Шараф Рашидов - Сильнее бури

Но не успел Муратали подсчитать все грехи нынешней молодежи и в особенности Керима, как за плечом его вырос… сам Керим! Старик, занятый своими невеселыми мыслями, и не заметил, как тот подошел.

- Муратали-амаки, я к вам…

Муратали строго взглянул на юношу и ничего не ответил.

- Муратали-амаки, мне надо поговорить с вами.

- Что тебе? - неприветливо буркнул Муратали.

Керим покраснел, замялся… Больше всего ему хотелось сейчас или уйти, или провалиться сквозь землю. Но он был мужчина, а мужчине не подобало останавливаться на полпути. Он пришел к старому бригадиру с важным разговором, и следовало перебороть смущение, довести дело до конца.

- Вы не сердитесь на нас за вчерашнее, Муратали-амаки. Михри не успела бы переодеться… Я же кричал вам!

- Ты бросил работу лишь для того, чтобы повиниться перед брюзгливым стариком? Это можно было сделать в другое время. А можно было вовсе не делать… Кувшин уже разбит, поздно теперь каяться!

- Муратали-амаки! Я не только за этим… Я пришел поучиться у вас, посоветоваться… Ведь мы соседи, и оба - бригадиры. Верно, Муратали- амаки?

- Это ты ловко подметил, проницательный юноша, - без улыбки сказал Муратали.

Но Керим пропустил насмешку мимо ушей и так же сбивчиво продолжал:

- И потом… У нас на участке хлопок уже дал бутоны! Знаете, как мы этого добились, Муратали-амаки? Произвели подкормку одновременно с первой обработкой.

- Та-ак… - протянул Муратали, недобро прищурившись. - Ты, значит, пришел учить меня?

- Что вы, Муратали-амаки! Я просто хотел сказать, что такой уход за хлопчатником дает хорошие результаты. Это очень выгодно!

- Вот и держал бы свои секреты при себе! Не совал бы свой нос, куда не следует!

Керим не догадался, что Муратали сказал это только от злости и раздражения, и всерьез принялся растолковывать ему пользу обмена опытом:

- Как же так, Муратали-амаки!.. Мы должны помогать друг другу. Я расскажу вам о способе, ноторый применила наша бригада, а вы воспользуетесь нашим опытом и обгоните нас. Вы же лучший хлопкороб в колхозе! А, глядя вас, и мне захочется подтянуться. Так мы и будем равняться друг на друга, а колхоз будет богатеть! Трудно плыть без маяка, Муратали-амаки. А ведь сам себе маяком не. послужишь.

Муратали слушал Керима молча, и в душе его закипала слепая, упрямая ярость. Его раздражала и мальчишеская пылкость Керима, и мальчише- ски-поучительный тон. Парень, конечно, дело говорит… Но Муратали не позволит этому желторотому птенцу учить себя! Какой прыткий! Завел шашни с дочерью, а старика отца наставляет, как надо жить и работать. Муратали сам как-нибудь разберется! Обходился без молокососов-учителей, обойдется и впредь!..

Сдвинув жесткие, как щетина зубной щетки, брови, Муратали, еле сдерживая гнев, резко сказал:

- Послушай, уважаемый комсомольский бригадир, я старше тебя, я в сто раз больше тебя износил рубах! Когда я впервые взял в руки кетмень, тебя и на свете не было. А теленку, как говорит пословица, дальше хлева не уйти! Не тебе, щенку, учить старого Муратали! Я и старым способом выращу хлопка больше, чем ты новым. Возвращайся на свой участок, бригадир. Не заставляй бригаду ждать себя.

Неожиданно в разговор вмешалась Михри. Она работала неподалеку и слышала весь спор отца с Керимом. Выпрямившись и повернувшись к Муратали, девушка выкрикнула напряженным, полным слез голосом:

- За что вы с ним так, отец? Что он сделал вам? Он же с добром к вам пришел!..

- Помолчи, дочь! - прикрикнул на нее вконец разъяренный Муратали. - У меня и без того хватает советчиков! Ну, что ты стоишь, бригадир? Я сказал - ты слышал.

Но Керим был не из тех, кто унывает. Прежде чем уйти, он остановил долгий взгляд на Михри, но не в поисках поддержки, а чтобы ободрить ее этим взглядом: «Держись, Михри! Не падай духом! Я отступаю, но не сдаюсь». Так же безмолвно Михри ответила ему легким кивком согласия: «Не волнуйся за меня, Керим. Отец упрям, но неизвестно, кто кого переупрямит. Мое-то звено последует примеру твоей бригады. И все будет так, как мы захотим!»

Муратали, даже не попрощавшись с Керимом, зашагал на полевой стан. Тут его нагнал незнакомый человек, длинный и тощий, в больших очках с толстыми стеклами.

- Мне сказали, что ты - бригадир Муратали, - произнес длинный и вопросительно, но без особого любопытства уставился на старого хлопкороба.

- Верно сказали… Я Муратали. А ты сам кто такой?

- Я из газеты. Из вашей, из районной газеты. Ты, верно, не раз встречал мою подпись: Юсуфий. Псевдоним - Уткыр,

Муратали задумчиво пожевал губами. Районную газету он читал редко и не знал по фамилии ни одного корреспондента.

- Псидоним Уткыр? Чудное у тебя имя, сынок… Нет, я не слышал такого имени.

Юсуфий не счел нужным объяснять старику, что псевдоним не имя, он даже не улыбнулся.

- Ты мне нужен на пару слов, бригадир. :- Я на работе, сынок.

- Ничего, работа црдождет, - пренебрежительно бросил газетчик. - У меня дело поважнее.

- Тогда пойдем к хаузу, Псидоним, - обреченно вздохнув, предложил Муратали, - там есть скамейка.

Он отвел газетчика к хаузу; такие хаузы, в ноторых отстаивалась вода, имелись на каждом полевом стане.

Лицо старика по-прежнему оставалось неприветливым, хмурым. Этот длинный строгий газетчик с причудливым именем и упрятанным под очки взглядом пришелся ему не по душе, но, как- никак, он был человеком официальным. Муратали, сев рядом с ним на скамью, приготовился отвечать на его вопросы.

Юсуфий достал блокнот и сказал требовательно и сухо, словно следователь:

- Я должен задать тебе несколько вопросов. У вас, говорят, была недавно песчаная буря. Когда это было? Большой ли она причинила ущерб?

Муратали посмотрел на гостя с некоторым недоумением:

- Буря была, это верно. И бед она наделала немало. Но только это дело прошлое… Хлопок поднялся, урожай мы собираемся снять хороший. Тебя ведь это интересует, сынок?

Карандаш Юсуфия, начавший было скользить по блокноту, с разбегу остановился и повис в воздухе.

- Меня все интересует, бригадир! И прежде всего действия председателя вашего сельсовета Умурзаковой. Ведь это по ее указанию дехкане из полеводческих бригад были переброшены на целину и на строительство поселка?

Муратали насторожился. Что надо от него этому человеку с блокнотом? Почему, упомянув про Айкиз, он так пристально и испытующе взглянул на Муратали?

- Айкиз тут ни при чем, сынок… Не в ее воле давать нам такие указания. Это мы сами решили. Сами колхозники…

- Ив результате этого бригады оказались ослабленными? Ведь в твоей, например, бригаде теперь наверняка не хватает людей. Так?

Муратали обвел рукой расстилающееся перед ними хлопковое поле:

- Видишь, Псидоним Уткыр? Этот хлопок вырастили люди из моей бригады. Загляни через год-другой, и ты увидишь, какой хлопок вырастим мы на целине. Пиши, Псидоним Уткыр. Пиши.