Миллер Линда - ГАРЕМНЫЕ СТРАСТИ

Шарлотта одновременно очень смутилась и очень обрадовалась.

- До сегодняшнего утра, когда я увидела ее при свете дня, - призналась она, - я считала Пилар твоей любовницей.

Ее муж издал протяжный вздох.

- Пилар еще ребенок,- ответил он.

- Но достаточно взрослая, чтобы посылать надушенные любовные письма, - возразила Шарлотта.

Патрик явно пытался выглядеть суровым, но смешинки в глазах выдавали его.

- Ты рылась в моем письменном столе? - упрекнул он.

Она рассердилась.

- Это получилось случайно.

- Хм-хм,- произнес Патрик задумчиво, хмурясь по мере размышлений. Его руки оставались за спиной Шарлотты, прижимая ее с мягкой настойчивостью.- Ты прочитала письма?

Лицо Шарлотты просветлело.

- Нет.

- Потому что они написаны по-испански?

Она осознавала восхитительную близость Патрика, и не только телесную, но и душевную.

- Мне не было нужды читать их.- Ей хотелось выдержать вызывающий тон, но в словах ее прозвучала обида.- Запах духов сказал мне все.

Медленным движением Патрик переместил руки и стал поглаживать ее грудь.

- Пилар уверила тебя, что обожает меня, но в один прекрасный момент она придет в себя, и тогда я верну ей эти письма.

Блаженное ощущение от ласки Патрика разлилось по всему телу Шарлотты. Она с трудом удерживала нить разговора.

- Ты можешь просто уничтожить их, не так ли?

Патрик покачал головой, вздохнул и ловко расстегнул ее платье и муслиновый лифчик, обнажив грудь.

- Нет, - ответил он,- она всегда будет думать, уничтожил ли я их, или позднее она из-за них может попасть в неловкое положение. Настоящая леди не должна иметь повода к беспокойству в таких вопросах.

Дрожь пробежала по телу Шарлотты, когда он дотронулся до соска, лаская и как бы подготавливая его к поцелую. Доводы испарились на ходу, она судорожно цеплялась за какие-то остатки рассудка. В таком случае, почему ты не отдашь письма сейчас?

Он снова вздохнул, сосредоточенно глядя на грудь, по которой так тосковал прошлой ночью.

- Это было бы жестоко,- ответил он медленно-сонным голосом,- ведь чувство Пилар носит невинный характер. Она вырастет, и все пройдет.

Шарлотта словно горела на медленном огне от eгo взгляда и ласки, и хотя дворик, по ее мнению, не являлся подходящим местом для интимных игр мужа и жены, но когда Патрик наклонился к ее груди для поцелуя, она безвольно откинулась назад, сдаваясь.

Он целовал ее грудь страстно и с удовольствием, не беспокоясь о том, что их могут увидеть. Потом, застегнув на Шарлотте платье, нежно шлепнул ее.

Шарлотта желала его с немыслимой силой.

- Патрик,- жалобно протянула она, ненавидя свою слабость, оглушенная тем, как легко он мог вызвать в ней такую бурю страсти. Бурю, которую только он один мог усмирить.

Он прикоснулся пальцами к ее губам.

- Я приду сегодня ночью.- Он в несколько шагов пересек двор и исчез в воротах.

Шарлотта села на каменную скамью, не в силах справиться со своими чувствами. Она любила Патрика, она ненавидела его. Она хотела и подчиняться ему, и восстать против него.

Потребовалось довольно много времени, пока наконец Шарлотта взяла ручку, пузырек с чернилами и бумагу и села за столик во дворе сочинять второе длинное письмо родным.

Рашид уверял, что отправил почтой первое послание, написанное ею в гареме Халифа, но Шарлотта не очень верила этому. Родные могли до сих пор ничего не знать о ней.

Она провела время после полудня над письмом, сделав перерыв на полдник, состоявший из фруктов, сыра и черного хлеба, принесенных служанкой. Всю самую жаркую часть дня, когда большая часть жителей Коста-дель-Сьело наслаждалась отдыхом, Шарлотта заполняла страницы, комкала их, сочиняла новые. Очень важно было, чтобы отец и Лидия поняли, что она любит Патрика и искренне хочет быть с ним, несмотря на странную церемонию их бракосочетания.

Шарлотта приврала в первом письме, так как тогда она была пленницей и не имела шансов на побег. Сейчас она хотела оградить родных от боли, которую могла причинить правда. Исключая интимные подробности отношений с Патриком, она подробно излагала свои приключения. В итоге у нее получилась такая кипа страниц, что они не помещались в просторный конверт. Наверное, для отправки такого послания ей потребуется специальный пакет.

Тем же вечером состоялся ужин с семьей Кверидов. Шарлотта, уже в приличном платье - кремового цвета, с отделкой из старинных кружев на лифе и рукавах, - вполне оценила вкусную еду, но разговор не клеился из-за трудностей с языком. К тому же Патрика не было рядом.

После ужина слушали музыку в комнате, которая соответствовала бы гостиной в Англии или Америке. Сеньора Кверида играла на клавикордах, тогда как сеньор с притворной серьезностью предложил руку дочери и повел ее танцевать.

Шарлотта с удовольствием наблюдала за танцем, но сердце ее защемило. Часто, когда Лидия играла на фортепиано, Шарлотта и Милли по очереди танцевали с отцом таким же образом. Снова она почувствовала грусть и тоску по родным.

Она уже хотела извиниться и уйти в свою комнату, как появился Патрик. Он поменял брюки, высокие сапоги и свободную рубашку на великолепный вечерний костюм с галстуком в черно-серую полоску и элегантной булавкой.

Шарлотта думала, что привыкла к его красоте, он был умопомрачительно хорош собой в любом обличье. Однако в эту волшебную ночь пират превратился в принца. Когда он обнял Шарлотту и начал изящно кружиться с ней в такт музыке, она забыла обо всем, что тревожило ее раньше. Это их первый танец. И по неизъяснимо хорошо. Не сказано ни единого слова, все приличия соблюдены, но их переживания более глубоки, чем прежде.

Шарлотта с трепетом и надеждой вдруг осознала, что ее сердце уже навеки принадлежит этому человеку и только от него зависит, остаться ли им вместе навсегда в этой смертной жизни или вместе и навсегда - в вечности.

Испытывал ли Патрик такие же глубокие чувства? Во всяком случае, он не подал вида. Он протанцевал еще два раза с Шарлоттой, а потом с Пилар, которая явно была очарована им. Сеньора поднялась со своей скамеечки у клавикордов, а ее муж наклонился к камину, с нежностью наблюдая за дочерью.

Шарлотта не испытала ни малейшей зависти, по переживания переполняли ее - она нуждалась в одиночестве, чтобы разобраться в них. Уверенная до этого вечера, что невозможно больше любить Патрика, чем она его уже любила, теперь она поняла, что поток нахлынувших на нее чувств - это даже не безмерный океан, а, скорее, бесконечность Вселенной.

Она выскользнула из богато обставленной гостиной, надеясь, что никто этого не заметил, и поспешила по коридорам в свою комнату.

Там, в потоке лунного света, льющегося из окна, она стала нервно мерить шагами комнату, не находя покоя. Как ей теперь жить с этими новыми чувствами? Обхватив себя руками, она молча слонялась из угла в угол. В душе ее все перевернулось. Шарлотта чувствовала себя ранимой и уязвимой.