Кривопусков - Мятежный Карабах

С Валентином Кузнецовым меня близко познакомил еще в 1974 году мой тогдашний руководитель заведующий сектором ЦК ВЛКСМ Артур Невицкий. Оба были заядлыми шахматистами. Валентин заведовал отделом научной молодежи. В МВД СССР он пришел вместе с Борисом Карловичем Пуго из Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. Разносторонне образованный и всесторонне информированный, он не только помог мне четче отразить обстановку в НКАО и вокруг нее, а также сформулировать основные выводы моего доклада, но и предварительно проинформировал министра Пуго о существе позиции нашей Следственно-оперативной группы в карабахском вопросе, ознакомил его с фотокопиями секретного плана азербайджанского ру-

[стр. 144] Виктор Кривопусков

ководства по депортации армян из Шаумяновского района, добытого полковником Ткачем в ходе спецоперации.

После этого случая, по доверительной договоренности с советником министра, я всегда готовил два варианта отчетов о своих командировках. Первый - откровенный, с отражением личных оценок местной обстановки, я передавал Валентину Михайловичу для прямого доклада министру МВД СССР. Второй вариант, приглаженный, с одобрением непосредственного начальства, официально шел наверх по всем инстанциям долгим многоступенчатым путем и не всегда мог вообще дойти до курирующего заместителя министра.

С генералом Некрыловым судьба свела меня в начале 80-х годов. Несмотря на нашу 10-летнюю разницу в возрасте, у нас сразу сложились искренние дружеские отношения. Во многих житейских ситуациях я был для него даже вроде старшего брата. Некрылова, в то время еще полковника госбезопасности, привел на улицу Житную из КГБ СССР в 1982 году генерал армии В.Ф. Федорчук. Было это, когда Юрий Владимирович Андропов стал руководителем советской страны. Мой приход в оперативную службу МВД Николай Яковлевич одобрил, хотя, если честно признаться, предлагал выбрать более спокойное подразделение. О нашей дружбе сослуживцы вряд ли догадывались, так как оба мы из щепетильности никак ее не обнародовали. Не раз его советы и моральная поддержка помогали мне основательно разобраться в критических ситуациях, выбрать верный и надежный вариант их разрешения. О моем срочном вызове «на ковер» и его причинах генерал Некрылов, естественно, знал. Поэтому, поздними вечерами, когда пустел кабинет министра, мы пили крепко заваренный ароматный индийский чай, скрупулезно определяли и выверяли позиции по Карабахской проблеме. Бывало, к нам присоединялся и Валентин Михайлович Кузнецов.

Накануне моего отчета у министра внутренних дел СССР произошло важное событие. Об этом мне сообщил Николай Яковлевич Некрылов. Генерал Сафонов освобожден от обязанностей Коменданта района чрезвычайного положения. Его сменил полковник Владимир Анатольевич Шевелев. Для

[стр. 145] Мятежный Карабах

меня это было по-настоящему радостное известие. Но как же я удивился, когда утром, в день отчета у министра в коридоре 3 этажа МВД СССР, где располагалось наше Управление профилактической службы, я встретил и полковника Шевелева, и генерала Ковалева. Оказывается, они тоже были приглашены на совещание к министру. И оба успели побывать у него еще до начала совещания.

Мой же отчет, назначенный на 6 декабря на одиннадцать часов, по большому счету, можно сказать, и не состоялся. Получился просто деловой разговор о насущных карабахских проблемах. С особым вниманием министр Пуго выслушал выступление Коменданта РЧП полковника Шевелева, который сумел четко, коротко, но со всеми необходимыми подробностями передать то, что мы успели коллективно обговорить во время своих долгих обсуждений еще в Степанакерте. Министр поддержал нашу позицию о сбалансированном отношении к противоборствующим сторонам, о строгом соблюдении законности при проведении мероприятий по предупреждению преступлений на межнациональной почве.

После совещания мне было приказано без задержек вылететь в Карабах и продолжить исполнение обязанностей начальника штаба Следственно-оперативной группы МВД СССР в Нагорно-Карабахской автономной области. 7 декабря я был уже в Степанакерте.

Конец декабря 1990 года. В Карабахе оперативная обстановка была крайне напряженной. Словно перед новым 1991 годом выполнялся неведомо кем намеченный план межнациональных преступлений и провокаций. Но два происшествия оказались особенно дерзкими и, что, несомненно, оба были заранее подготовленными.

[стр. 146] Виктор Кривопусков

О первом, закончившимся, в общем-то, благополучно, рассказывает сохранившийся у меня текст телетайпограммы, отправленной тогда в Москву из УВД НКАО:

25 декабря в 14 час. 30 мин. в УВД НКАО поступило сообщение о том, что неизвестной группой лиц в военной форме в здании аэропорта был задержан народный депутат СССР от НКАО Дадамян Борис Вартанович. После проверки документов он был на машине «УАЗ - 469» зеленого цвета без номерных знаков в сопровождении двух военных, один из них подполковник Черняк У.Г и 4-х омоновцев МВД Азербайджанской ССР вывезен через летное поле в направлении Аскеран - Агдам.

В результате совместных оперативно-розыскных мероприятий КРЧП, УВД НКАО, СОГ МВД СССР Дадамян Б.В. в 6 часов утра 26 декабря с. г. был освобожден и самостоятельно прибыл в комендатуру Агдамского района.

По заявлению Дадамяна Б.В. его состояние здоровья нормальное. При следовании в автомашине Дадамяну Б.В. высказывались угрозы применения физической расправы. В месте его пребывания отношение к нему было корректным. Однако ему до сих пор не возвращены паспорт, удостоверение и нагрудный знак народного депутата СССР.

По данному факту проводится проверка.

Начальник УВД НКАО генерал-майор в/с Ковалев

Руководитель СОГ МВД СССР полковник Гудков

Передала Маркарова

Второе известие полное боли за гибель наших друзей по службе в Карабахе - двух армянских медиков, верных клятве Гиппократа, отмечено лишь в оперативной милицейской сводке:

«25 декабря около 14 часов в морге города Мирбашир Азербайджанской ССР при проведении комиссионного вскрытия трупа разъяренной толпой азербайджанцев были зверски убиты врач-судмедэксперт областной больницы НКАО Роберт Григорян и санитар Сурхай Погосян».

[стр. 147] Мятежный Карабах

Помнится, утро этого дня ничем не отличалось от предыдущих. Сводки за прошлые сутки, отчеты служб, определение задач дежурному наряду… Потом была встреча с врачом-судмедэкспертом областной больницы НКАО Робертом Григоряном, который должен был выехать на нашей автомашине в Мардакерт для проведения комиссионного вскрытия тела жителя азербайджанского города Мирбашира. Как оказался он на территории проживания армян, выяснить не удалось. Причину смерти и то, следует ли предъявить кому-то обвинения за нее, по внешним признакам определить оказалось невозможным.