Гроза Года - моя княгиня-ред.2

- Я ничего так не хочу, как этого, - отвечал князь, - но и с вами матушка я не хочу расставаться. Только прожив эти ужасные восемь лет, я понял, как глупы были моя гордость и мои поступки: нужно все время быть с теми, кого любишь, и ценить каждую минуту, когда они с тобой. Я хочу, чтобы вы жили с нами.

- Нет, сынок, я тоже больше не хочу повторять своих ошибок, мне важно, чтобы ты был счастлив, а свекровь в одном доме с молодой хозяйкой - не очень хорошая затея, - улыбнулась сыну Анастасия Илларионовна, - главное для меня - будет ли она любить тебя и Алешу.

- Ольга - очень добрая девушка, вот увидите, я никогда не женился бы на девушке, которая не сможет полюбить моего ребенка, - волнуясь, объяснил князь Николай, по-прежнему обнимая сына. - Вы сами посмотрите в оставшиеся до свадьбы два месяца, как она будет относиться к Алеше. Прошу вас сказать мне, каково ваше мнение. У вас не должно быть сомнений, что если Алеше будет с ней плохо, я сразу же разорву помолвку.

- Бог даст, все будет хорошо, - перекрестилась княгиня, - и ты обретешь свое счастье, а мой внук - родительский дом.

На следующий день Черкасские на маленьком закрытом вечернем приеме знакомились с семьей невесты. Анастасия Илларионовна очень старалась произвести на гостей впечатление. Большой овальный стол был накрыт белой скатертью, украшенной гирляндами белых роз. Эти же цветы благоухали в огромных китайских вазах. На столе стоял сервиз из драгоценного фарфора времен регентства, привезенный из Франции в подарок княгине ее молодым мужем в первый год после свадьбы. На хрустальных бокалах и серебре были выведены ее вензеля. Из-за дверей столовой звучала музыка: скрипка и виолончель вели нежную мелодию.

Невеста приехала с родителями и двумя младшими сестрами. Ольга сразу же понравилась княгине. Невысокая темноволосая девушка с миндалевидными серыми глазами не была классической красавицей, но общее выражение доброты и мягкости, написанное на ее милом лице, сразу заставляло людей тянуться к ней, не будучи с ней даже знакомыми. Восемнадцатилетняя Ольга была старшей дочерью в семье князей Глинских. Ее родители - князь Петр Алексеевич и княгиня Евдокия Ивановна - обычно жили в своем богатом имении в южной губернии и были обычными провинциальными дворянами. Жизнь в столице была им в тягость, и если бы не судьба пяти дочерей, которым нужно было найти хорошие партии, то, как говорил князь Петр Алексеевич, «Ноги бы моей тут не было». Матушка невесты Евдокия Ивановна была не очень образованна, зато добра и искренне любила мужа и дочерей, и будущего зятя и его семью была готова полюбить такой же преданной любовью. Их дочери, шестнадцатилетняя Дарья и четырнадцатилетняя Елизавета, были хорошенькими неизбалованными провинциальными барышнями. Они робели перед женихом своей сестры и его грозной матерью.

Князь Николай, встретив гостей в вестибюле, провел их в гостиную, где ждали княгиня с внуком. После взаимных поклонов и приветствий, Анастасия Илларионовна сразу пригласила гостей к столу, резонно предположив, что за бокалом вина и вкусной едой обстановка будет более непринужденной и она сможет незаметно понаблюдать за будущими родственниками.

Так и получилось, после первых официальных тостов за хозяина дома и его матушку беседа потекла свободно. Слуги носили блюда, и после пятой перемены княгиня успокоилась. Новые родственники были людьми простыми, сердечными, а невеста, сидевшая за столом между ее сыном и внуком, ласково улыбалась и тому и другому. Алексей, сначала молчавший и дичившийся, начал разговаривать с будущей мачехой, а потом вместе с ней смеяться над шутками своего отца. А князь Николай смотрел на эту милую молодую девушку с искренней любовью и нежностью.

«Дай им Бог, - решила княгиня к концу вечера, - наверное, это та женщина, что так необходима моему бедному сыну».

Когда вечер подошел к концу и гости собрались уезжать, Анастасия Илларионовна, не откладывая в долгий ящик, объявила, что она благословляет брак сына, и подтвердила дату венчания в декабре в день Святого Николая Чудотворца.

Закрутилась подготовка к свадьбе. Как и обещала княгиня, она уговорила родителей невесты сделать свадьбу такой, какой хотел ее сын. Молодые обвенчались в дворцовой церкви в присутствии императрицы, дали обед для узкого круга родных и друзей в доме жениха, и молодожены уехали в свадебное путешествие в Италию.

Анастасия Илларионовна дождалась в Санкт-Петербурге их возвращения из свадебного путешествия в марте следующего года, пожила еще немного с семьей сына, а когда поняла, что отношения ее любимого внука с отцом и молоденькой мачехой складываются как нельзя лучше, собралась обратно в Ратманово.

Теперь Алексей приезжал к ней вместе со своими двоюродными братьями на лето, а зиму проводил в Санкт-Петербурге, прилежно учась у тех же педагогов, что и цесаревич Александр. Императрица часто приглашала Алексея в Зимний дворец. Там он, поклонившись государыне, убегал на половину великих князей, где его всегда ждали Александр и Константин, все так же любившие своего младшего товарища.

Семья Черкасских жила счастливо. Милая Ольга родила князю Николаю четырех дочерей. Через год после свадьбы родилась Елена, которая, подтверждая свое имя, была писаной красавицей, очень напоминая бабушку Анастасию Илларионову в детстве. Через два года после нее родилась Дарья, еще через два - Елизавета, а последней была маленькая Ольга. Все девочки обожали своего единственного брата. Он был для них божеством. Они наперебой придумывали сюрпризы и подарки для него, бегали за ним веселой маленькой стайкой. Алексей шутливо сердился на них и топал ногой, но сам искренне любил всех сестер, покрывал их проделки и шалости и был их верным рыцарем и защитником.

Когда умерла государыня и на престол взошел Павел I, князь Николай порадовался, что ушел с военной службы и может увезти семью подальше от двора, где начались резкие перемены. Черкасские переехали в московский дом, а лето проводили в подмосковных имениях. После домашних учителей Алексей учился по курсу университета. Его образование под внимательной опекой отца получилось блестящим. Кроме родного языка, он говорил и писал по-английски, по-французски и по-немецки. Ему одинаково легко давались точные и гуманитарные науки, он был достаточно музыкален, прекрасно танцевал и, обладая острым умом и тонким юмором, к восемнадцати годам сделался любимцем московского общества.

Сам Алексей бредил армией, но отец не разрешал ему поступить в гвардию, опасаясь, что в царствование сумасбродного императора, сын может погибнуть на чужбине, неизвестно за что. Их отношения, до этого доверительные и нежные, даже стали ухудшаться, поскольку отец не посвящал сына в свои опасения, боясь, что молодой беззаботный человек может где-нибудь неосторожно высказать «крамольные» мысли. Но этот кризис разрешился сам собой со сменой власти в столице.