Михаил Серегин - ДМБ: Дембельский аккорд

Выхваченные из темноты участки двора напоминали поле жестокого боя. Взвод сражался с неожиданно и предательски напавшим внутренним врагом до последнего, но все-таки был подавлен. И выдавлен. Подсохшие кляксы могли бы на первый взгляд сойти за кровавые, но ветерок доносил совсем иной запах, да и коричневый цвет пятен имел не кроваво-красный, а скорее желтоватый оттенок. Мудрецкий, как и положено выпускнику биофака, прекрасно знал, как выглядят разные жидкости человеческого организма, и в происхождении клякс ошибиться не мог.

Кабина «шишиги» была откинута, рядом валялись металлически поблескивающие детали. Может быть, после попадания снаряда или гранаты грузовик и выглядел бы по-другому, но сейчас эта разница была не слишком заметна. На том месте, где Искандер обучал расчет «зушки», желтовато отсвечивала россыпь гильз. Ящики, днем лежавшие аккуратными штабелями, сейчас были разворочены и выпотрошены - не все, правда, а только те, в которых должен был храниться сухой паек потенциальных военно-стратегических партнеров из НАТО.

Картину страшной битвы дополняли тела павших. Багорин тоже остался на боевом посту - свесился через борт «шишиги», зацепившись ногами за зенитку. Его напарника Заморина не было видно - или не залез в кузов, или успел спрыгнуть до того, как прихватило окончательно. Чуть подальше прилег в очень неудобной позе - со спущенными штанами - рядовой Бабочкин. Кислый упал под колесами своей машины, а тело, лежащее у самой двери, могло принадлежать только без месяца дембелю Заботину. Остальных не было видно, и Мудрецкий еще раз попытался припомнить, не оставил ли он свой противогаз в «бээрдээме» - заходить в помещение без средств защиты ему совсем не хотелось. Без бахил в том числе, а лучше, на всякий случай, прямо в резиновых штанах от костюма «Л-1». Да и куртка в общем-то не помешала бы, потому что нельзя было исключить и того, что дерьма и блевотины внутри окажется по колено и даже по пояс. Особенно если споткнуться об кого-нибудь в темноте и полететь дальше по коридору…

- А-а… товарищ лейтенант, - слабо донеслось от соседнего люка. Свежий воздух и чувство воинской дисциплины сделали свое дело - Резинкин сделал еще одну попытку пошевелиться и чуть не упал головой вниз, затормозила его скольжение только самодельная броня. Вот и она на что-то пригодилась… Юрий поймал водилу за ботинок, снизу подхватил Простаков. Вяло лягающегося Витька удалось спустить на землю и прислонить к колесу без дальнейших происшествий.

- Так, Ларев, ты тут остаешься сторожить окрестности, а мы потопали дальше, - принял решение взводный. - Пошли, Леха, а то там сейчас Багор дернется и шею себе свернет…

Лейтенант Мудрецкий потуже натянул кепку, повесил автомат на шею и в сопровождении своего верного заместителя двинулся на боевой и трудовой подвиг - ликвидацию очага бактериального заражения. Подвиг, как обычно, стал необходимым из-за чьего-то раздолбайства. То, что этим «кем-то» на этот раз был сам героический лейтенант, утешало его слабо. Точнее - совсем не утешало. Скорее совсем наоборот.

Ни через неделю, ни через две недели генералы в Хохол-Юрт не вернулись. Врачи местного госпиталя, столкнувшись с незнакомым, но явно опасным заболеванием, поступили так, как положено по инструкции и здравому смыслу - переправили высокое начальство в Москву. Полковники и прочая свита рангом поменьше, хлебнувшие того же особого продукта, улетели в Ростов. Возвращаться никто не торопился - после такой тяжелой болезни большим начальникам положен щадящий режим и восстановительный период, зависящий только от совести больного и хорошего отношения к нему лечащего врача. Допившие несколько оставшихся «полторашек» охранники несколько дней помаялись животами в Ханкале, пока туда не съездил счастливо избежавший угощения старлей Чирков и не показал боевым товарищам потертый блокнотный листок с нерусским словом, изображенным печатными буквами. Через три дня больные пошли на поправку, а на пятый день врачи ругались на древней и звучной латыни, проклиная какого-то умника с его на редкость удачным способом самолечения. Воха, Мудрецкий и Ларев, заблаговременно принявшие меры безопасности, отделались похмельем от вина и тошнотой от лекарства. В селе Хохол-Юрт не заболел ни один местный житель, что немало озадачило особистов, сразу заподозривших неладное с этой неожиданной эпидемией. Однако следователи так и не приехали - видимо, у пострадавших были свои причины оставить дело без движения.

Хуже всего пришлось бойцам химического взвода. Не то чтобы они болели дольше остальных - как раз наоборот, благодаря своевременному и профессиональному вмешательству командира им существенно полегчало уже к следующему вечеру. Но особой радости это не принесло: к чудодейственным таблеткам лейтенант Мудрецкий добавил интенсивную трудотерапию. Прежде всего, естественно, взвод занялся дезинфекцией территории и боевой техники.

К вечеру третьего дня уборка была в целом закончена. Взводный окинул благодушным взглядом вычищенный до остатков былого асфальта двор, подновленную штукатурку и побелку на уцелевших стенах, сияющее свежевыскобленным деревом крыльцо, надраенные сапожными щетками колеса и радостно выдохнул:

- Лепота-а-а! Точно, орлы?

- Так точно, товарищ лейтенант! - замогильными голосами отозвался пошатывающийся строй орлов, готовых от усталости вытечь из туго зашнурованных берцев. Взвод стоял в полном боевом снаряжении - каски, бронежилеты, оружие, по два боекомплекта на бойца, - и вся эта грозная тяжесть до конца выжимала и без того подорванные болезнью и работой силы.

- Вот самим ведь нравится в чистоте жить, а не в свинарнике! Что у нас было, товарищи? - Мудрецкий пристально вгляделся в лица товарищей, но не нашел никакого отклика своим словам. Вообще мыслей на лицах не читалось. У всего взвода было только одно, но пламенное желание - упасть прямо посреди этого чистенького двора и не вставать минут шестьсот, не меньше.

- Молчите? - продолжил лейтенант. - Правильно, стыдно вспомнить, как жили: во дворе наблевано, техника вся в дерьме, зайдешь в спальное помещение - сразу об кого-нибудь спотыкаешься, всюду чьи-то грязные носки висят… Зато теперь можно сюда даже людей приводить, а не только генералов. Ну как, довольны своей работой? Нравится, я вас спрашиваю? - Мудрецкий нахмурился, выискивая недовольных.

- Так точно, товарищ лейтенант! - простонали химики.

- Вяло, неубедительно. Наверное, что-то у нас не так, не всем пока что здесь хорошо. - Юрий укоризненно покачал головой. - Надо, значит, найти и исправить. Или все-таки всем понравилось?