Гроза Года - моя княгиня-ред.2

- Очень приятно, я - кузен вашего соседа, Алексей Черкасский. Я нахожусь здесь, пока здесь император, - он пожал руку Василевскому. - А ты, Ники, что делает дипломат в штабе армии, готовящейся к войне?

- Я подаю императору на утверждение договор о мире с Турцией. - Николай показал на бархатную папку у себя в руках.- А потом везу его в министерство иностранных дел в Санкт-Петербург.

В этот момент офицеры, стоящие на часах, отворили двери, и в зал в черном мундире с голубой муаровой лентой и серебряной звездой Андрея Первозванного вошел император. Высокий, с одухотворенным выражением красивого лица он олицетворял собой величие державы, и только Алексей знал, как безысходно тяжело у него на душе.

- Господа, - обратился Александр к подданным, - Я рад сообщить, что война с Турцией закончилась подписанием почетного мира в Бухаресте, заключенного на очень выгодных для нашей державы условиях, его я сегодня и утверждаю.

Император прошел к столу, куда Николай Черкасский положил договор, сел в кресло, пододвинутое ему дежурным офицером, взял перо и начертал поверх договора:

«Утверждаю» и поставил свою витиеватую подпись, которую, как любил повторять сам Александр, скопировать было просто невозможно.

Николай присыпал чернила песком. Государь встал из-за стола и пригласил всех присутствующих на торжественный обед по случаю ратификации договора о мире.

Алексей сел за стол рядом с Николаем и Василевским. Молодой граф, которому было не больше двадцати шести лет отроду, восторженно расхваливал красоту местных дам, приглашая братьев Черкасских завтра на бал к генералуБеннигсену.

- Я уезжаю вечером, везу договор в министерство иностранных дел, поэтому не могу пойти с вами, так что уговаривай Алексея, - отказал Николай, улыбнувшись восторгам своего молодого соседа.

- А я счастливо женат, так что вам от меня будет с дамами мало пользы, - пошутил Алексей, отвечая на вопросительный взгляд молодого графа, - но, обещаю, если государь почтит бал своим присутствием, я обязательно буду там.

- Договорились, я буду вас ждать и представлю вас всем местным красавицам. Я не заставляю вас изменять жене, но, может быть, вы хотя бы потанцуете с ними, - весело сказал Василевский.

После нескольких тостов государь покинул торжество, и Алексей, попрощавшись с братом и новым знакомым, вышел за ним.

- Алексей, - император поманил его к себе, - завтра у меня военный совет, встречаемся на балу у Беннигсена в десять часов.

Утро князь посвятил походам по магазинам Вильно, в надежде немного приодеться и достать хорошую лошадь. С лошадью ему повезло, на продажу за баснословные деньги был выставлен роскошный каурый конь. Великолепное, рослое, с идеальными пропорциями животное сияло светло-коричневой шерстью с рыжеватым отливом. Звали это чудо Лорд. Услышав английскую кличку коня, Алексей счел это прекрасным предзнаменованием и, не торгуясь, купил его. Он решил, что раз он прикомандирован к штабу, ему не обязательно иметь коня серой масти, как требовалось в его полку. Но с одеждой у него ничего не получилось, то, что предлагали местные торговцы, вызывало у молодого человека ужас. Поэтому ему пришлось ограничиться парой новых сапог и дюжиной белья. Зато офицеры из свиты императора, занимающие соседние комнаты, познакомили его с прачкой, работающей во дворце, она не только стирала белье, но и приводила в порядок мундиры господ офицеров. Воспользовавшись ее услугами, Алексей к балу выглядел довольно прилично, а, надев новые сапоги, он окончательно остался доволен своим видом.

Дом, снимаемый Беннигсеном, находился в двух шагах от генерал-губернаторского дворца. Одноэтажный особняк, построенный лет сорок назад, растянувшийся на полквартала, блистал огнями. Любезный хозяин приветствовал гостей у входа. Алексей, приехавший вместе с императором, следом за хозяином и государем вошел в бальный зал, сияющий светом отраженных во множестве зеркал свечей. Все присутствующие склонились в поклоне. Император, улыбаясь своей привычной ласковой улыбкой, дал сигнал к танцам, пригласив красивую даму лет тридцати в роскошном голубом платье и таком количестве бриллиантов, что, как подумал Алексей, на них можно было купить половину литовского княжества.

Пары начали заполнять зал, но Черкасский отошел к колоннам, он не хотел танцевать, ведь здесь не было Кати, а другие женщины ему теперь были неинтересны. Внезапно у входа началась какая-то суета, Беннигсен побежал через зал к государю и прошептал ему что-то на ухо. Музыка смолкла, все смотрели на императора. Александр побледнел, потом взял себя в руки и сказал в полной тишине:

- Господа, сегодня рано утром авангард французских войск занял Ковно. Война началась, отправляйтесь в свои части.

Император вышел из зала. Алексей быстро пошел за ним.

- Алеша, иди сюда, садись - государь указал на сидение рядом с собой. Когда карета тронулась, он продолжил, говоря как видно, о давно мучивших его вещах.- Ты помнишь Аустерлиц, ведь Наполеон сумасшедший, он одержим идеей - покорить весь мир, и в любой стране действует одинаково, навязывает генеральное сражение, где по хитрости и стратегии ему нет равных. Он собрал под знамена всю Европу. Может быть, мне нужно было сломать себя: он просил у меня руки сестер, сначала Екатерины, потом Анны, но это свыше моих сил, принять такое унижение даже ради спасения державы я не могу. Я отказал ему. А теперь генералы уговаривают меня отступать, чтобы избежать потери войска. Первая армия Барклая растянута и может быть окружена и разбита по частям. Вторая армия Багратиона в ста пятидесяти верстах отсюда, Наполеон уже вбил клин между ними. В лучшем случае армии соединятся, но не скоро. Что делать? Судьба Отечества решается и тяжелой ношей лежит на моих плечах.

Алексей молча слушал императора, тому не нужно было советов, ему нужно было просто выговориться. Наконец, Александр улыбнулся:

- Ну, друг детства, теперь мы с тобой при штабе первой армии генерала Барклая, куда штаб, туда и мы. Пойдем спать, утро вечера мудренее.

Осторожный и опытный генерал Михаил Богданович Барклай-де-Толли выводил свои разбросанные вдоль западной границы корпуса на сборный пункт под Вильно, давая местные бои наступающим колоннам французов. Уже через три дня было известно, что корпус генерала Дохтурова попал в окружение, но смог вырваться, разделившись на две части: основные силы пришли на сборный пункт, а конный отряд ушел на соединение со второй армией генерала Багратиона. Выдержанный Барклай, не вдаваясь в панику и игнорируя общее осуждение, вызванное в войсках его последовательной стратегией на отступление, с минимальными потерями собрал армию и начал отступать от Вильно к Западной Двине.