А.а. Ширинская - Бизерта. Последняя стоянка.

На этих зеленых берегах, на этих деревянных мостиках папа мальчиком встречал своих деревенских товарищей. И мы с Наташей тоже здесь: две маленькие фигурки, играющие в песке.

- Тогда так много песка не было, - говорит мне Наташа, указывая на песочницы детского сада.

Нам дана радость видеть окружающее глазами детства, и прошлое в эту минуту становится для нас реальнее настоящего. Я знаю, что мы это заслужили.

- Что вам делать в Лисичанске? Полдня достаточно, чтобы осмотреть школу №5, - говорили мне в Бизерте.

Теперь, видя размеры земель Рубежного, я хотела бы иметь время, чтобы походить по деревенским дорогам, по тропам в лесу вдоль берегов Донца. Мне хотелось бы подняться, шаг за шагом, по тропе в кустарниках, вновь пережить чувство странного одиночества и необыкновенной тишины того жаркого июльского дня 1918 года, когда впереди нас ждала полная неизвестностей жизнь

Мне хотелось бы побеседовать с жителями приземистых домиков с горбатыми крышами на другой стороне Донца, словно вкопанных в землю с незапамятных времен.

Везде задерживается память, я это вижу в глазах окружающих, слышу в отрывках фраз, долетающих до меня:

- Но все вас здесь знают!

- Моя тетя Марьюшка работала в большом доме…

- Моя мама стирала белье у счетовода фабрики…

- Но почему вы уехали?…

Скромная фигура появляется из-за поворота аллеи, пытается поцеловать мне руку. Как не расцеловать этого трогательного свидетеля времен, которые я упорно восстанавливала всю мою жизнь! И теперь, когда я у цели, мне не хватает времени!

Светлана Олеговна нашла время для встречи с людьми, которые, как и я, верят в силу прошедшего: «Настоящее без прошлого - это настоящее без будущего!»

Нас трое - историк, изучающий прошлое Донецкого бассейна, Наташа и я. Не чудо ли, что я узнаю историю Рубежного именно здесь, на земле, где 200 лет тому назад осели мои предки?!

Историк Владимир Иванович Подов назвал мне некоторых из них - они упоминаются в книге «Открытие Донбасса». Он даже дал мне адрес в Петербурге, где в областном архиве на улице Псковской хранятся 108 дел за подписью Марии Насветевич. Ученый-историк, он опасался ошибиться в именах. Когда он назвал Богдановича, Наташа оживилась:

- У Богдановича тоже не было сыновей. Он выдал свою дочь замуж за Насветевича, дав им Рубежное в приданое

- Наташа, а ты помнишь, как звали дочку Богдановича? - спросила я.

- Я не совсем уверена… Мне кажется, Анастасья… Наташин рассказ относится к началу XIX столетия, вероятно, к 1805 году, когда пан Богданович привез из Польши хорошего работника - Сергея Фадеевича Адамовича - отца Ивана - «сына цыганки». Из трех сыновей Ивана, имена которых Наташа тщательно перечисляла по пальцам, я хорошо помню повара Михаила Ивановича и совсем не знаю конюха Федора; что касается Кирилла, то он умер в 1913 году, мне был только год, а Наташе - четыре. Сын Кирилла, Михаил, - отец Наташи. Теперь Наташа живет у своего сына и принимает нас с пирогом и чаем. Ее внучка, лет двадцати, сидит с нами за столом, но я до сих пор не слышала от нее ни одного слова. Застенчивость? Отсутствие интереса?

- Записывайте, записывайте, - настаивает историк. Она неопределенно улыбается.

Наташа теперь говорит о нашем раннем детстве, и, в зависимости от того, падает ли ее взгляд на мои седые волосы или вспоминается ей маленький ребенок, бежавший к ней с вытянутыми ручками, она обращается ко мне на «вы» или на «ты», и ее голос дрожит от волнения:

- Вы приехали издалека, уважаемая Анастасия Александровна, в наш поселок, где вы родились. Нака, как ты мне все внутри всколыхнула, все мое детство я вспомнила…

Очень подробно она описывает нашу первую встречу:

- Бабушка меня послала однажды понести какой-то сверток Михаилу Ивановичу; он работал на кухне. Я постучала в окно, но дедушка пока не выходил, наверное, был занят. Под каштаном играла девочка и, когда увидела меня, побежала ко мне. Там была еще какая-то женщина; или она няня, или кто, не знаю. Она тоже побежала и начала тебя тащить обратно - уводить от меня. Ты закричала, заплакала; в этот момент вышла твоя мама…

Наташа от волнения замолкает. У нее перед глазами моя мама, идущая с улыбкой ей навстречу.

- Мама подошла с тобой ко мне, говорит: «Будем знакомиться», - и тебя успокаивала, чтоб ты не плакала. - «Спроси девочку, как ее зовут». - Ты взяла меня за руку и ничего не говорила. Тогда мама сама задала вопрос: «Как тебя зовут?» Я ответила: «Наташа». - «А фамилия как?» - «Адамович».

В тот момент вышел Михаил Иванович, взял у меня сверток и сказал, что я внучка Кирилла Ивановича Адамовича. Мама твоя его знала и позвала меня: «Идем с нами погуляем». Ну, я пошла. Под каштаны. Сели мы. Нака, ты не представляешь, как красиво цвели каштаны. Очень красиво! Их там было много, каштанов, был стол под каштанами, скамейки… Был также песок и игрушки, и мы долго играли, но когда я собралась домой, ты схватила меня за руку и не пускала!

Мама успокоила тебя; она подошла ко мне и спросила: «Наташа, ты завтра придешь к нам?» Я говорю: «Да, приду».

И вот я пообещала, и ты меня пустила, и я ушла. Я приходила назавтра. Я все время приходила. Катя, внучка Анны Петровны, тоже приходила, и Ледя, дочка моей тети Марьюшки, которая у вас белье стирала. Но мама твоя больше всего с нами была. Она у меня в памяти осталась, Зоя Николаевна…

Наташа многое может рассказать, может ответить на все вопросы:

- Анна Петровна? У нее дочь была замужем за Берестовым, и жили они все, где ихний дом. У них были три внучки, у Анны Петровны - Антонина, Катя и Дина, так что Анна Петровна была не одна. Умерла она приблизительно в 56-м или в 57-м году.

Какая долгая жизнь, связанная с Рубежным!

Когда перед смертью в 1915 году Мария Насветевич старалась обеспечить старость своей верной Анны Петровны, могла ли она предвидеть, что сами хозяева Рубежного все потеряют и что судьба разбросает их по чужим землям?…

Светлана Олеговна познакомила меня со статьей из местной газеты за подписью Н.ВЛопаткина. По его сведениям в 1868 году будущий император Александр III приезжал в Лисичанск крестить сына своего личного друга генерала Насветевича. Сына или дочь Александру? 1868 год скорее год рождения его дочери, портрет которой в двадцатилетнем возрасте хранится у меня с точным указанием года: «Александра Александровна Насветевич, сентябрь 1888 год». Я знала, что любимая папина «Тотка» была крестницей Государя; я долго хранила массивные императорские часы с императорским вензелем, которые Мария Насветевич получила в подарок на крещение дочери, но только сейчас я узнала, что Александр III посетил Рубежное. И здесь загадочная фотография ожила внезапно в новом освещении: это, конечно, Лисичанск покидает будущий император, направляясь к мосту!