Илья Миксон - Тревожный месяц май

В центре железной коробки пупырилась черная головка, нажимной взрыватель. Коробка была противотанковой миной.

- Резьба у ее - правая, - поучал малышню Барбос. «У ее» - означало у него, у взрывателя, минного детонатора. - И выкручивать надо против часовой стрелки - отсюда туда.

Барбос крутанул в воздухе молотком.

- Счас мы это и сделаем. - И он замахнулся, чтобы косо ударить по взрывателю.

А было тихо, птицы еще спали на ветках и в гнездах, и дымчатый серебряный свет белой ночи таинственно и ясно высвечивал сочную траву, заросшие бородавки кочек, темные кожистые листья и поблескивавшие от восторга и тайного страха глаза ребят. Осипов мог различить даже слюну, вытекавшую на подбородок из раскрытого рта Васи Пеночкина - первоклассника, соседа по лестничной площадке.

Барбос замахнулся молотком, через мгновенье могло произойти непоправимое несчастье, и свидетелей, наверное, не осталось бы. Погиб бы и сам Осипов. А он остолбенел, не зная, что предпринять.

Он боялся крикнуть и испугать Барбоса. От неожиданного ночного окрика тот мог не выпустить за спиной молоток, а, наоборот, опустить его, ударить по взрывателю. Или вскочить с пенька и ненароком наступить ногой.

Минный взрыватель рассчитан на тяжелый танк, но кто знает, в какое состояние и во что за десятилетия превратились стальные пружины в болотной земле.

Барбос замахнулся молотком, и не было у Осипова ни одного второго мгновения для обдумывания, для совета с сирели Арменом. Потом, позже, Осипов и сам не мог объяснить, почему он поступил так, а не иначе.

Барбос замахнулся и, раздайся в ту секунду треск сучьев, швырнул бы молоток наземь и кинулся наутек. Швыряя, он мог попасть и в минный взрыватель.

Барбос замахнулся молотком и услышал спокойный, несколько равнодушный даже голос:

- Не так молоток держишь, Валера.

- Чего? - переспросил машинально Барбос и, опустив до груди молоток, озабоченно посмотрел на него, а затем и оглянулся. - Почему не так?

Он повернулся спиной к мине и держал молоток у живота. Осипов прыгнул из кустов, обхватил железной хваткой Барбоса и заорал:

- Сидеть на месте! Всем!!!

…Во сне было иначе. То есть сначала все шло, как было, а когда Барбос замахивался молотком, Осипова охватывал такой парализующий страх за детей, что он не мог ни двинуться, ни языком шевельнуть. И просыпался в холодном поту.

Сейчас, на берегу Волхова, ему опять привиделся тот сон, и он опять покрылся испариной.

Прошло уже минут десять или больше, но взрыва не произошло.

- Почему они медлят? - охрипло после сна обратился Осипов к солдату. В глубине души он не хотел и боялся взрыва.

- В нашем деле торопиться - убиться, - с непонятным удовольствием пояснил солдат. - Минер ошибается только один раз.

От развалин не доносилось ни звука. Так, невнятные голоса вроде бы, но разобрать - ничего. Или чудятся голоса, ничего нет?

- Медлят все же, - опять не выдержал Осипов, а сам тайно молил: «Не надо, Январев! Еще попытаюсь!»

- Бикфордовым шнуром подрывают. Каждый поджечь, да в определенной очередности, да в укрытие отбежать… Время горения опять же долгое дело!

Вой сирены долетел и до очистных.

- Теперь ахнет! - сказал солдат, и сердце Осипова упало вниз.

Через несколько минут земля слабо качнулась - и раздался дальний хлопок.

- Сейчас остальные одиннадцать сработают! - горделиво объявил солдат. - Интервал - 60 секунд.

Но и через 600 секунд ничего не сработало. Солдат забеспокоился, Осипов - еще больше.

Послышались далекие голоса, множество голосов. И шум моторов, вой милицейской машины, сиплый сигнал «скорой помощи».

- Куда?! Отбоя не было! - крикнул солдат. Но Осипов не оглянулся. Солдат побежал вслед за ним.

Они выскочили на дорогу и за вторым поворотом увидели на развалинах толпу людей, машины, два бульдозера, автомобильный кран, которых прежде и близко не было. Что-то там случилось.

Осипов не сомневался - что. Случилось чрезвычайное. И Осипов знал - с кем.

- Ничего не все, - судорожно всхлипывая, сумел, наконец, и в третий раз сказать Антон. - Не может такого быть, чтоб ничего не было.

В другое время Алена обязательно сделала бы замечание: что за тарабарщина - «не может быть, чтобы ничего не было»! Но сейчас, здесь, каждый понял это, как реальность спасения. Не может быть, чтобы не было никакого выхода!

Они осмотрели и ощупали стены. Выхода не было.

Вернулись назад, в помещение, похожее на храм. Здесь, по крайней мере, легче дышалось.

В этот раз они произвели обследование по-настоящему. Ящики в штабелях были одинаковыми.

Проржавленные гвозди ломались как спички. Вскрыли еще три ящика.

Во всех лежали те же круглые жестяные коробки с пластмассовыми пробками. Антон сразу узнал их, у него уже была такая баночка…

- Мины!

Алена и Ростик зайцами отскочили в сторону.

- Не бойтесь, они - противотанковые. И ногами встанешь, не взорвутся.

Вывинтив пробку, Антон засунул в канал палец.

- Без детонаторов. Безвредные совсем.

От того, что мины без детонаторов и рассчитаны на танковый вес, ощущения безопасности не прибавилось.

- Если уж они от той бомбежки не сработали, теперь и подавно не взорвутся.

- Их тогда и не было здесь. Их после боев могли сюда сложить.

Антон признал здравость суждения Ростика. Действительно, какие дураки будут сидеть на пороховой бочке! Мины наверняка потом спустили в подвал. Собирались вывезти со временем, да так и не собрались, погнали фашистов до самого Берлина. А после войны запамятовали. Потом все входы-выходы затерялись…

(Между прочим, так оно и было в действительности!)

Но как эти ящики в подвал попали? Каким путем?

- Надо осмотреться, - со значением произнес Антон.

Видимо, и Ростик рассуждал так же.

Облазили храм еще раз. Ничего утешительного.

- Ладно, - сказал Антон неунывающим голосом, - давайте пока пообедаем и обмозгуем, как быть. Выход есть! А консервы не потащим же обратно, верно?

Против обеда никто не возразил. Устроились, как верховные жрецы. Приспособили ящики под стол и сиденья. И обедали словно в храме, при свечах.

Ростик предложил разогреть мясную тушенку. Долго ли маленький костер разложить!

- А дышать чем? - остановила его Алена. - И здесь - мины!

- Мины только от детонации срабатывают, - профессионально объяснил Антон. - От огня тол просто горит, коптит, правда.

Алена в процессах взрыва не разбиралась, и Антон с удовольствием выложил ей все свои знания по этому предмету. Минное дело - не грамматика!

Ростик дополнял Антона. В общем, Алена уяснила, что динамит, тол и другие взрывчатые вещества возгораются не от пламени, как порох. Вообще, порох в открытом виде горит относительно медленно. И это не взрыв. Взрыв - горение со скоростью света.