Коллектив Авторов - «СНЕЖНАЯ КОРОЛЕВА И ЕЕ ВЛАДЕНИЯ»

Кашель разорвал мечты. Он драл, карябал. Грудь сжималась так, что легким не хватало воздуха. Под ребрами, чуть выше солнечного сплетения, встал ком, как пушечное ядро.

Когда все кончилось Морт смог, наконец, выпрямиться. Перед ним был… Он никогда не видел подобных конструкций - не одна башня, а нагромождение всевозможных башен разных форм. Одни - высокие и тонкие, похожие на ледяные кручи, которых здесь много. Другие - приземистые и мощные. Были и такие, что выбивались изломанными линиями, изогнутостью. Некоторые имели расширения или, наоборот, в середине сужались, и непонятно было, на чем держится вершина. Закручивались спиралью, точно каменные штопора. Острые шпили и ровные площадки, окаймленные зубцами. Все эти башни жались друг к другу, точно дети в лесу.

В наступившей тьме здание ползло вверх, собираясь слиться со всем, что не светлее льда и снега. Только горящие окна разных форм - прямоугольные, круглые, овальные - не давали ему расплыться в ночи.

Морт оказался у арки - входа в каменную громаду. Он вдруг подумал: «А есть в этом что-то рыцарское - пройти через испытания, чтоб в потаенном замке встретить красавицу!»

Морт сделал шаг, ноги встали на широкую ступеньку. Ему вдруг стало плохо - голова закружилась, но всего на секунду. Еще один шаг. Ступеньки уходили вверх. Кромешная тьма. Но вот что-то стало светиться - впереди, вверху.

Он оказался в просторном, светлом коридоре. Стены разукрашены в зеленых и красных тонах кое-где прерываемых черными трещинами и дырами от вывороченных кирпичей. Местами их скрывали тканые ковры, развешанные по стенам. Цвет их был серый от пыли, края прогнили. Но если вглядеться в узор, восстановить линии… Где-то на них сходились две армии, катапульты швырялись шарами горящей смолы, по воздуху летели тучи стрел. Тут же, белоснежный город, омываемый потоками семи бегучих рек, а по камням, по островам, с берега на берег прыгал косматый волкодлак, таща на плечах блеющего барашка. Здесь - кипарисовый сад, а в тени деревьев резной столик. На столешнице его хлеб и крохотные бокалы. Это место тихо поет и шепчет что-то ласковое, стол манит к себе под тень кипарисов, но желающих попасть туда нет, и хлеб от горя черствеет, бокалы наполняются пылью и дождевой водой, как слезами. Растет дуб, но на ветвях его вместо листьев - птицы, великое множество: малиновки, совы, козопасы, дятлы, скворцы, мандаринки, дрозды… тысяча птичьих глаз. А под деревом как-то негодующе восседает белобородый старик. Брови согнуты дугой, тонкий прут в руке чертит что-то на песке. Дальше лес, по буреломам мчится тройка олений, высоко подпрыгивая, мотая головами. Им вслед уже дышат гончие псы. Крысоподобные тощие морды как стрелы направлены к оленям шеям, зубы оскалены рычаньем. Голова одного оленя повернута к ним, но в черных глазах только грусть и ничего больше… В кроне деревьев, неотличимая от веток и осенних листьев, прячется рысь. Когти ее выпущены, терзают кору, глаза неотрывно наблюдают за сценой развернувшейся внизу: кто победит, быстрые ноги или острые клыки? Дальше - море в белых полосках пены. Редкие льдины с чопорными пингвинами. И среди моря этого, иссиня-черного, ненастного, как остров - спина огромной рыбы. На ней растут деревья, шумят поля, стоят белые домики, дымятся печные трубы. В поле, с косами и граблями, крепкие мужики в красных рубахах. Они утирают лбы рукавами, слушая, как у домов брешут собаки, и из редкого бора доноситься пенье русалок. Но вдруг тревожно кричат петухи… Не время! Вода уже холодна. Пора молотить зерно, тушить печи, запирать двери и окна. Огромная рыба ворочается в черной воде и уже уходит вглубь… Пора ложиться в кровати, укрываться одеялами и спать крепким сном до следующей весны, когда огромная рыба всплывет вновь… Вот гигантская волна, в воздух вырывается фонтан, белая пена и все - одно иссиня-черное море, льдины с важными пингвинами, чайки и пустота… Море бьется о берег, к небу тянутся горы. Чуть дальше - снег. И сами горы точно рассыпались, раскололись, а между ними глубокие теснины полные снега и утреннего полумрака. И в одной из них маленькая фигурка. Худая и невысокая, с костлявыми, широкими плечами…

Морт вздрогнул. Неужто опять… задремал? Глаза слипаются! Морт зевнул - воздух прошел через больное горло, и Морт закрыл рот, предчувствуя новую волну кашля. Снова посмотрел на ковер - ничего особенного: ужасно неправдоподобная батальная сцена во всю длину. И целая корка пыли. И прогнившие края.

Как холодно! Так же холодно, как снаружи… Свет! Морт будто очнувшись, ринулся на поиски его источников - где есть свет, там есть и тепло.

Факелы? Газовые светильники? Морт наскреб слюну и недовольно сплюнул. Свет шел от двух трубок, тянущихся по каждой стене у самого потолка. Морт протянул к ним руки, но тепла небыло. Ладони совсем замерзли. Морт сунул их в карманы - нелегкое утешение, и перчатки куда-то пропали.

Доски, застилавшие пол, тихо поскрипывали под ногами. В какой-то момент он остановился. Ноздри втянули холодный воздух… Нет, показалось. Нет никаких запахов: ни жареного мяса, ни слоено пирога, ни супа с рыбьими головами… Показалось.

Живот скрутило. Словно чья-то рука вцепилась ногтями в кожу и резко крутанула. Морт выдохнул. Сгорбившись, по стенке он двинулся дальше.

Коридор тянулся вперед. Обшарпанные стены. Безликие ковры, пыль, паутина, трубки. И опять ковры, и паутина, и пыль… И снова ковры… Морт зацепил один из них, и тот сорвался, точно целая стена упала… Светящиеся трубки. Выбоины в стенах. Скрип половиц. Как спасенье - резкий поворот. Два острых угла и опять тот же коридор. Те же стены: по левую руку - зеленая; по правую - красная. Глубокая трещина, будто черная молния. Опять проклятые ковры. Сводящий с ума скрип. Вывороченный кирпич, как слиток белого золота. Высокий потолок. Белый свет… И, наконец, дверь. Морт толкнул ее… под ногами захрустел снег.

Большая комната - темная, пустая. Пол занесен снегом из окна. Морт подошел к нему - внизу была ночь и ледяной лабиринт. А на небе миллиарды звезд, больших и малых, мигающих, неподвижных. Морт подумал: «Ни из этого ли окна она смотрела вниз? Нет, вряд ли…»

Боль в животе утихла. Морт вернулся в коридор.

Теперь он шагал уверенно. Стук каблуков победным эхом отражался от стен. Он вспомнил: у него есть камни - семь драгоценных камней. Камушки! Камушки! Камушки! Все чаще стали попадаться двери, и Морт распахивал их, заглядывал внутрь, в их бессмысленную пустоту. Но ведь должно быть что-то; тонкая фигура - как это, точеный стан? - пышное платье из тонких кружевов, вздернутая головка… Морт думал об узком подбородке, о розовых губах…

Под ногами громыхнуло. Три глиняных кастрюли! Морт оказался на коленях. Смахнул крышку… Лед!!! Льдинки брызнули в стороны - кастрюлька разбилась о стену. Лед!!! Он швырнул вторую об пол - она раскололась. Третью он пнул, и та покатилась, точно мячик. Всюду лед!!!