Анатолий Мегера - Парк им. В.И.Ленина

Я улыбнулся и был на седьмом небе от счастья: меня спасли. Я не стал задаваться вопросом, как он здесь очутился. Мне только хотелось поскорее отсюда выбраться.

Томи достал тесак и стал резать путы, державшие меня на стене.

- Томи как ты здесь оказался? - спросил я, когда твердо стоял на земле.

- Стреляли, - пожал он плечами и побрел обратно.

Я тоже пожал плечами на его странный ответ, осторожно переступил через псевдокраба и побежал за ним. Его шаг был настолько быстр, что я еле за ним успевал и не заметил, что туннель вдруг закончился, и мы оказались в ночном лесу. Свобода! Тони резко остановился, как вкопанный, и произнес гортанным металлическим голосом непонятную фразу.

- Чего? - переспросил я.

Но он не ответил, а лишь приблизился ко мне и морда плевдокраба дыхнула на меня зловонием.

- Черт, - в сердцах выругался я и затрясся от ужаса.

Я продолжал висеть на стене, а псевдокраб ощупывал мою левую руку своими трехпалыми лапками. Понимания намерений псевдокраба никак не укладывалось в голове, со мной такого не может быть, это сон!

Псевдокраб вдруг вонзил тонкое жало чуть выше локтя, и я со всей четкостью понял, что сейчас лишусь по локоть руки. Я закричал, когда он сжал свои челюсти вокруг локтевого сустава моей левой руки, но не от боли, а от злости оттого, что даю себя калечить. Все, нет у меня больше руки, культяпка. Я до боли в скулах сжал зубы и по моим щекам полились слезы. Не так я хотел закончить свои дни. Как я мог такое допустить? Я с силой ударил затылком о стену, но почувствовал, как ударяюсь о что-то мягкое. Подушка, что бы мы не убили сами себя. Как мило с их стороны. Я безвольно опустил голову и заплакал от безысходности.

Меж тем псевдокраб отступил и сквозь слезы я увидел исходящие из моего живота трубки к яйцу. Понимание того, что это мой тонкий кишечник пришло позже, когда псевдокраб удалился: поднявшийся в туннеле сквозняк обдул эту трубку и меня пробил озноб. Вот так, нету больше Толика, висит он теперь на стене и херню какую-то кормит. Еще чуть-чуть и от меня останутся только важные органы для поддержания жизни в яйце.

В глаз нещадно ударил яркий свет. Я отвернулся и застонал.

- Он очнулся! - услышал я радостный голос Виктора.

Опять галлюцинация? Ну, пусть будет хоть так, теперь меня уже ничто не спасет. Только одно меня за беспокоило: разве в галлюцинациях есть боль? Голова болела так, как во время похмелья, после попойки до утра. Тело ломало так, словно я попал в автокатастрофу. И левая рука…

Я спохватился, еле открыл левый глаз и глянул на свою левую руку и облегченно выдохнул - она была на месте, просто онемела. Я поработал кистью, для улучшения циркуляции крови и с облегчением уткнулся голову обратно на мягкую подушку.

А вдруг это все-таки галлюцинации? Перед глазами плыл белый потолок, да и лицо Виктора было сложно узнать. Я попытался встать, но Виктор взял меня за плечи и уложил обратно.

- Не вставай, - сказал он, - тебе стоит еще немного отдохнуть.

- Что… - попытался я спросить, но язык онемел и не хотел слушаться.

Я размял язык и почувствовал во рту странный горьковатый привкус. Я попытался открыть глаза, но яркий свет встал на путь.

- Что случилось, - уже четче спросил я, но все равно не так как хотелось бы, и зажмурился.

- Не разговаривай, доктор запретил тебе говорить, - ласково сказал Виктор.

Доктор? Это точно галлюцинация. Какой к снорку в Зоне доктор? Болотный доктор, которого в глаза никто не видел? Бред. А что на это скажет Димка? Если это галлюцинация, он должен быть рядом.

- Дима, где Дима? - спросил я, заслонив рукой глаза и слегка приоткрыв их.

- Потом, Дима сейчас не сможет подойти, потом, - все так же ласково ответил Виктор.

Что потом? Я так и не понял.

Прикрывая глаза рукой, я смог, наконец, увидеть, где нахожусь. Я лежал на кровати с белоснежной постелью и был прикрыт одеялом. Комната кругом напоминала обычную комнату сельского домика. Выбеленные гашеной известью потолок и верхние половины стен. Нижние половины стен окрашены синей краской. Потолок перекрывала деревянная балка, с середины которой на проводе свисала одинокая лампочка. В дальнем верхнем углу висели иконы, прикрытые полупрозрачной занавеской. Слева от меня стоял старинный сундук с облупившейся краской, а поверх него горой громоздились сложенные тряпки.

Наконец глаза привыкли к свету, струящемуся из окна напротив, и я ясно посмотрел на Виктора. Тот смотрел сквозь меня и о чем-то думал.

- О чем думаешь?

- А? Не о чем, - быстро ответил Виктор и поежился. - Думаю, что дальше делать.

- Может, объяснишь мне, что случилось? - потребовал я твердо.

- Ты две недели под капельницей лежал, в бреду был, Димка до сих пор под капельницей, Коля пропал куда-то, сказал, что скоро вернется, да и деревня эта, бррр, - Виктор снова поежился.

Из сумбурного рассказа Виктора, я понял, что мы застряли в какой-то обитаемом селе, Димка где-то лежит под капельницей, а Николай смылся, кинув нас на произвол судьбы. И самое главное - это не галлюцинация.

Я захотел встать, но понял, что лежу совершенно голый и при этом чистый, как после душа. Покраснев, я покосился на Виктора:

- Где мои шмотки?

- Сейчас принесу.

Виктор встал и вышел из комнаты. И через минуту в комнату вошел совершенно мне не знакомый бородатый мужчина в синих джинсах и спецовке.

- Ну, как самочувствие? - кивнул он на меня своей черной с редкой проседью бородой.

- Тело ломит, голова раскалывается, - честно признался я.

- Ничего до свадьбы заживет, - усмехнулся он ровными рядами желтых зубов.

Тут вошел Виктор и положил у моих ног уже выглаженный мой костюм, и они вместе освободили комнату.

Я надел чистое нижнее белье, носки, штаны и обулся. И в таком полунагом наряде встал на ноги и… сел обратно на кровать - у меня закружилась головы. Только сейчас я почувствовал, насколько голоден и хочу в туалет. Чертыхнувшись, я встал медленнее и, опираясь о выкрашенную краской стену, вышел из комнаты. Я попал в такую же убранную комнату, но попросторнее, со столом у окна и застеленным красивым старомодным одеялом диваном у стены. Стоявшие тут же Виктор и бородач подхватили меня за руки. Они помогли мне выйти из хаты и посадили на деревянную лавочку во дворе. Свежий воздух меня немного взбодрил. Только яркий солнечный свет был еще нещаднее к моим глазам, чем в комнате.

- Где мы? - зажмурившись, посмотрел я на бородача. - Какой это населенный пункт?

- Буряковка.

Сбылась мечта идиота - я еду на мотоцикле. Да не на каком-то мопеде типа "минчака" или "ижака", а на тяжелом одиночке "Днепр" МТ-18 марки КМЗ. И ладно бы на своем по городским улочкам перед местными красотками выделываться. Зачесать смазанные гелем волосы назад, пройтись электробритвой по зарослям на бороде таким образом, чтобы она казалась двухдневной щетиной, одеть затемненные очки и отдаться свободе на прямой автостраде, выкрутив ручку газа до стабильных оборотов двигателя, чтобы сам мотоцикл мурлыкал, как довольный кот.