Михаил Серегин - ДМБ: Дембельский аккорд

Мудрецкий проводил настороженным взглядом попрыгавшую к опушке «Ниву», пролез обратно во двор и бегом припустил к закупорившей дыру в заборе «бээрдээмке». Чуть не поскользнулся на свежей краске, провалился на свое место, схватил шлемофон.

- Чего там случилось-то? - поинтересовался из башенки Валетов, следивший через прицел за скрывающейся в лесу машиной. - Куда это вы Леху отправили?

- Вот кто бы еще мне сказал, куда… - пробормотал лейтенант, спешно настраивая рацию. Ларингофоны к горлу он не подтянул. - Сейчас выясним, чего там. Так, сидеть тихо, без вас не слышно!

В шлемах экипажа боевой машины раздался знакомый басовитый голос:

- Не, а чего за товар-то? Может, и мне немного отгрузите, а? Договоримся, я не жадный!

- Тебе наш товар не надо, - ответил гортанный голос. Слышно его и в самом деле было отвратительно - микрофон радиостанции «Р-157» как раз специально спроектирован для того, чтобы во время боя посторонние шумы не лезли в эфир. К щеке он прижимается. Если бы Мудрецкий предусмотрительно не повернул его и не включил рацию на передачу - вообще ничего не услышали бы. А так хоть что-то. Но не все. Вот, например, сейчас слышно, что разговаривают, но ведь все не по-русски… Только слово «лейтенант» удалось разобрать.

Вот, заржали. Дикий народ. Дети гор.

А теперь снова Закир говорит:

- Посмотрим, может, и ты у нас что-то купишь. Мы тебе сделаем такое предложение, от которого ты не сможешь отказаться, клянусь!

- А как там Воха? - поинтересовался Простаков. - В прошлый раз мы с ним и поговорить не успели, а надо бы…

- Поговоришь, поговоришь со своим Вохой, вот сейчас приедем - поговоришь! - И опять незнакомая речь и гортанный смех. Не понравился этот смех Юрию. Подозрительное какое-то веселье.

Ну ничего, хорошо смеется не всегда тот, кто стреляет первым. Хорошо смеется тот, кто смеется над последним… А последним лейтенант Мудрецкий бывать никогда не любил. И сейчас не собирался.

- Слушай, Леха… - нервно спросил Ларев. Раздался отчетливый шлепок. - Виноват, товарищ младший сержант, я только спросить хотел. А чего это на «бэтээре» сегодня не комендачники сидят, а местная ментура? Смотрите, форма-то другая, не вэвэшная, а рожи-то, рожи…

- Помалкивай, салага, - лениво отозвался сибиряк. - Значит, так надо, понял? Может, нас тут и быть не должно. Вот чтобы никто ничего не видел и поменялись. Мы уедем, эти уедут, комендант опять своих поставит.

- Вот это ты молодец! - восхитился Закир. - Слышишь, Аслан, может, мы его к себе возьмем? И большой, и соображает как хорошо! Вот приедем, Вохе расскажу, какой у него друг умный! А-а, вот и приехали! Давай выходи, сержант! Поздоровайся с друзьями! Видишь, и мэр, и комендант тебя встречают! Как генерала! Только почетного караула нет.

Что-то клацнуло, потом послышалось тяжелое сопение Простакова, глухой удар и много крепких русских слов, несколько неточно, но очень образно обозначающих состояние машины, ее потолка, дверцы и того, кто все это придумал.

- Ларь, подержи ствол, пока я вылезать буду, - прошипел Леха. - Еще рация эта… Все, давай сюда.

- Подожди, джигит, сначала нужно с друзьями здороваться, потом оружие в руки брать, - хохотнул где-то совсем уж в отдалении Закир. - Воха, смотри, кто приехал! Узнаешь, кто это?

Ответ мэра расслышать не удалось. Зато донеслись отчаянный крик Ларева и глухой удар, потом металлический лязг и снова голос бородатого торговца:

- Не надо, сержант, не дергайся. Ты большой, пули маленькие - нехорошо маленьких обижать, правда? Им больно будет твою голову пробивать, для таких костей пушка надо! Будешь хорошо себя вести, доживешь до дембеля. И твой друг тоже. Нам не ты нужен, нам твой командир нужен. Слышишь? Командир. Давай рацию, сержант. Хреновая рация, в самый микрофон кричать надо.

- Ах ты, чмо болотное! - взревел Простаков. - Да я вас!..

Договорить ему не удалось. В наушниках раздался громкий треск, потом глухой шлепок, неразборчиво бормотнули напоследок гортанные голоса, и репортаж из самой горячей точки села Хохол-Юрт неожиданно прервался. Мудрецкий ошалело посмотрел на свой экипаж - бойцы имели весьма бледный вид. Что, впрочем, было легко объяснимо.

- Что делать будем, командир? - первым нарушил общее молчание Резинкин. - Может, завожу, и поехали?

- Не пойдет. - Взводный помотал головой и немного пришел в себя. - Сожгут. У них там гранатометы точно есть. И «бэтээры» они захватили, а «владимир» нас за полкэмэ разделает. И никакие жестянки не помогут. Погоди, если сразу не убили - значит, чего-то им нужно. Сами на связь выйдут и скажут.

Словно услышав эти слова, ожила рация. На этот раз голос бородатого Закира был четким и громким, да и хрипения поубавилось. Не иначе вышел в эфир не с трофейной развалюхи, а с какого-нибудь чуда враждебной техники.

- Так, лейтенант, ты меня слышишь? «Прием» я тебе говорить не буду, сам кнопку дави, если хочешь. Мне не нужно. Ну, услышал?

- Слышу, - отозвался Мудрецкий. - Как там мой товар, готов к отгрузке?

- Уже почти совсем упаковали, сейчас закончим! - Бородач коротко хохотнул. - А ты наглый, лейтенант! Учти, теперь меняться будем по-другому. Хочешь, я тебе твоих солдат продам? Как будем торговаться, по весу или по головам? Если мало заплатишь - пришлю только голову. Или кусками - ты как больше любишь? - Рядом с рацией загоготали сразу несколько человек. - Может, тебе поджарить? Шашлык хороший будет, на твоем сержанте мяса - как на двух баранах! Нет, как на бычке! Почем будешь говядину брать, лейтенант?

- А мне и сухпая хватает. Так что оставь себе, я не жадный! - Хорошо, что никто, кроме экипажа, не видел лица Юрия. Очень хорошо. Потому что Резинкин, посмотревший своему командиру в глаза, непроизвольно потянулся к люку - распахнуть, выскочить и отбежать подальше. А еще лучше - где-нибудь спрятаться. В отпуске такие глаза видел Резинкин. В дурдоме. У буйных, пока им укол не вкатали. - Вообще-то могу и взять. Потом. Если хочешь. И если заплатишь. Я не жадный, много с тебя не сдеру.

- Нет, слушай, я тебя не понял! - забеспокоился Закир. - Тебе что, твои солдаты не нужны? Ну ты и сволочь, лейтенант Мудрецкий! - В последней фразе Юрию почудилась даже какая-то уважительная нотка. - Тогда я их сразу убиваю, да? Чего мне возиться, у меня еще дела есть!

- Давай-давай, не беспокойся. - Взводный коротким ударом под ребра заткнул возмущенно вякнувшего Валетова. - Как закончишь, скажешь. И быстро-быстро уедешь по своим делам. Очень быстро, понял? Думаешь, я не знаю, чего тебе от меня нужно? Баночки надо, белые такие, с красными надписями. Точно?

- Слушай, а тебе они зачем? Давай поделимся - тебе немножко, мне немножко, и всем хорошо! Все не надо! Сколько у тебя в одной банке?

- Не знаю, подумать надо, - Юрий обернулся и поглядел на газоанализатор, словно школьник на шпаргалку. Помолчал немного, пошевелил губами, что-то про себя подсчитывая, и наконец сообщил ответ: - Ну, я думаю, тысяча точно будет.