Михаил Серегин - Если друг оказался глюк

– Что ж ты раньше молчал? – заорала, выскакивая из дома Клавдия, которая уже успела умыться.

– Так только сейчас сообразил! – объяснил я. – Если мы туда положим то, что он больше всего любит…

– Бананы! – тут же сказала Клавдия. – Он без них просто жить не может!

– Я могу за ними съездить! – тут же встрял Тарасов, желая хоть как-то загладить свою вину. – Только скажите, куда!

– В райцентр, в Боровск! – ответил я.

– Объясняйте, как туда добраться, – попросил он.

Мы с женой переглянулись, потому что объяснения заняли бы больше времени, чем сама дорога туда, и Маруся самоотверженно предложила:

– Я поеду с Димой, чтобы показать дорогу! Только перехватить бы чего-нибудь не мешало!

Услышав это, Клавдия метнулась на кухню и буквально через пару минут появилась с завернутыми в бумажную салфетку бутербродами, которые протянула Марусе. Жена спокойно, как будто так и надо было, положила их в сумку и сказала:

– Ты, Клава, приготовь мужчинам что-нибудь и покорми, а мы постараемся поскорее вернуться!

– Ты, главное, поспелее, пожелтее выбирай! – сказал ей Анатолий, протягивая деньги. – Он у нас привередливый и зеленые есть не будет!

– Куплю самые лучшие, какие только будут, – пообещала жена, отводя в сторону его руку.

– Ну уж нет! – возразил он. – Мы с Клавой на вас как коршуны накинулись, а вы нас не только защищали, но еще и кормили и ночевать оставили, так что мы перед вами в долгу и нахлебниками быть не хотим!

– Бери! – сказала Марусе Клавдия. – У нас недавно зарплата была, так что мы не обеднеем.

– Ну, если только так! – нехотя согласилась жена, хотя мы от Дмитрия знали, какие «огромные» у цирковых доходы.

Маруся с Тарасовым уехали, и Анатолий скомандовал:

– Ты, Клава, делом займись, а мы с Сашей пойдем и на месте посмотрим, что и как.

Она согласно покивала, хотя я и понимал, что ей самой страшно хотелось посмотреть на то место, где мог обитать ее ненаглядный Тузик. Мы с Анатолием пошли на озеро, и я с берега показал ему островок.

– Далековато, – хмыкнул он. – Да и потом, если этот вертлявый хулиган испугается, то нам его не поймать.

– Ничего! – обнадежил его я. – Во-первых, у меня есть резиновая надувная лодка.

– Ну и сколько нас туда поместится? – возразил он. – Двое?

– А во-вторых, – продолжил я, – у Юрича есть армейская «амфибия» и, кроме того, сети, потому что он, бывает, их по ночам ставит.

– Вот это другое дело! – обрадовался он. – Пошли к нему!

Сторож, которому я вернул ключ, встретил нас с опаской и спросил:

– А привидение где?

– Юрич! – укоризненно сказал я. – Ну, ладно это тебе ночью привиделось, но сейчас-то? Это была обыкновенная женщина, вот его жена. – И показал на Анатолия.

– А-а-а! – все еще недоверчиво протянул он и спросил: – А чего вам от меня надо?

– Юрич! То, что ты принял за черта, была сбежавшая из цирка обезьянка, которую надо срочно поймать, – объяснил я. – Мы думаем, что она может скрываться на островке, так что нам нужна твоя помощь, то есть «амфибия» и сети.

– А она их не порвет? – с сомнением спросил сторож.

– Да ты что! – рассмеялся Анатолий. – Она же вот такая! – И показал руками, какая она маленькая.

– Да-а-а! А сковородками швыряться горазда! – напомнил мне Юрич.

– Магарыч будет! – твердо пообещал Анатолий.

– Тогда чего же не помочь? – согласился сторож. – Сейчас поем и на берег пойду, а вы уж туда подгребайте.

Быстрым шагом мы вернулись на нашу дачу, где на столе уже стоял завтрак, а вся вчерашняя посуда была перемыта и стояла на своих местах.

– Ну что? – встретила нас вопросом Клавдия.

– Все в порядке! Так что быстро едим, дожидаемся бананов – и вперед! – сообщил ей муж.

Мы уже кончали завтракать, причем Клавдия оказалась замечательной кулинаркой, когда вернулись Маруся с Тарасовым и привезли кроме бананов еще и продукты – в нашем холодильнике было уже практически пусто.

– Такие пойдут? – спросила жена, демонстрируя ярко-желтую гроздь.

– В самый раз! – похвалила ее выбор Клавдия. – Перед такими он не устоит!

Маруся с Дмитрием быстро похватали со стола куски, потому что всем не терпелось поскорее отловить несчастную макаку, и я скомандовал:

– Ну, по коням!

Поняв, что Тарасов тоже собирается пойти с нами, Анатолий нахмурился и сказал:

– Без тебя обойдемся!

– Брось, Толька! – попросил его Дмитрий. – Тузик же мой запах тоже знает! Я его не спугну!

– Сначала укусил, а теперь зализываешь? – с нехорошей усмешкой спросила Клава.

– Да ладно вам! Ну, ляпнул, не подумав! С вами, что ли, такого не было? Чего нам делить, если по одним городам мотаемся и одну пыль глотаем? Обещаю десять килограммов отборного мяса для твоих зверюшек! – сказал он дрессировщику. – А тебе, Клава, – он повернулся к ней, – отрез любой материи по твоему выбору для нового костюма! Только не держите на меня, дурака, зла!

– Ладно, разберемся! – уже более миролюбиво ответил на это Анатолий, а Клава просто кивнула.

Все вместе мы вышли на берег и загрузились в «амфибию». Когда мы подошли к островку, Юрич, как мне показалось все еще не поверивший до конца в нашу версию об обезьянке и немного опасавшийся, что это все-таки нечистая сила, вызвался остаться в машине, чтобы караулить ее – а ну как черт ее угонит? Марусю же нам пришлось оставлять со скандалом.

– Дорогая! – увещевал я ее. – Во-первых, из машины тебе, как с балкона, будет удобнее наблюдать за происходящим, а во-вторых, ты можешь испугаться и нечаянно завизжать и этим спугнешь Тузика. Вот тогда-то наша затея и провалится!

– Саша прав! – поддержала меня Клавдия. – Ты, Машуля, не обижайся, но тебе действительно лучше остаться в машине.

Маруся все-таки обиделась и, надувшись, вернулась в «амфибию», а мы заняли заранее оговоренные исходные позиции: Клавдия с бананами – в гнезде, а мы, растянув сеть так, чтобы ее можно было сразу же набросить, затаились с трех сторон от нее по кустам.

– Клава, давай! – сказал ей Анатолий, и она сразу же начала издавать призывные крики.

Мы приготовились терпеливо ждать неизвестно сколько, но это не потребовалось, потому что Тузик примчался уже через двадцать минут, причем приплыл со стороны туристического центра на другом берегу – видимо, он там потаскивал продукты с кухни. Он, с ног до головы перепачканный красной краской – она действительно, как и говорил Юрич, оказалась очень стойкой и совсем не смылась, – с визгом бросился на шею хозяйки, которая вцепилась в него, как черт в грешную душу, и принялась целовать его морду, а он тем временем, прижавшись к ней, что-то верещал, словно жаловался на превратности судьбы.

– Ты же мой Тузинька! Ты же мой маленький! Испугался, наверное, когда без мамы остался? Сколько же ты настрадался, бедненький! Изголодался! На вот, покушай!