Михаил Серегин - Если друг оказался глюк

– Идите ко мне, мои хорошие! Сейчас мы с вами домой пойдем! Я вас там морковкой накормлю! Капустки дам!

Наши мешки постепенно наполнялись пойманными беглецами, и, очистив эту поляну, мы решили разделиться и дальше искать автономно, потому что кролики – не стадные животные, они разбежались кто куда в соответствии со своими склонностями и интересами, так что и нам держаться вместе не имело смысла. Сашка благородно предложил мне переложить «добычу» в его мешок, чтобы мне было не так тяжело нести, но я гордо отказалась – идти на мировую я не собиралась. Тогда Афонин, поняв резонность предложения мужа – мне действительно будет проще и легче собирать кроликов с пустым мешком, – пересадил мои трофеи к себе, и мы разошлись.

Я направилась к зарослям дикой малины и почти тут же увидела довольно упитанную особь, которая безмятежно щипала травку. Одно быстрое движение – и обжора уже покоилась в моем мешке. Через некоторое время я увидела еще одного кролика, но он не был настроен так наплевательски по отношению к собственной судьбе – в суп или на вертел ему явно не хотелось, и он бросился от меня наутек. Он мчался по направлению к нашему дачному поселку, а я гналась за ним из чисто спортивного интереса: смогу догнать или нет. Выскочив на опушку леса, ушастик замер, вероятно испугавшись шума. Да и не удивительно, потому что у Богданова была довольно шумная гулянка – пировали, судя по всему, на свежем воздухе, – и оттуда даже до меня доносились заманчивый запах шашлыка, звон сдвигаемых бокалов, дружный смех, больше похожий на гоготание, и обрывки очень оживленных и громких разговоров – видимо, выпито было уже немало. Женщины, как и положено, обсуждали свои дамские дела и попутно шикали на резвившихся детей, мужчины же, как те канадские дровосеки, которые в лесу говорят о женщинах, а с женщинами – о лесе, обсуждали различные хозяйственные дела, бизнес Богданова и его перспективы, и все в таком же духе. И тут за забором вдруг кто-то затянул: «Ой, мороз-мороз! Не морозь меня!» Песня была тут же подхвачена другими, и в результате получился весьма громогласный и столь же нестройный хор. Этот рев резанул мой слух, а бедное животное заставил сжаться в комочек и замереть.

«Да уж! Петь о морозе посредине лета могут только в России!» – иронично подумала я, но песня вдруг резко оборвалась, и раздался по-хозяйски властный мужской голос:

– Ну, дочка! Хвались, чем тебя муженек на день рождения порадовал! – Это, видимо, был отец Ларисы и глава этого очень немаленького семейства.

– А он мне еще ничего не подарил, – смущенно ответила она.

– Что же ты, зятек, с подарком-то тянешь! – укоризненно сказал ее отец. – Так ведь и уедем завтра утром и не узнаем, что ты для нее приготовил.

– А я специально ждал этого момента, – ответил Сергей Сергеевич. – Чтобы при всех! Чтобы вы все знали, как я Лору люблю и ценю!

– Ну, не томи уж! – вмешался в разговор чей-то женский голос. – А то совсем заинтриговал!

– Давай! Демонстрируй, как ты нашу Лорку любишь! – потребовал пьяный мужской голос.

– Сейчас принесу! – довольным тоном пообещал Богданов.

Слушать дальше мне было не интересно, потому что Лора, с которой мы не то чтобы дружим, но находимся в очень хороших приятельских отношениях, все равно придет вечером и похвалится обновкой, и я, согнувшись в три погибели, начала осторожно приближаться к кролику, который в ужасе от этого шума и не думал никуда бежать, а только настороженно поводил ушами. Но не прошло и минуты, как от дома Богданова раздался такой гневный вопль, что я вздрогнула и распрямилась, а кролик совершил абсолютно невероятный прыжок и скрылся в кустах.

– Меня обокрали! – с дикой яростью в голосе орал Сергей Сергеевич. – В собственном доме обокрали!

– Ну куда он, к черту, мог подеваться? – бушевала Маруся. – Я же точно помню, что он был здесь! Лежал вот на этом самом месте!

В этом взвинченном состоянии она находилась уже со вчерашнего вечера, когда мы, вернувшись из леса, не смогли найти ее сотовый телефон на том месте, где она его оставила. Чего мы только не делали: и звонили на ее номер, и искали визуально – нигде мобильника не было. Главное, Маруся даже не помнила, заряжала ли сотовый или нет, потому что, если аккумулятор сел, искать можно было до второго пришествия.

– Подожди! – попросил я. – Давай вспоминать! Ты дверь заперла? – в очередной раз спросил я.

– Заперла! – огрызнулась она.

– Окна были закрыты, когда ты уходила? – продолжал допрашивать ее я.

– Ну, естественно! – От возмущения моим недоверием она даже бросила свои поиски и повернулась ко мне.

– А форточки? – не унимался я.

– Да что я, дура, что… – начала было она и осеклась.

– Значит, форточки или хотя бы одна была открыта! – понял я.

– Саша! Мы так торопились, что я… – Она горестно махнула рукой и рухнула на стул.

– Не надо отчаиваться! Найдется он! – успокаивал ее я. – Если уж Куркуль почти всех своих кроликов в лесу сумел собрать, то и мобильник твой найдется. Наша дача – это все-таки не лес. А не найдется, так и черт с ним! Новый купишь! Пусть это будет твоя самая большая потеря!

– Тебе легко говорить! – вздохнула она. – Там же забиты все нужные мне номера телефонов, да и сим-карта в нем. А мне наверняка звонили заказчики. Как же я теперь с ними свяжусь?

– Дай новую рекламу в газеты и укажи там новый номер телефона, – посоветовал я.

– У меня так много лишних денег, что я просто не знаю, куда их девать! – возмутилась она.

– Ну, как знаешь! – устало махнул рукой я. – На барабашку, во всяком случае, грешить, по-моему, не стоит – никогда не слышал, чтобы черти сотовой связью пользовались! А если бы хотел напакостить, то просто разбил бы! – насмешливо закончил я.

– Кстати, я видела, что ты сегодня утром у калитки с Юричем разговаривал, – встрепенулась жена. – Он про черта больше ничего не говорил?

– И ты туда же! Он-то хоть пьющий, что с него взять, но ты!.. – возмутился я и уже более мирно сообщил ей: – Он привел в порядок дом Максима, все там убрал и даже краску сумел растворителем оттереть. И никакие черти ни во сне, ни наяву к нему больше не являлись! Видимо, проспался! А чего это ты о нем вспомнила?

– Понимаешь, Саша, наш барабашка только шумит и безобразничает по-мелкому, а вот его черт сковородкой швырялся. Может, он и мой мобильник куда-нибудь закинул?