Виталий Сертаков - Змей

– Ерунда!

– Нам достаточно добраться до поста Смотрителя, он этажом выше. Там дежурит помощник Сюзанны, он нас не видит, поскольку вы разбили следящие визоры. Если вы сумеете… его заставить, то на короткое время шлейф общего доступа будет восстановлен.

Я не верил своим ушам.

– Месье президент, вы пойдете со мной на преступление?

Он встал на пол, сделал пару шагов, держась за стенку, затем в сердцах сорвал с груди кружевное жабо.

– Слушайте, Антонио! Если Марта Грей говорит, что у цивилизации нет другого выбора, то мои должностные просчеты теряют всякую важность. Я стал преступником давно, в тот момент, когда пошел с вами на сделку…

Ракушка пискнула, колпак поднялся, обнажая белое заплаканное лицо Сюзанны.

– Тихо! – перебил сам себя Севаж.

– Она что, ничего не помнит?

– Как и красавчик, которому вы сломали ногу. Надеюсь, остальное у него в порядке…

Сюзанна раскачивалась из стороны в сторону и бубнила: «Что? Что? Что?..» Я потянулся ей помочь, пересадил в кресло, и она почти не сопротивлялась; как и юный «мангуст», зависла в ступоре. Коммандос по-прежнему топтались под дверью, вторая половина экрана пустовала.

– Нас четверо зараженных, слишком мало, чтобы быстро инфицировать население, – почти шепотом произнес Севаж. Он снял с солдата хард и протянул мне: – Наденьте. Месье Стасов просил передать вам, что на подготовку полноценного вируса, способного разблокировать материнский инстинкт, уйдет несколько часов. Они все заняты этой задачей. Нам необходимо продержаться. Если вы сумеете разобрать колпак, я попытаюсь подключить разъем Ракушки прямо к вашей голове.

– И вы, натурал, спокойно говорите об этом?

– Надеюсь, я не доживу до того времени, когда кошмар станет явью…

Шлем мы кое-как отвинтили, но провод оказался слишком коротким, мне пришлось сидеть вплотную к лежаку. Я поглядывал на Смотрительницу, она практически пришла в себя и даже пыталась здоровой рукой уложить прическу.

Прошло еще две минуты. Президентский совет молчал, зато с нами пожелали пообщаться военные. Как же тут быстро становится известно, где меня искать! Я уже подумывал выступить с очередным обращением к нации, но Изи-старший словно прочел мои мысли.

– Ты обещал слушаться! – пропищало стерео у меня в голове. Затем Стасов скороговоркой выдал новые инструкции. Вероятность победы упала до минимума.

Зато Севаж потолковал с комиссаром полиции и подтвердил, что я выпускаю двоих заложников. Мы их вытолкнули и остались вдвоем. По-моему, Севаж не заметил, что я вернул бойцу оружие и хард. Спустя минуту погас свет. Еще через минуту потухли огни на панели управления Ракушкой. Работал лишь стационар, снабженный автономной батареей. Я вспомнил, что до сих пор брожу раздетый, отыскал свои штаны и камзольчик. Гранитный абрис Севажа отсвечивал травяным цветом в проекционном конусе.

– Может, опять обратиться к репортерам? – не выдержал я.

– Ни в коем случае, – отрубил банкир. – Я смотрю шестой канал, все уверены, что вы удерживаете меня силой. Если парни снаружи догадаются, что мы союзники, они выжгут броню за три секунды.

– А мы союзники? – Я устал ходить из угла в угол, опустился на коврик, снял браслет и включил фонарик. Все-таки человеку нужно иметь хоть маленькое пятнышко света.

– Ненадолго. Когда меня освободят, я надеюсь вернуться к исполнению своих обязанностей. Также надеюсь вас больше не встретить.

– Гийом звал меня на завтрашний банкет…

– Считайте, я оценил шутку. – Внезапно он встрепенулся. – Не хотите взглянуть, Антонио? Там, снаружи, весь Город собрался…

– Не хочу.

Я ждал. Сколько времени нужно Сюзанне, чтобы отделаться от полиции и вернуться на пост? Сколько времени понадобится бойцу, чтобы?..

– Боже… – простонал банкир.

Я вскочил на ноги. Так и есть, камера показывала лежащие вповалку тела.

– Дверь! – Я поволок Севажа к выходу. – Живей, отпирай эту долбаную дверь!

Я буквально тащил грузного президента на себе. Парализовало не всех, со стороны кольцевого коридора доносились крики и топот. Мы галопом одолели два пролета, перепрыгивая через отключившихся бойцов. Если на пути окажется подразделение, к которому «наш» боец не принадлежит, оснащенное связью с другой длиной волны, мы пропали. Но при входе на пост Смотрителя нас встретил все тот же парень, уже с шиной на ноге и двумя пушками наизготовку. Он успел пальнуть, обжег мне локоть, прежде чем я назвал нужное слово. На лесенке перед ним валялись трое в форме внутренней охраны концерна. Еще трое отдыхали в разных позах непосредственно в пультовой.

– Охраняй вход! – скомандовал я «мангусту». – Никого не подпускай!

– Слушаюсь!

Хвала Господу, на примитивный английский бойца хватало…

Севаж пыхтел, налившись кровью, как старый астматик. Наверное, ему не терпелось выговорить все, что он обо мне думает, но я ему быстренько заткнул рот, напомнив про уважаемую Марту Грей. С нас спрос маленький, велели слушаться, мы и рады взять под козырек. Я легонько привязал банкира к спинке крутящегося табурета и занялся Смотрителями. Сюзанна ожидала распоряжений, стоя в углу, с опущенными вдоль тела руками и остекленевшим взором. Видимо, как пришла сюда, так и стояла, потеряв нить управления. Ее помощник мелко вздрагивал на решетчатом полу, голова висела, удерживаемая проводами стационарного визора, по забралу стекала тонкая черная струйка. Тяжелый разводной ключ, которым его шмякнули по затылку, я обнаружил зажатым в правой руке Сюзанны.

Я отобрал железо, усадил ее в освободившееся кресло и мягко взял за здоровую кисть. Еще два рабочих места оставались пустыми, я очень надеялся, что специалистка обойдется в одиночку. Три набора экранов и аппаратура над постами «один» и «два» не подавали признаков жизни, горела только подсветка панелей на «третьем», где раньше управлялся парень с пробитой головой.

Позади, за прозрачной дверцей, нарастал топот многочисленных ног.

– Пожалуйста, – говорил я, массируя ей точки расслабления, – пожалуйста, ты можешь, ты сейчас включишь питание, правда? Ну, давай же, ты молодчина…

Ее искусанные губы шевелились, когда я опустил ей на лоб шлем.

– Антонио, прекратите!

Смотрительница вздрогнула, ладони ее бесцельно шарили по приборной доске.

Я не выдержал, схватил опять Севажа за горло, нажал кнопочку на ноже. Игла вырвалась на добрых пятнадцать сантиметров и еле слышно зажужжала, распространяя вокруг ощутимый жар. Я поднес раскаленное лезвие к его потной щеке. Наш боец в «предбаннике» завозился, укладываясь поудобнее для стрельбы. Если его транс окажется недостаточно глубок…

– Запомни, ты, жирный педерастический мешок с деньгами! Один звук, и для тебя кошмар закончится. Из твоей вонючей задницы получится неплохая баррикада…Словно протестуя против подобных фортификационных затей, президент отчетливо пукнул. Для закрепления условного рефлекса я провел самым кончиком иглы ему по воротнику. Ткань распалась на части, обнажив багровый рубец свежего ожога. Севаж всхрапнул, но голоса больше не подавал. «Мустанг» за дверцей тамбура сделал первый выстрел, ему ответили шквальным огнем. Я вернулся к Смотрительнице.