Гроза Года - Звезда Парижа

Лакей, открывший Елене дверь, побежал за управляющим. Иван Ильич с ужасом узнал в плохо одетом избитом парнишке старшую дочь светлейших князей Черкасских. Он велел слугам отнести девушку в ее спальню, приставил к ней двух горничных, а сам срочно послал в село Троицкое за единственным доктором, оставшемся во всей округе.

Управляющий забрал у Кузьмы Ганнибала и отпустил драгуна, дав ему рубль за труды. Кузьма бросил коляску и ускакал обратно, к счастью, он не узнал, что болезнь снова настигла Елену, и, вернувшись к графу Василевскому, рассказал только, что они благополучно доехали.

Доктор, приехавший рано утром в Марфино, послушал княжну и услышал хрипы в дыхании. Он сказал, что у девушки воспаление легких и посоветовал лечить ее теплом и травами. Княжна была молодой и сильной, и врач надеялся, что она поправится. Елена металась в бреду, а две горничные днем и ночью меняли ей компрессы, обтирали горячее тело и поили, вливая воду в рот с ложки. Пока улучшений не было.

Но это была не самая большая беда, свалившаяся на бедного Ивана Ильича. Через два дня после того, как в Марфино приехала Елена, в имение вошли французы.

Сильно поредевший после битвы под Бородино полк конных егерей французской императорской гвардии занял Марфино и сделал его своей штаб-квартирой. Командир егерей полковник де Сент-Этьен лично от императора Наполеона получил задание охранять от русских партизанских отрядов обозы, отправляемые из Москвы, а потом замкнуть строй отходящих французских полков, составив арьергард Великой армии.

Марфино, большое и еще не разграбленное имение, лежащее между двумя стратегическими дорогами, идеально подходило для решения этой задачи, поэтому, когда разведчики доложили о нем, полковник, не раздумывая ни минуты, отдал полку приказ выступать и занять Марфино.

Огромный трехэтажный бело-голубой барский дом, украшенный мраморными колоннами, как будто парил на фоне тяжелого осеннего неба.

- Какая роскошь, прямо маленький Версаль, - восхитился маркиз Арман де Сент-Этьен, воспитанник императора Наполеона, никогда в глубине души не забывавший, что его крестной матерью была сама последняя хозяйка королевской резиденции прекрасная Мария-Антуанетта.

Его семье до революции принадлежала половина Бургундии, и его мать, урожденная итальянская принцесса, всегда говорила, что маркиз де Сент-Этьен сделал ей честь, попросив ее руки у отца, короля бедного южно-итальянского королевства, несмотря на то, что принцесса Мария-Симонетта была самой красивой девушкой королевства, а род ее восходил к Карлу Великому. В царствование Людовика XVI отец Армана, один из близких друзей короля, пользовался большим влиянием при дворе благодаря своему уму и отменному политическому чутью, а вина «Шабли», поставляемые с его виноградников к королевскому столу, делали это влияние еще более прочным. Матушка Армана приходилась дальней родственницей королеве Марии-Антуанетте. Их знакомство, начавшееся как формальное общение особ королевской крови, переросло в верную дружбу, продолжавшуюся много лет и закончившуюся для обеих несчастных женщин на эшафоте. Сам маркиз, к счастью для него, не дожил до этого ужасного события, а был убит ревнивым мужем на дуэли за два года до падения монархии, оставив своего единственного пятилетнего сына наследником огромного состояния и главой древнего рода, происходившего от герцогов Бургундских.

У отца Армана было шесть сестер, благодаря красоте и богатому приданому сделавших прекрасные партии. Их многочисленное потомство приходилось мальчику кузенами и кузинами, и поместья его отца в Боне и Шабли, его дома в Париже и Дижоне всегда были полны веселых детских голосов и воркования женщин. Сам маркиз относился к этому философски, а молодая маркиза, выросшая в большой итальянской семье, всячески это приветствовала и поощряла. Но революция кровавой косой прошлась по богатой и дружной семье Армана: все его тетки и их многочисленные дети, пытавшиеся спрятаться от гонений, были кем-то выданы и погибли, казненные на гильотине, сожженные крестьянами в своих имениях, убитые чернью на улицах восставшего Парижа. В живых остались только Арман, да один из его двоюродных братьев барон де Виларден, успевший уехать в Лондон в свите графа Прованского. Двенадцатилетнего Армана мать тайком отдала своему дальнему родственнику канонику аббатства Сито в Боне, но спустя три года революционные горожане разрушили и этот монастырь. Старый каноник был убит на глазах юноши, а ему только случайно удалось бежать.

Скитаясь по югу Франции, перебиваясь случайными заработками и голодая, Арман решил пробираться к семье своего деда в Италию. На этом пути судьба привела его в район боевых действий, которые тогда вела французская армия против Сардинского королевства. Случайно попавший в лесу на место боя, где авангард французского полка, попавший в засаду, отбивался от многократно превосходившего его по численности противника, он увидел смертельно раненного знаменосца, спасавшего знамя полка. Солдат, умирая, попросил подбежавшего к нему юношу передать знамя генералу Бонапарту и сказать тому, что честь полка спасена.

Арман обещал выполнить просьбу умирающего и через несколько дней добрался до ставки генерала и добился, чтобы его провели к Бонапарту. Он выложил окровавленное знамя, снятое с древка, на стол генерала и передал ему слова умирающего солдата.

- Что же, ты поступил как солдат, - признал генерал Бонапарт, смерив юношу пронзительным взглядом жестких голубых глаз, - ты заслужил награду. Кто ты?

- Меня зовут Арман, - юноша замолчал, но потом гордость взяла верх над осторожностью, и он продолжил: Де Сент-Этьен, я из Бургундии.

Генерал с интересом осмотрел оборванную одежду юноши, потом внимательно вгляделся в его лицо.

- Маркиз де Сент-Этьен? Так будет правильнее? - приподняв бровь, Бонапарт ожидал ответа.

Арман молчал, зная, что своим ответом он подписывает себе смертный приговор.

- Не забывай, что я родом с Корсики, а прекрасную Марию-Симонетту на этом острове все знали так же хорошо, как в королевстве ее отца. А ты очень на нее похож.

Генерал улыбнулся, и его худое с резкими чертами лицо разительно изменилось, став красивым и обаятельным.

- Да, это правда, - признал Арман, гордо вскинув голову. - Я маркиз де Сент-Этьен, и принцесса Мария-Симонетта - моя матушка.

- И что делает сын прекрасной Марии-Симонетты в итальянском лесу? - Бонапарт говорил дружелюбно, и юноша потянулся к нему, попав под обаяние молодого генерала.

- У меня больше нет никого из родных, я хотел дойти до владений моего деда, может быть, там я кому-то буду нужен.