Дмитрий Хван - Зерно жизни

– Проход будет открыт, если мы увеличим мощность аппаратов!

– Когда это будет, сегодня успеете? – осведомился Матусевич.

– Да, конечно сегодня. Но понадобится некоторое время, – ответил Сергиенко.

Майор кивнул и отошёл. Профессор понимал, что главный на площадке это майор, но с этим приходилось мириться – полный контроль был более чем логичен в таком проекте. Через несколько часов, после настройки оборудования и тестов аппаратура была готова для второго запуска.

– Давай, – Николай Валерьевич махнул рукой. Опять раздалось мерное гудение. Матусевич изменился в лице – на него начало действовать то колебание пространства, что в своё время замечали первые исследователи.

– У меня нутро ходуном ходит! Это нормально?! – выкрикнул он Сергиенко.

– Это замечательно, Игорь Олегович! – с сияющим от счастья лицом прокричал профессор.

Сергиенко схватил со стола лежавшую на нём каску майора и запулил её в марево аномалии, та моментально исчезла без следа. Матусевич открыл рот, не успев даже ничего сказать разошедшемуся профессору, который издал победный рёв, когда каска исчезла.

– Человек сможет пройти через аномалию? – уже деловым тоном осведомился майор.

– Сначала надо провести ещё один тест, – Сергиенко торопил своих людей, которые настраивали аппарат, стоящий на гусеницах, пытаясь добиться того, чтобы он был высотой со среднего человека.

– Запускайте! – аппарат пошёл к аномалии. Её работа поддерживалась аппаратурой, которая, генерируя магнитные поля очень высоких энергий, чьи резонансные частоты обеспечивают влияние на сильное внутриатомное взаимодействие, посредством чего, появлялась возможность влиять на временной параметр пространства, ослабляли связи и открывали проход между мирами. Отключить их боялись, Сергиенко не был уверен, что проход будет самоподдерживаться. Разматывая несколько кабелей, аппарат подходил к аномалии и вскоре, под бурные овации и радостные выкрики вошёл в неё, полностью растворившись.

– Камера! Выводите на экран! – воскликнул профессор. Но вместо тех замечательных видов, о которых в своё время рассказывал Павел, на экранах была сплошная темнота. Сильно озадаченный Сергиенко присел на стульчик.

– А свет у аппарата есть? – напомнил о себе Матусевич.

– О Боже! Конечно же, свет! Включите свет, – прокричал Николай Валерьевич.

На экране ярко вспыхнуло белое пятно, свет вскоре сфокусировался и на экране стали появляться чёткие линии… Линии?

– Что это? – озадаченно произнёс профессор.

– Как что, кирпичная кладка, довольно неплохая, – сказал стоявший рядом Матусевич.

– Как это, откуда, – прошептал Сергиенко и тут же рявкнул:

– Поворачивайте камеру!

Кирпич сменился деревянными досками, причём покрытыми инеем. Дверь? Зима? Затем опять кирпич и на противоположной стороне ещё одна дверь.

– Всё ясно, – заулыбался Матусевич и неслышно для остальных добавил, – Миронов и его люди живы.

Сергиенко повернулся к Матусевичу, сияя улыбкой, которой выражались все эмоции человека, сделавшего то, чего он желал более всего на свете.

– Да, проход свободный. Хорошо, – бросил майор в трубку и, повернувшись к Николаю Валерьевичу, сказал:

– Сегодня составляйте отчёт о возможностях аномалии, а я вам дам ещё пищи для размышлений.

– В смысле? – со сползающей улыбкой пролепетал Сергиенко.

– Схожу за каской, – майор подмигнул профессору и, не колеблясь, шагнул в еле мерцающее марево аномалии.

– Подождите! – запоздало крикнул Сергиенко, когда Матусевич уже пропал.

– Николай Валерьевич, аппаратура перегревается! – трубы аппаратов гудели уже не столь ровно, а начинали надсадно хрипеть.

– Сколько у нас есть времени? – озадаченно спросил профессор.

'Сколько ему надо времени взять каску и выйти?' – недоумение сменилось злостью, в самом деле, уже минуты три прошло!

– Пара минут, товарищ профессор, более этого времени опасно держать аппараты работающими. Сожжём ведь их напрочь!

'Сколько лет работы сожжём!' – горестно думал профессор, – да что же он, в самом деле?!

Один аппарат уже начал задыхаться, а вскоре показался и белесый дымок, идущий из его чрева.

– Вырубай! – закричал Сергиенко.

Один из офицеров группы Матусевича ужом метнулся к пульту управления аппаратурой, пытаясь помешать инженеру выполнить указание профессора, но немного опоздал.

– Да не волнуйтесь вы, ничего не произойдёт, разве что озябнет ваш майор.

– Если с ним что-нибудь произойдёт, вы у меня ответите! – пригрозил лейтенант.

– Испугал козла морковкой! Вот перегорел бы аппарат и всё, остался бы он там надолго. А так – лишь пару часов помёрзнет.

Через час с небольшим аппараты снова были включены. Включили их ненадолго, лишь для того, чтобы вернулся майор.

– Оп-па. Ничего не понимаю… Николай Валерьевич! – воскликнул один из инженеров за дисплеями, отображающими работу аппаратуры.

– Что такое, Вадим? – профессор близоруко щурился на мерцание выводимых данных.

– Аномалия словно пытается сопротивляться? Она меняется! – Сергиенко присел на стульчик.

– Меняется код её структуры, но мы успеваем подстраиваться. Зато идёт повышенное потребление энергии. А мощностей не хватает, – Вадим указал профессору на цифровые показатели.

– Я пошёл! – Сергиенко решительно направился к мерцающей аномалии. Сухое и тёплое прикосновение марева немного затянуло Николая и тут же вытолкнуло на мёрзлую землю.

Сергиенко больно ударился коленом, тут же его окружил сумрак и холодный воздух. Воздуха решительно не хватало, а в глазах играли светлячки, но профессор попытался встать. Неожиданно ему помогли подняться на ноги, Николай огляделся. Вокруг него оказались три фигуры, Матусевич, помогший ему встать и двое…

– Товарищ Матусевич! – Сергиенко одел упавшие при падении очки и перевёл взгляд на других – высокий бородатый крепыш и невысокий мужчина, несколько полноватого телосложения.

– Уходим майор! Счёт на секунды! Всё позже, уходим! За мной, товарищ Матусевич, Игорь Олегович! – Сергиенко не увидел, как тот медленно покачал головой.

'Откуда только силы взялись?' – казалось, профессор сам вытащил майора, и они повалились на пол ангара, тут же проход между мирами закрылся, аппаратура выключилась, а в самом ангаре погас свет.

– Всё кина не будет, электричество кончилось, – сморозил какой-то умник в полной тишине.

Матусевич отряхнувшись, встал, ища свой коммуникатор. Наконец, включилось резервное питание, и в ангаре зажёгся, мигая, слабый свет. Люди подслеповато смотрели друг на друга, проверяли оборудование. Майор, не желая, чтобы его слышали, тем временем, вышел разговаривать на свежий воздух.