Михаил Серегин - ДМБ: Дембельский аккорд

- А не обойдешься? - поинтересовался комендант, на всякий случай вынимая обойму и выщелкивая патрон из ствола. - Тебе, обкумаренному, сейчас только ствола в руках не хватало.

- Валетов, подбери патрон, - скомандовал Мудрецкий и с интонациями ожившей статуи маршала Жукова продолжил: - Товарищ старший лейтенант, немедленно верните мое личное оружие! И боеприпасы к нему!

- Я их твоему бойцу отдам. - Чирков протянул было пистолет и обойму шарящему по полу младшему сержанту, но в классе громыхнула металлом команда «Отставить!», и все замерли. Потом удивленно посмотрели на вчерашнего «пиджака» с внезапно прорезавшимся генеральским голосом.

- Товарищ старший лейтенант, верните оружие, - еще раз лязгнул этот голос. - Аптечку можете оставить себе, она вам еще пригодится. Можете поделиться с местной администрацией. Оружие, комендант!

- Бери, пожалуйста. - Старлей положил пистолет на стол и отпихнул от себя. Юрий перехватил «макаров», подождал, пока тем же путем последует обойма, взял у подбежавшего Валетова патрон. Несколькими четкими движениями зарядил, поставил на предохранитель. Убрал во внутренний карман. - Башир, говорите? Резать собрался? Ну-ну, пусть попробует… Валетов, за мной!

Мудрецкий шагнул к двери, но остановился, услышав сзади истошный вопль мэра:

- Эй, эй, лейтенант, лейтенант! А в аптечке что, в шприцах? Зачем они? Зачем нам нужны будут?!

- А вы посмотрите, там написано, - обернулся Юрий. - Все вроде грамотные, так не только всякую хрень в газетах читать нужно!

- А-тро-пин, - по слогам разобрал полустершиеся буквы Чирков. - Слушай, знакомое что-то, но вот убей - не вспомню!

- Не вспомнишь - убью, - согласился Мудрецкий. - Точнее, сам подохнешь. У тебя в школе гражданская оборона была? Или в училище хотя бы? Что такое антидот, помнишь? Вот он и есть, родимый. Шикарная штука, нам недавно на себе пришлось опробовать. В Шиханах, когда в местное дерьмо вляпались. Вот и вы теперь этот кайф поймаете. Этот Башир ваш, он что, за «Норд-Ост» химикам мстить собрался?

- Откуда знаешь?! - подпрыгнул Воха. - Кто сказал?! Я сам только сегодня узнал!

- У меня свои источники, - отрезал Юрий, мысленно назначая рядового Заботина на должность взводного пророка, персонального предсказателя резервной спецгруппы и по совместительству начальника разведки - хотя таковой взводу и не положен. - Так вот, передай своему земляку, что, если он хочет химиков, - будут ему химики. А если уж и до вас достанет - не обижайтесь, я не из КГБ, нам ничего усыпляющего не положено.

- Эй, лейтенант, как не положено?! Ты что, химоружие применить решил?! - Комендант взвился прямо из положения «сидя на парте» и бледнеть начал еще в воздухе. - Ты знаешь, что тут будет! Тут же полтыщи мирных жителей, а если до Шелковской дотянет - так там и все шесть тыщ наберется, если не больше! Не считая наших! Какого черта ты не сказал, что у тебя боевые ОВ во взводе?!

- А вам, товарищ старший лейтенант, такие вещи знать и не положено! - едко ухмыльнулся Мудрецкий. - Сами должны соображать, умники - группа спецсредств не ваша, вертухайская, а войсковая. Из Шиханов, не откуда-нибудь. Что у нас - одна «черемуха» должна быть? У нас… ладно, если что - узнаете, что там было. Кто выживет, тому врачи объяснят. И журналисты.

- Не имеешь права! Не делай, слушай, ради Аллаха! - Воха дернулся, словно хотел встать на колени, но гордость не пустила - схватила за пояс и удержала. - Ты человек, нет?! Тут дети, не видел, нет?!

- Это вы своему Баширу скажите, что тут дети. Сколько тысяч, тоже посчитайте. Вас тут много, а у меня двенадцать вот таких пацанов. - Мудрецкий кивнул на притихшего и вжавшего голову в бронежилет Валетова. - И всех дома мамы-папы ждут. И кроме «калашниковых», - один пулемет в «бээрдээме», и то хоть бы крупнокалиберный… Мы тут никого не трогаем, но если полезут - что есть, тем и отобьемся. А уж кого еще прихватит… Как у вас говорят - на все воля Аллаха? Так и передайте своему душману.

- Баширу, - пробормотал Чирков.

- Один хрен. - Юрий махнул рукой. - В общем, мы его ждем. Пошли, Валет, я еще все подготовить должен. Даже времени нет тебе звездюлей как следует навешать…

- Товарищ лейтенант, забыли… - Фрол потянулся к столу.

- Ага, точно, пригодится реактивчик. - Мудрецкий подхватил пузырь со спиртом. Оглядел класс. - Все, Фрол, пошли, нам тут больше делать нечего.

- Товарищ лейтенант, там сухпай еще…

- Сухпай нам больше не понадобится. Это я тебе обещаю. - Мудрецкий четко козырнул совершенно ошалевшему коменданту. - Ну, до встречи, товарищ старший лейтенант! Будет Крутов на связи - так ему и передайте: мол, обстановка обострилась, занимаем круговую оборону. «Врагу не сдается» и все прочее… заодно противогазики у своих проверьте - может, кто клапан или мембрану выдрал. Бывает такое по молодости и неопытности. Честь имею!

Что-то ответить комендант смог бы только к тому времени, когда под окнами закашлялся движок броневичка сумасшедших химиков. До этого он пытался вернуть на место отваливающуюся челюсть. Челюсть упорно не желала занимать положенное по строевому уставу положение, и комендант имел выражение лица, совершенно не подходящее для его ответственной должности. Попросту говоря, вид у старшего лейтенанта внутренних войск Игоря Чиркова был дурацкий до предела. До полной невозможности мышления и общения.

Ночь была темной, безлунной и страшной. В ночи громыхало и ревело. И хотя эти края давно привыкли к громким и резким звукам, но такого и они припомнить не могли. Это был не раскатистый гул бомбежки или артиллерийского налета, не скрежет проходящих танковых колонн и не реактивный рокот авиации. Ночь то басовито хохотала, то выла замогильными голосами, то вопила так, что окрестные шакалы поджимали хвосты и вслушивались с ужасом и затаенной завистью.

Потом раздались торопливые гулкие шаги неведомого великана, с невнятной руганью шедшего где-то вдоль Терека и, судя по всему, время от времени спотыкавшегося о вековые деревья. Великан дошел до нужного ему места, нашел подходящий по своему великанскому размеру колокол, долго и мерно бил в него. В перерывах между ударами иногда можно было услышать, как звонкое эхо возвращается от далеких горных хребтов. Наконец гигант успокоился, с хрустом улегся и захрапел с тонким присвистом. Он храпел до самого рассвета и время от времени ворочался. Большинство живых существ в окрестностях тоже отчаянно хотело спать, но удавалось это либо совсем глухим, либо совсем пьяным. И тех, и других было очень немного.

Утром из далекого Каспийского моря, как обычно, вынырнуло солнышко, и жители Хохол-Юрта убедились, что они все еще в этом мире - худшем из всех миров или лучшем, это уж кому как нравится. Но почему-то всех обрадовало, что не в каком-либо ином. Все желающие досрочно переселиться в райские кущи ушли из этих мест еще четыре года назад, и остались только почти что мирные и достаточно здравомыслящие люди.