сто шестьдесят мешают проведению весьма специфического мероприятия. Мы можем опозориться на всю Европу. И я подозреваю, что части ваших как раз и нужен большой резонанс. Журналисты же есть в лагере?

- Есть, и целые две палатки! - тут же гордо ответила украденная. - У них там полно всякого оборудования. Они все заснимут!

- Журналисты, - пропел комбат. - Так, девчонку отправляйте в лагерь.

- В какой лагерь, - не понял лейтенант. - В наш или в ихний?

- В наш, Мудрецкий! До чего же бестолковых пиджаков присылают.

- Куда! - завопила Маша, когда ее начали заталкивать в салон машины.

- Ты же хотела к французам, - вспомнил лейтенант. - Так мы сейчас к ним и поедем. Будешь прямо у них в палатке жить. Думаю, что к вечеру, какая бы ты крепкая ни была и сколько бы ни хорохорилась, как минимум язык на плечо повесишь. А то вот им сегодня делать нечего, кроме как смотреть на соревнования водителей. Так они с тобою позабавятся.