Илья Миксон - Тревожный месяц май

- Ты берег разведывал?

- Так точно, я, товарищ старший лейтенант.

- Подземных выходов не видел?

- Никак нет, товарищ старший лейтенант, не было такого!

- А выемки? Щели? Трещины глубокие? - насел Осипов.

- Ямок там полно, в берегу, - не обращая на милиционера внимания, отвечал своему командиру Филимонов. - И рытвин, и щуриных гнезд.

- Тридцать лет прошло, - сказал Январев. - Осадка, дожди, половодья… Там же не метростроевские тубы, не кольца стальные - кирпичики. Да еще в местных грунтах. Давно в прах рассыпались.

- Я все же пройдусь…

- Дать тебе солдата в подмогу?

- Не надо. Пока не надо, - отказался от помощи Осипов и опять спустился к берегу.

Город кончился, вернее, не дошел еще в этот район. На берегу было ветрено и пустынно. И никаких следов. Полуденный дождь, сильный и короткий, загладил песок, а по бугру молодо зеленели кусты и майская трава. Осипов прошел метров триста и повернул назад.

Выемки и промоины и намека не давали, что за ними кроется сколько-нибудь значительное углубление. Не в счет и черные пятачки птичьих гнезд.

Осипов прошел метров триста и повернул назад.

Январев опять не стал расспрашивать, предложил:

- Могу подбросить. По пути.

Осипов отказался.

- Как знаешь. - И Январев улыбнулся.

Улыбка у него обаятельная, с ямочками на щеках - не хочешь, а растаешь.

«Наверное, Светлана Васильевна и не устояла перед такой улыбкой», - подумал Осипов и спросил:

- Скоро свадьба?

Январев еще обворожительнее заулыбался.

- Скоро. Переживем трудный месяц май и… А потом - в отпуск, к морю.

- Куда? - уточнил Осипов ревниво.

- В Крым.

- Ва-а! Какие там горы? Какое там море? В Мартуни поедете, на Севан. Мама вас как родных встретит! Знаешь, как моя мама готовит? Пальчики оближешь!

«От одного запаха сыт будешь!» - восторженно подтвердил сирели Армен и украдкой вздохнул.

Приглашение растрогало Январева:

- Спасибо, дружище…

- Потом обязательно спасибо скажешь! Я для вас специальный маршрут составлю, свадебный! Армению, Абхазию, Грузию - весь Кавказ увидите!

Январев счастливо поулыбался, потом вдруг сказал с грустью:

- Какой мне после отпуска маршрут предстоит, вот этого еще и писарь не знает.

- Какой писарь?

- Переводить меня будут.

- Почему?! - горячо возмутился Осипов. Так хорошо сработались за три года, подружились. - Зачем?

- Для пользы службы.

Когда офицера отправляют на новое место службы, скажем, из Иришей в Ленинград, из Ленинграда на Чукотку - с повышением, с понижением, - в приказах всегда одно пишут: «Для пользы службы».

- Для пользы?! Да ты здесь… Да разве служба в Иришах - халва с орехами?

- Напомнил, - опять высветился ямочками Январев. - Одну минуту!

Он сходил к машине, вытащил что-то из полевой сумки и, возвратившись, сказал, как мальчишка мальчишке:

- Закрой глаза, открой руку.

Осипов ощутил на ладони гладкую холодную тяжесть.

- Теперь смотри! - с тихой гордостью разрешил Январев.

В руке Осипова лежал немецкий бомбовый взрыватель.

- Выхолостили, чистенький внутри, как скорлупа без ядрышка, - не столько успокоил, сколько похвалился Январев.

На Осипова взрыватель не произвел впечатления: всяких штучек навиделся в Иришах.

- Ты номер, номер посмотри!

На нижнем ободке корпуса были выдавлены две цифры.

- Сорок, - спокойно прочел Осипов.

- Сорок! - непонятно заликовал Январев. - Заветный!

Как Осипов сразу не вспомнил! Январев же столько раз рассказывал. Из огромного множества фашистских бомбовых взрывателей самые опасные под номерами 3, 17, 24, 40, 57, 67, 70. Номера дали немцы, а разгадали секрет каждого взрывателя наши. Разгадали ценою ранних седин, увечий, жизней…

Старшему лейтенанту Январеву выпала участь обезвреживать и эти, заклейменные. Все, кроме сорокового.

«Сразиться еще с «сороковым», - размечтался как-то Январев, - и - законченное высшее пиротехническое образование!»

«Будь он проклят! - ответил тогда Осипов. - Ты и без смерти номер 40 ученый сверх меры!»

Надо было поздравить с блистательной и трудной победой, но Осипов подумал о переводе и опять возмутился:

- Они соображают, что делают?!

- Соображают, дружище. Порядок есть, обязательное правило: не держать нашего брата сапера на активном месте больше трех лет подряд. Привыкаешь к опасности, инстинкт самосохранения притупляется, забываешь осторожность, ну и…

Такие страхи рассказывает, а на лице улыбка.

Осипов покатал в ладонях пустотелую безобидную железку с грозным номером 40.

- Где добыл?

- Ювелирно сработали, - только и сказал Январев. Он окинул взглядом развалины и добавил: - Выполню это последнее задание - и в отпуск, а там переквалифицируюсь в управдомы!

«В управдомы не в управдомы, - подумал Осипов, - никто опытного и мужественного офицера не уволит из армии, но службу подберут другую».

И еще он вспомнил любимую песню Январева:

А для меня еще не кончилась война,

А для меня судьба - еще вопрос.

И провожает на задание жена…

- Ничего, - серьезно сказал Осипов, - зато на службу, не на войну каждый день жена провожать будет.

- Жениться еще надо! - засмеялся Январев. - Едешь или нет?

Осипов опять отказался.

Январев кликнул сержанта и двоих солдат - Филимонова и еще одного - и укатил на грузовике с красными флажками по бортам и черной угрожающей табличкой на бампере - «РАЗМИНИРОВАНИЕ».

Машину эту знали в Иришах, как знали «санитарку», «летучку техпомощи», как все другие спецмашины.

У школы Осипов встретил учительницу пропавших ребят.

- Добрый день, Армен…

- Отчество не обязательно. - Он предупредительно поднял ладонь и устало улыбнулся. - У вас для меня ничего нет?

Учительница горестно покачала головой.

Покачал головой и Осипов, выпятив слегка нижнюю губу. Привычка эта не красила, но и не портила его лицо, лишь придавала выражение детской беспомощности и доверчивости.

- Совсем ничего? - с мольбой переспросил Осипов.

- Нет… Разве что…

- Что? - Взгляд Осипова стал острым и цепким.

- Двоюродная сестра моей ученицы Люси Шибаловой - родители ее в леспромхозе работают - сказала, что видела одного иришского мальчика, кажется именно Антона, у себя в Сосновке. Но это было давно, до Дня Победы.

- Что он там делал? Зачем приезжал? К кому?

- Не знаю. Люся не знает. Она рассказала это просто так, вспомнила почему-то и рассказала.

- Фамилия девочки?

- Шибалова.

- Нет, сестры из Сосновки.

- Простите, но…

- Где Шибалова живет?

Учительница торопливо раскрыла сумочку. В блокноте у нее были адреса всех учеников.

- И еще одно. Может быть, и это для вас важно…

- Дорогая Светлана Васильевна, для меня сейчас все, абсолютно все важно! Говорите же.