Дмитрий Хван - Зерно жизни

– Начинайте бить из пушек! – прикрикнул на пушкарей Никита. Целью были взяты проездные ворота с надвратной башней, которая, сюда по её ветхому виду и так недолго бы простояла. Так и получилось, всего лишь с третьего удачного попадания ядра одно из створок ворот с треском провалилась внутрь, разлетевшись на доски, вторая же криво повисла на петлях. Стрельцы шумно отпраздновали этот успех пушкарей.

Бельский, давший отмашку пушкарям, дабы те не тратили покуда ядра и порох, в наступившей тишине услышал тяжёлый и мерный топот сотен копыт. Далеко разносившийся по промёрзшей земле гул от копыт, стучащих по мёрзлой земле лежащих вокруг города полей, предвещал появление русской панцирной кавалерии – боярского исполчения. Как выяснилось в разговоре с Дмитрием Щептиным, отряд в три с половиною сотни воинов собирался два месяца в Можайске и Дмитрове.

Щептин с радостью пожелал влиться в войско князя Никиты Бельского, чихвостя главу стрелецкого гарнизона, бывшего ранее в городе и ушедшего к Смоленску, за малодушие. Что же, подкрепление московитов не прошло незамеченным со стен крепости, а постоянные перемещения сотен казаков создавали у литвинов впечатление большого числа конницы у осаждающего город противника. После обеда обстрел стен крепостицы возобновился. Литовцы, ожидая штурма, пытались заделать брешь в воротах и появившиеся в стенах проломы. Но Никита Самойлович не желал немедленного штурма, стрельцов своих жалея.

'Нечего у стен столь жалкой крепостицы головы стрелецкие класть. Оные у Смоленска большую пользу окажут' – думал князь.

– Калите к вечеру ядра! – приказал пушкарям Никита.

'В темноте суматохи больше, авось Литва спробует уйти' – Бельский по наступлению темноты произвёл в войске некоторые манёвры.

Так и случилось. Ночью свет горящей в нескольких местах городской стены и низких башенок не дал возможности литвинам уйти из города незамеченными. Бельский был готов к таковому развитию осады Ростиславля. Как только стемнело, он немедля произвёл заранее оговоренное сосредоточение стрельцов в местах, где прорыв осаждённых был наиболее вероятен. И не прогадал. Поэтому бегство отряда шляхтича Телецкого, предпринятое в нескольких местах, полностью провалилось и превратилось в бойню. Гарнизон совершал прорыв не единым кулаком, способным на удачу, а растопыренными пальцами, каждый из которых встречали залпы стрелецких мушкетов и пушечная картечь.

Довершили разгром казаки и боярская конница, посёкшие и втоптавшие врагов в мёрзлую землю. Во втором своём сражении Бельский потерял лишь несколько человек убитыми, да малое количество пораненных. Наутро, приказал жителям города хоронить убитых, князь отвёл войско на отдых чуть выше Ростиславля и оттуда отослал в Москву гонцов с подробным описанием своих побед над ляхами и литвою.

Забайкалье, южные отроги Яблонового хребта, сентябрь 7144 (1636).

– Дальше ещё хребет, уже покруче! – тоскливо воскликнул Ким, отирая струящийся со лба пот. Отпустив еловую лапу, он присел на траву, чтобы дождаться остальных. Дыхание его сбилось и Серёга, улыбаясь карабкающимся на сопку товарищам, пытался его успокоить, надувая щёки.

'Старею, что ли?' – уже вставая, Ким огляделся – внизу, по более пологому склону тащились кони, обвешанные поклажей, да зычно понукаемые казаками и крестьянами. Экспедиция на Амур, ушла из форта Порхов, что на байкальском полуострове Святой Нос, в середине лета 1636 года, в привычном для ангарцев исчислении лет. В составе экспедиции было четыре группы, её составлявшие. Первая, под руководством бывшего енисейского казака Матвея Корнеева, не считая самого Матвея, насчитывала шестнадцать человек, в том числе и Игната с Баженом. Вторая группа, самая многочисленная, состояла из двадцати крестьян, под началом Яробора, сына усольского старосты Всемила. Тунгусы, умелые стрелки из луков и ружей входили в группу сына Баракая – новокрещённого Петра. Морпехи Саляева составляли группу прикрытия и разведки, находясь, вместе с некотороми тунгусами, чуть впереди и по сторонам от идущего каравана.

Крестьяне, по выражению Саляева, были хозвзводом экспедиции, они же отвечали за два десятка лошадей, выменянных у бурятского племени, кочующего в степи неподалёку от устья Селенги, на партию отличных копий, сабель и множество наконечников для стрел, а также несколько небольших зеркал и котлов для приготовления еды. Вождю кочевья также пришлось подарить и красный казацкий кафтан, сшитый специально для Бекетова и нечаянно попавший старику на казавшиеся подслеповатыми глаза. Но теперь не люди, а выменянные кони были нагружены под завязку. Помимо провианта, они несли инструменты, а также необходимый минимум стройматериалов, таких как гвозди, скобы и прочее. В походе за каждым казаком и крестьянином было закреплено оружие. Новейшей системы однозарядное гладкоствольное ружьё, стреляющее картечью. Каждый, участвующий в походе сдавал зачёты по оружию сначала Сазонову, а потом Саляеву, и только тогда получал в личное пользование 'Ангарку', как назвали это чудо создатели.

– Ничего, за тем хребтом мы должны на Шилку выйти, – подошедший к Киму Саляев сверялся с картой, посматривая на компас.

– Уж лучше бы привал сообразили, – хмыкнул Сергей.

– Ладно, сопли распускать не будем, пошли! – Ринат, хлопнув Кима по спине, стал спускаться с сопки, забирая вправо на пологую сторону. Он хотел переговорить с Сазоновым и Бекетовым о дальнейшем маршруте. Ринат предлагал начальникам экспедиции разделить отряд после их выхода на берега Шилки. Казаки с крестьянами, сделав плоты, должны были сплавиться по Шилке до слияния её с Амуром, где немного далее по течению устроить форт Албазин на даурском берегу великой реки. А морпехи верхом на конях проследуют берегом реки, впоследствии переправившись к остальным. Бекетов неожиданно легко согласился на этот план. А Сазонов задумался:

– Быстрее-то оно быстрее получится. Нежели мы все вместе тащиться берегом будем. Но, Ринат, безопасность отряда – вот главное!

– Алексей, безопасность на реке почти стопроцентная. Шилка широка, а если скорбные умом туземцы будут к нам на пирогах, или что там у них, подгребать с гнусными намерениями, то вона – мужики берданками отшмаляются.

Сазонов посмотрел на солнце и с некоторым сомнением произнёс:

– Сегодня может быть успеем те сопки перевалить, а у Шилки отдохнём. Потом плоты…

– Можем и не успеть, майор. Да и кони уставшие, это людям проще по горам скакать, – озабоченно проговорил Бекетов.

И в тот же миг, как замолчал Бекетов, впереди, средь снующих между лошадей крестьян раздался треск ломаемых кустов и яростный звериный рёв. Тут же последовали вопли людей и испуганные всхрапы лошадей, да тонкое ржание одной из них.