Варенова Ивановна - Шайка светских дам

- Кстати, о зарплате, -замялась Сима. - Может, я зря так сразу шиканула… В общем, девочки, боюсь, что я уже снова на мели… Что теперь делать?

- Работать, -пожала плечами Тома. - Ищем следующего клиента.

Ирина и Алла согласно затрясли головами.

Да, подруги изменились. Они теперь совершенно не были похожи на забитых безответных овечек.

И только неприметная Ирочка Шибанова совершенно не изменилась. Ирочка берегла и совершенствовала свое самое ценное качество - быть незаметной. Оно все чаще ей требовалось - маленькая компания по немаленьким ограблениям работала вовсю.

План придумывала Тома, всегда совершенно новый, непохожий на предыдущие. Они брали только деньги. И старались не оставлять следов или же довольно ловко вводили в круг подозреваемых всех, кто оказывался в непосредственной близости от места, где похозяйничали эти четыре обнаглевшие от жизненных неудач тетки. Бог Меркурий был на высоте - шайке сирых и убогих, как окрестила их Сима, целый год все удавалось.

…Аптека, где работала заведующей соседка Ирочки Шибановой по коммунальной квартире, показалась им подходящей для очередного «дела». Время явления за утренней выручкой инкассаторов неразумно совпадало с обеденным перерывом. Этим и воспользовались грабительницы. Табличку «ОБЕД» за три минуты до положенного времени вывесила неприметная Ирочка. Алла, Тома и Ирина встали последними в очереди ко всем трем кассам. Каждая одновременно протянула расслабившейся в предвкушении отдыха кассирше крупную купюру. Отработанным до автоматизма приемом все три кассирши одновременно пробили чеки и выдвинули нижние ящики кассовых аппаратов. Те, где хранится основная сумма. Влажная ватка под нос каждой - мгновенное дело. Остолбенелый взгляд невидящих глаз. Напряженная поза. Все, как в детской игре «замри». Раз - захватить из ящика пачки купюр, два - бросить их в сумочку, три - взять пробитый кассиршей чек! Вот и весь фокус.

Три обыкновенные женщины - полная, стройненькая и очень маленькая, спокойно, в числе прочих последних посетителей, получили в отделах свои лекарства и вышли вместе со всеми на улицу. С угла уже заворачивала инкассаторская машина. Кассирши спокойно сидели на своих местах в совершенно пустом зале, над пустыми ящиками касс. Если б не остановившийся взгляд, никто бы не заподозрил, что с ними не все ладно. Через мгновение все трое очнулись. Исчезновение выручки они объяснить не могли и только дружно рыдали.

«За аптеку» села в тюрьму… заведующая. Под каждой кассой обнаружились склянки с жидкостью наподобие эфира, которая при испарении погружает человека в сон. Аналогичная скляночка нашлась у аптекарши дома. А кроме того, при обыске обнаружился там целый склад фальшивых-лекарств, аналогичных тем, что в изобилии нашлись и в аптеке. И вместо того, чтобы расширить жилплощадь за счет доходяги-соседки, «этой моли портняжной, Ирки-поломойки», поехала провизорша заведовать бинтами и пластырями в колонию общего режима. И даже не очень удивилась. Действительно, была у нее привычка дома аптечный склад устраивать. Может, и эфир этот дурацкий был. Ну не повезло! Подставили, сучки-кассирши!

- Уф! -облегченно вздохнула Ирочка Шибанова. - Сколько лет я от этой грымзы слезами умывалась. Все!

Рыночного торговца Аслана они «брали» в день отъезда за товаром. Брали «классически». В метро. Какая-то дамочка ткнулась в толпе в лицо Аслана своим дурацким, облезлым, скверно пахнущим беретом. Неинтересная дамочка, старая, тощая, испитая. Аслан чихнул и брезгливо отодвинул нахалку. Встряхнул головой и пошел дальше. Того, кто почти минуту остолбенело торчал в обтекающей его толпе, по-бычьи натужно вертя шеей, он не запомнил. И маленького кого-то, всего миг копошившегося под правой рукой, не вспомнил тоже. И потом, уже сидя в постукивающем вагоне, долго разглядывал пустую внутренность барсетки. Ни билета, ни денег! К-а-агда успэли ма-а-ас-ковскые уркы?

А не обманывай несчастных бабенок, на трудовые гроши покупающих сапожки стремительно растущим дочерям! Не подсовывай дерьмо, которое через день размокнет и развалится! Не шепчи гадко на ухо: «Слышь, зэлэноглазая, айда в подсобку, я тебе эти батынки дарам падарю патом!»

Сам съезди своим «даром», дарагой!

Так веселился в тот год бог Меркурий.

Букет роз отказывался проходить в широко распахнутую дверь квартиры, чем вызывал совершенно поросячий восторг у очаровательной молодой блондинки. Красотка оглушительно визжала, прижимая к сердцу ручки с вычурным маникюром. Наряд ее состоял из невероятного наслоения всевозможных лоскутков самых ядовитых оттенков, грубо притачанных на линялое кружево, переходящее внизу в грязно-серые шаровары с пузырями на коленях. И тем очаровательнее было само существо, наряженное в эту немыслимую, но баснословно дорогую рвань. Золотисто-соломенная грива и огромные голубые глаза ну совершенно ни с одной из предыдущих героинь не вязались. И только скульптурная лепка высоких скул и нежная линия рта указывали первоисточник красоты. Сима! Очаровашка приходилась ей дочерью.

Красотка замолчала, потому что в груди у нее кончился воздух. Но тут кто-то с другой стороны букета начал нетерпеливо издавать индейские вопли.

- Да вытащите же это безобразие, наконец, из корзины, -постукивая каблучками, в прихожую вышла сама хозяйка дома. - Иначе придется на лестнице оставить.

- Мам, ты что! Как на лестнице? Такое чудо! Мне! Мое! -и блондинка, не обращая внимания на шипы, принялась тянуть на себя край корзины.

- Алена, осторожно! -крикнула Сима.

Но было поздно. Злосчастная корзина, как это внезапно бывает, наконец проскочила в проем двери, и все ее содержимое огромным ворохом посыпалось на сбитую с ног именинницу.

Сима сама завизжала не хуже дочери, но успела упасть на колени и прикрыть той лицо своими ладонями. Зато всему остальному от острых шипов досталось! Тем более что сверху на все это великолепие почти свалились два столь же великолепных амбала, доставившие эту ношу. Сверкнула фотовспышка, и два голоса, женский и детский, торжественно провозгласили:

- С днем рождения!!!

В освобожденном проеме дверей радостно маячили Тома и ее десятилетний сынишка Толик, такой же черноволосый и кареглазый, вылитая мать. Только худенький.

- Ой, -сказала Тома, сунула «мыльницу» сыну и кинулась спасать из-под цветочного завала подругу и виновницу торжества.

…Лечить уколы пришлось лечебной ванной по особому рецепту тети Аллы. И то после того, как из именинницы общими усилиями вытащили с пару килограммов розовых шипов.