Михаил Серегин - ДМБ: Большие маневры

- Ну вот, у нее, наверное, обморок, - сообщил Леха, похлопав девчонку по щеке; при этом голова ее, свесившаяся в сторону земли, несколько раз дернулась наверх и снова вниз. - Ни фига, ничего не чувствует.

- Давайте по-быстренькому выбираться отсюда!

Послышался топот и матерные крики.

- Это бегут к нам! - Леха подтолкнул Резинкина к дальнему, явно более легкому концу бревна. - Подсаживайся под козлы, поднимай бревно и бежим!

Леха сам взвалил на себя тяжелый конец, тот, ближе к которому были привязаны пленники, и парочка понеслась к лесу, благо с каждым мгновением становилось все темнее и темнее. Резинкин, пробежав метров пятьдесят, кряхтя и пыхтя, сообщил Лехе, что он больше не может. На что здоровый бугай посоветовал забыть «не могу» на ближайшие двадцать минут.

Кое-как они вломились в кустарник, и тут Фрол начал ойкать и материться.

- Вы, уроды, вы мне всю рожу поцарапали ветками!

Глашка присоединилась к нему:

- Осторожнее, придурки! Осторожнее! Вы не представляете, как это больно!

- Лучше бы спасибо сказали, - бормотал Простаков, таща на себе тяжеленную ношу и подгоняя держащегося за хвост столба Витька. - Лягушек живых не наелись, и то хорошо. А то эти французские казни, они мне не по душе. Как думаете, мужики, убил я там кого-нибудь?

- Да не боись, они живучие - наркоманы, проститутки.

- Кого ты назвал проституткой?! - взвизгнула Глаша и тут же получила веткой по башке. - А-а! - воскликнула она.

- Вот-вот, - Леха улыбался в темноте, - не рыпайся и не повизгивай.

Шли быстро.

- Слушай, может, развяжем меня? - предложил Валетов. - А то уж веревки больно кожу трут.

- Молчи, мы должны успеть до начала вечерней поверки. Если облажаемся, нам лейтенант вставит, а ему - комбат. Понял? Из-за тебя, из-за урода, будут все трахаться. Кстати, что вы там делали столько времени? Неужели уйти было нельзя?

Валетов молчал. Резинкин, держа свой конец, начал хохотать. Глаша возмутилась:

- Ну и что тут такого? Ты что, маленький, что ли? Задержались немного.

- Валетов! - Леха все прекрасно понял. - Ты придурок, тебя вообще отвязывать от этого столба не надо!

Продравшись сквозь лесочек, команда спасения выбралась на поляну, где уже были построены все четыре взвода.

И надо же такой херне случиться - Стойлохряков сам приехал проверить, все ли вверенные ему тела в строю. Он лично начал идти вдоль строя русского взвода, придирчиво оглядывая форму солдат.

Так, Простакова нет, уже залет. Разведчики старшего лейтенанта Бекетова, красавцы один к одному, приятно смотреть. И Резинкина нет. Ну, химики…

Вот и конец строя…

На месте последнего, где обычно фиксировался Валетов, стоит столб. К столбу прикручена голая девка. Лицо знакомое. Сиськи через веревки торчат. Смотрит на него, не моргая. А глаза красивые, тоже стоял бы и смотрел. Были бы у нее руки свободны, еще бы и честь отдала. По бокам от столба и немного сзади стоят Простаков с Резинкиным. Поддерживают привязанную даму, чтоб не рухнула.

- Это что такое!! - возмутился Стойлохряков, отступая на два шага назад и обращаясь к Мудрецкому.

Тот лупает глазами, будто в первый раз увидел. Простаков подает голос:

- Извините, товарищ подполковник, - и, не дожидаясь утвердительного ответа, поворачивает столб на сто восемьдесят градусов. - Вот! - он показывает толстым пальцем на маленького мальчика. - Вот Валетов. Рядовой Валетов. Видите, товарищ подполковник? У нас полный состав, все на месте. Он немного веревками перевязан. Как было, так и взяли.

Глядя на столб в конце строя и болтающиеся в воздухе ноги тридцать шестого размера, Стойлохряков раздувал от негодования щеки и ноздри:

- Нет, ты лучше поверни в обратную сторону, я буду на голую девушку смотреть.

Глаша закричала:

- Не имеете права!

- Ну, конечно, - не обрадовался Стойлохряков. - Я здесь на все право имею. Простаков, вращай!

Леха с удовольствием повернул столб в обратную сторону. Солдаты, услышав, что в конце строя, оказывается, стоит не просто столб, а привязанная к нему девка, нарушили порядок, принятый в армии, и стали разглядывать Глашку.

- Ну вы чего! - засуетился Мудрецкий. - Ну-ка встаньте все как положено! Как вас тут учили!

Комбат, увидев сбродность состояния, крикнул:

- Смирно! После отбоя девку от столба отвязать! Рядового Валетова одеть.

- А девку одевать? А Валетова от столба отвязывать? - не понял лейтенант.

- Как тебя зовут? - спросил комбат.

- Так я же Глаша, вы сегодня с утра со мной разговаривали.

- А-а-а, - вспомнил подполковник, - так это вы вдвоем ходили в лагерь к Жанне, а сейчас у столба. Простаков, вращай, - снова на подполковника смотрит Валетов. Молодец, рядовой. С задачей справился. Эк они вас… Лейтенант…

- Так вы же сказали, товарищ подполковник, чтобы все были налицо.

- Какого хрена, лейтенант, ты голожопых мне в ряды ставишь?! Потом не просто голожопых, а парня с девкой, и стоят они с помощью этого столба спиной к спине. А в армии положено, чтобы смотрели друг другу в затылок! И у нас здесь одна шеренга, а не две! Если в следующий раз будете столб в конце строя содержать, так делайте все по уставу! И вообще, у военнослужащего весь срам наружу! А у девки, между прочим… ну-ка поверни, - попросил комбат Простакова, и тот снова повернул Глашку всеми своими прелестями к комбату, - а у девки, лейтенант, тебе уже давно пора знать, срама никакого нету!

- Как нету? - обиделась Глаша, опуская голову вниз.

- Нет у тебя срама! - повторил комбат. - Все, я пошел к другим взводам, а вы давайте тут развязывайтесь.

- Так главное, что все живы, товарищ подполковник, все на месте!

- Еще бы все живы не были, - пробурчал недовольно Стойлохряков, удаляясь. - Что бы тогда мы делали с неживыми-то солдатами, воевать-то с кем? Хорошо, когда все живы, а то смотри мне. Живые все, хоть и голожопые, но живые.

Напившись воды и наевшись, Валетов спал. Ему абсолютно ничего не снилось, только под утро он почувствовал, что рука нащупала что-то мягкое и, кажется, волосатое. Похоже, будто кошку гладишь, так ему казалось. Он мял это мягкое недолго, но ощущения были приятными. Наконец почувствовал, как кто-то его поцеловал и прошептал нежно на ухо:

- Ну так у нас будет сегодня что-нибудь или нет?

Вынырнув из потустороннего мира, Фрол открыл глаза и увидел перед собой Глашку.

- А-а! - воскликнул он и улыбнулся.

- Ты чего? - не поняла она.

- Как хорошо, а то ведь я не думал, что ты рядом. Испугался.

- Чего испугался-то?

- То, что пидорас я, понимаешь? Это самый страшный сон, какой только может увидеть нормально сориентированный мужчина.

То, что нащупала его рука, оказалось всего-навсего ее милой головкой.

- А-а-а, - протянула она с пониманием. - Нет, у тебя все в порядке.