Михаил Серегин - ДМБ: Упал, отжался!

- Родина, товарищ генерал! - четко доложил ефрейтор. Лычко поперхнулся и на некоторое время замолчал. Продолжил разговор он уже с совершенно другим тоном и намерениями:

- Так, я вам обещал, что вы в говне купаться будете, и вы у меня искупались! Скажете, нет?

- Так точно, товарищ генерал… - слитно вздохнули все трое.

- Вот то-то, будете у меня знать! - Лычко заметно повеселел. - Я свое слово держу! Если скажу - до дембеля гнить в дерьме будете, значит, сгниете! Понятно?

- Так точно, товарищ генерал! - покорно простонали химики.

- Ладно, будем считать, на этот раз усвоили. Теперь, может, мне все-таки покажут, где вы все прикопали?

- Да я же говорю, прямо здесь! - Полковник Копец решительно шагнул вперед и присел на корточки. - Вот посмотрите, товарищ генерал!

Генерал осторожно, нервно пробуя перед собой землю носком ботинка, приблизился и нагнулся. Разглядел нарезанные квадратами плиты дерна, рыхлую землю у корней кустов, четкие отпечатки утаптывавших землю солдатских подошв. Заметил, что поваленный бурьян явно не рос на этом месте, а принесен откуда-то.

- Вот можете ведь, если фитиль в жопе подпалить! - восхищенно покачал головой Лычко. - И как, не провалится все это… сооружение? А то, знаешь ли, есть еще такой закон подлости: пока никого нет, все нормально, а как проверка, так все на хрен. Вот приедет сюда ваш командующий, пройдется по полигону, а его это болото затянет - что тогда делать будете?

- Вытягивать, - проворчал Копец. - Куда ему проваливаться, здесь «ЗИЛ» с бочкой прогоняли, и даже не просело ничего!

- Правда? - Лычко подозрительно покосился на пятно свежего дерна, приметил колеи и покачал головой. - Ну-ка, я все-таки сам проверю… Эй вы, трое, быстро оба сюда! Я тебе говорю! Так, вы это закапывали, на вас я проверю. Быстро на самую середину и попрыгали, попрыгали!

Обреченные арестанты встали над припрятанным дерьмом и начали вяло дергаться.

- Выше, выше! Энергичнее! - донесся грозный генеральский окрик. - Ну-ка, с размаху ботинками об землю, чтобы пыль пошла!

- Какая пыль, все политое! - сквозь зубы прошипел Резинкин. - Он что, совсем рехнулся? Леха, ну его на фиг, провалимся ведь!

- Прыгай, не провалимся, - буркнул в полете Простаков. - Я туда слеги в руку толщиной поклал. В мою руку, не твою! Сами же помогали, чего трясешься?

- Это точно, помогали, потому и боязно, - уточнил приплясывающий Валетов. Ты же их не вплотную положил, там щели больше, чем сами бревна. Вот туда сейчас и ухнем.

- Ну, щели, а сверху-то лапничек. Да что ты, растолстел, что ли? - удивился Простаков. - По моей кровле машины ездили, а ты прыгнуть боишься!

- Ездили - это одно, а прыгаем - это, Леха, совсем другое. Вибрации, знаешь ли, ударные нагрузки… Ты не забывай, я в архитектурном учился, что-то тоже соображаю в этом деле. - Вот и крыл бы эту яму сам, архитектор хренов! - обиделся Леха. - А то как работать, так…

- Хватит, проверили! - прервал их негромкий разговор генерал Лычко. - Идите сюда!

Гадая о новых возможностях и поворотах настроения высокого начальства, солдаты подошли и привычно выстроились в трех шагах от него.

- Так, за ударный труд на благо Родины я вас, сволочей, на этот раз решил помиловать! - Лычко светился благодушием, и все трое поняли, что это не к добру. - Будем считать, отработали, искупили вину трудовым подвигом, так что идите-ка вы, орлы, в баню! - Начальство изволило хихикнуть и продолжило: - А то пованивает от вас, как от того немецкого посла… Идите, и чтобы я вас больше не видел! Заметите меня - бегите с дороги, прячьтесь и на глаза не попадайтесь, тогда до дембеля дослужите. Понятно?

- Так-тошн-тварищ-енерал! - рявкнул небольшой, но дружный солдатский хор.

- Тогда идите с глаз долой! И палку, палку свою дурацкую выброси! - персонально напутствовал генерал Резинкина. Тот примерился и, словно профессиональный метатель копья, запустил березовую жердь по пологой дуге в сторону рощи, после чего прощенные химики резво затопали в сторону АРСов. Им еще предстояла последняя часть этого дерьмового подвига - мытье бочки. Впрочем, по сравнению со всеми подряд выгребными ямами секретного объекта это занятие казалось просто до неприличия легким и чистым. Всего-то маленькая, гладенькая металлическая цистерна с жалкими ошметками по стенам - и все! И дальше - радостные лица товарищей по взводу, добрый взводный Мудрецкий, уютная палатка…

Довольный собой генерал Лычко прошествовал на то место, где только что исполняло смертельный номер трио бойцов химзащиты. Вгляделся в истоптанную землю, качнул головой:

- Это ж надо, как все заделали! - и подпрыгнул…

…Младший сержант Валетов знал, о чем говорил. Возможно, его решение заняться бизнесом было роковым для всего человечества - мир потерял гения архитектуры, чьи творения могли бы изменить облик всех городов. Ну, или, по крайней мере, одним толковым проектировщиком в России стало меньше, и дома будут рушиться с прежней регулярностью даже без помощи международных террористов и разгулявшихся стихий.

Глубоко-глубоко под дерном и песком какая-то веточка не выдержала приходящих сверху ударов и чуть-чуть сдвинулась. Вывалился комочек мокрого песка, лишился опоры край бревнышка, вонючая жижа начала жадно глотать струйку посыпавшегося в щель грунта…

Обернувшимся на вопль химикам предстало зрелище, достойное если не «Оскара», то по крайней мере какой-нибудь отечественной «Ники». Медленно и торжественно, не теряя выправки и фуражки, генерал Лычко уходил все глубже и глубже прямо сквозь зеленую траву. Казалось, родная земля больше не могла обойтись без своего верного защитника и жадно тянула его в свои крепкие, но несколько прохладные объятия. Несколько портили величие момента выпученные глаза и судорожно шарящие в воздухе руки генерала. Но что особенно обидно - звуковое сопровождение вовсе не годилось для международных просмотров. Во-первых, оно не переводилось на язык Голливуда - нет в английском такого разнообразия речевых оборотов и таких тонкостей их употребления. Во-вторых, генерал даже не потрудился извергать мощный поток неповторимого русского фольклора грозно, сурово и мужественно. Лычко визжал, как порося под неловким ножом, как истеричная баба, увидевшая в своей постели змею… В общем, генерал Лычко проваливался самым позорным образом.

Свита взирала на происходящее с ужасом, местное начальство - с каким-то нездоровым интересом. Судя по выражению лиц Копца и Васькова, они, будь на это достаточно времени, начали бы спорить о глубине и времени полного погружения генерала, причем ставки были бы весьма немалыми. При этом никто не стремился на помощь, не полз героически спасать своего командира - то ли побаивались провалиться вслед за ним, то ли на присутствующих напал обычный в таких случаях столбняк.