Элис Хоффман - Речной король

– Привет, дружище, – сказала она, обнимая его.

– Ты потрясающе выглядишь.

– Лжец. – Мэри-Бет улыбнулась. – Я похожа на кита.

Можно по-настоящему научиться ненавидеть февраль, живя в этой части света, хотя детей, совершенно точно, не волновала мрачная погода: они вопили от восторга, взлетая на качелях все выше и выше. Эйб точно помнил, на что это похоже по ощущениям – ни капли страха. Никаких мыслей о возможных последствиях.

– Не так высоко, – крикнула Мэри-Бет детям. – Я слышала, что случилось у тебя на работе, – сказала она Эйбу. – По-моему, это просто безумие.

Сын Джоуи и Мэри-Бет всегда был сам не свой до качелей, он раскачивался как можно выше, взлетая в небо, а затем несся к земле, задыхающийся от восторга и вопящий во все горло. Джоуи был помешан на этом ребенке и, отмечая его рождение, за свой счет поил всех, кто заходил в «Жернов».

– Я узнала от Келли Эйвон. Джоуи мне даже не сказал. Что между вами произошло? – спросила Мэри-Бет.

– Это ты мне скажи.

Мэри-Бет засмеялась при этих словах:

– Не могу. Он разговаривает с тобой больше, чем со мной.

– Уже нет.

– Может быть, он просто повзрослел. – Мэри-Бет прикрыла рукой глаза, чтобы видеть детей в лучах заходящего солнца. – Может быть, так всегда происходит с дружбой. Мне кажется, он видит, как растут дети, и он хочет проводить с ними больше времени. Если бы все было как прежде, он планировал бы отправиться на рыбалку на пасхальные каникулы, а теперь он собирается свозить всех нас в «Дисней уорлд».

Подобные каникулы были дорогим удовольствием для Джоуи, который в последнее время занимал у Эйба, чтобы ежемесячно выплачивать по закладной. Поразмыслив об этом, Эйб заметил, что старая машина-развалюха исчезла и теперь у Мэри-Бет новенький мини-вэн.

– Джоуи меня сильно им удивил, – сказала Мэри-Бет о новом автомобиле. – Я так долго ездила на той старой колымаге, даже начала уже думать, что в ней меня и похоронят. – Она взяла Эйба за руку. – Я знаю, между вами сейчас все не так, как прежде, но это ненадолго.

Она всегда была великодушна к их дружбе, никогда не жаловалась, что Эйб участвует в их семейной жизни, никогда не сетовала, что Джоуи проводит много времени без нее. Она была хорошая женщина, которая заслуживала новую машину и многое другое, и Эйб хотел бы порадоваться за нее. А вместо этого ему казалось, что они оба потеряли Джоуи.

– Надеюсь, ты собираешься бороться за восстановление в должности, – крикнула ему вслед Мэри-Бет, когда он шел к своей машине, хотя им обоим было совершенно очевидно, насколько безнадежна для него будет подобная борьба.

Эйб поехал к школе по привычке, так собака упорно ходит кругами по одному и тому же клочку земли, уверенная, что в траве есть птицы. Поскольку существовала немалая вероятность ареста, если его поймают за нахождение на территории частных владений, Эйб оставил машину у реки и прошел остаток пути пешком. Он чувствовал, как сердце скачет в груди, точно так же было, когда они с Джоуи шли этим же путем. Им тогда не нужно было даже говорить, они знали, куда направляются и что собираются совершить. Эйб прошел мимо места, где весной цветут фиалки, и мимо грязной тропинки, ведущей к задней двери «Мелового дома». Он понятия не имел, чего хочет, пока не подошел к окну, за которым увидел квартиру Эрика Германа. Он ощутил, как что-то прилило к голове, кровь или безумие, он не вполне понимал. Эйб был в перчатках, поскольку воздух все еще был холодный, хотя, возможно, он с самого начала планировал вторжение. Как бы там ни было, Эйбу даже не пришлось задумываться о собственной безопасности, когда он ударил кулаком в стекло, разбив окно, и протянул руку, чтобы отодвинуть щеколду.

Он перелез через подоконник, это было не так просто, как раньше: он стал тяжелее, и к тому же приходилось помнить о поврежденном колене. Он тяжело дышал к тому моменту, когда оказался в гостиной Эрика. Он счистил с себя осколки и осмотрелся. Вор многое может понять из простого осмотра жилища человека, и Эйб точно мог сказать, что Бетси никогда не будет счастлива с мужчиной, который живет здесь. Эйб просто не мог представить ее в этой аккуратной комнате, под простыней на этой идеально заправленной кровати. Даже холодильник выдавал, насколько Герман не подходит Бетси: все, что в нем было, – майонез, бутылка воды и полбанки оливок.

Каждый раз, влезая в чужой дом, Эйб всегда чувствовал, где именно найдет самую богатую добычу, и, как оказалось, он не потерял этой способности. Здесь, в гостиной, лежали вопросы для промежуточного экзамена на старшем курсе по историческому семинару, пять листов вопросов по культуре Греции. К листам с вопросами был подколот лист со списком класса. Эйб быстро просмотрел страницу и нашел то, что искал. Фамилию Гарри.

Он скатал в трубочку экзаменационные вопросы и сунул в рукав куртки, вышел за дверь, которая открывалась в коридор спального корпуса. Наступил час ужина, и, за исключением нескольких больных мальчиков, в корпусе никого не было. Эйбу не составило труда дойти до конца коридора, и еще проще оказалось определить, какая из комнат является бывшим кабинетом доктора Хоува: здесь была каминная полка с большим количеством зарубок, и золотистый дубовый паркет, и резное дерево, с которого нанятая горничная каждую неделю стирала пыль, и письменный стол, в который Эйб положил то, чего заслуживал Гарри Маккенна.

Карлин возвращалась домой с соревнований по плаванию в Нью-Гемпшире, когда почувствовала его присутствие. Она оставила рядом с собой свободное сиденье, кинув туда черное пальто, поскольку не желала поддерживать вежливую беседу ни с одной из девочек команды. Очень кстати, что сиденье рядом с ней оказалось свободно, потому что теперь было место для того, что осталось от Огаста Пирса, который уселся рядом с ней, одна мокрая капля за другой.

Хотя Карлин показала себя на соревнованиях неплохо, в общем и целом мероприятие всех разочаровало, и в автобусе царила тишина, как всегда бывает после поражения. Карлин даже не стала принимать душ перед тем, как одеться, остриженные волосы еще не высохли и пахли хлоркой, но капли воды, которые сейчас катились по пластмассовому сиденью, были не с ее волос и не с ее мокрого купальника, засунутого в спортивную сумку. Карлин бросила быстрый взгляд на ближайшее окно – вдруг оно приоткрыто? – снаружи висела мелкая морось, но все окна были плотно закрыты, и с крыши автобуса тоже ничего не капало. Та жидкость, которую заметила Карлин, была не дождевой водой, она расползалась по сиденью, мутная и зеленая, сгусток воды, который обладал и весом, и формой. Карлин чувствовала, как колотится сердце, точно так же оно билось, когда она выжимала из себя все силы во время заплыва. Она смотрела прямо перед собой и считала до двадцати, но все равно ощущала его рядом.