Эриксон Стивен - Пыль Снов

Или когда вас предает ваша же тираническая Императрица?

Никто об этом не распространяется - но Бадан Грук подозревает, что в сердце Охотников вонзен зазубренный кусок железа, что кровь течет не переставая. "Мы сделали все, чего от нас требовали. Адъюнкт исполнила все приказы. Восстание сокрушено, его вожаки убиты или обращены в бегство. Семиградье снова лежит под пятой Империи - во имя порядка, закона и радостных торговцев. Но это не имеет значения. Императрица шевельнула пальцем, и вот уже готовы пики для наших голов.

Гнев тлел так долго. Его хватило, чтобы проложить кровавую тропу через Летер. А потом все кончилось. Потом - это сейчас. Чем же заменить гнев? Без свидетелей, сказала она. Мы должны драться за себя и за друзей, и больше нет ничего. Мы можем драться ради выживания, но это не сплачивает, а скорее разрывает армию. Адъюнкт хранит иррациональную веру в своих солдат, в их решимость. Мы - хрупкая армия, и причин тому слишком много. Пора приладить осколки, пора зашить раны.

Мы ушли из Малазанской Империи, но несем с собой ее имя. Мы так себя и называем - малазанами. Боги подлые, неужели иного пути нет?"

Он отвел взгляд от чернильной реки, несущей их вдаль, посмотрел на бугры тел спящих товарищей - солдат. Заняли все доступные места на палубе. Неподвижны как трупы. Бадан Грук подавил дрожь и отвернулся к реке.

Никто и ничто не может долго сопротивляться течению.

***

Такое старое воспоминание, что он почти забыл. Дед - то ли его настоящий дед, то ли просто старик, врезавшийся в память - отвел его к докам Малаза. Они провели полдня, ловя большежаберок и голубоватых длинных угрей. "Не забывай, мальчик - наживка должна быть маленькой. На дне гавани живет демон. Иногда он голоден, иногда просто скучает. Я слышал, иных рыбаков затягивало под воду. Так что делай наживку маленькой, а глаза держи открытыми". Старикан жил ради таких сказок. Любил заронить страх в лупоглазых недомерков, сидевших, мотая ногами, над краем причала, недомерков, обуянных всеми надеждами детства. Не ради этого ли затевались рыбалки?

Скрипач не помнил, поймали ли они что-то в тот день. Надежды имеют обыкновение быстро съеживаться, когда ты взрослеешь. Но, так или иначе, он нашел способ скрыться от пестрого солдатского сборища - украл хорошее удилище и крючок из сомовьей косточки. Наживка - кусочек соленого мяса бхедрина, блесна из продырявленной монетки. Он забросил снасть с кормы. Всегда есть шанс выловить что-то мерзкое, вроде крокодила, но он не думал, что ему так не повезет. Однако ноги за борт не свешивал. Неподходящая приманка.

Бальзам через какое-то время подошел и сел рядом. - Поймал что-нибудь?

- Погляди внимательнее - догадаешься на раз.

- Странно, Скрип. Недавно так и выпрыгивали из воды.

- То было на закате. В следующий раз возьму что-то похожее на муху. Ты свой взвод нашел?

- Нет, ни одного. Словно мне кто-то пальцы отрубил. Так и жду, когда сойдем на берег.

- Моряк из тебя всегда был плохой, Бальзам.

Дальхонезец кивнул: - А солдат еще худший.

- Нет, я не имел...

- А я имел. Я потерял характер. Я смущен.

- Тебя нужно направить в правильную сторону, и все будет в порядке. Снова станешь злым задирой.

- Да, выйду из духоты. А вот ты везунчик, Скрип. В тебе есть холодное железо, тебе думать легко и просто. А я ни холоден ни горяч, понимаешь. Больше похож на свинец.

- Твои солдаты не жалуются, Бальзам.

- Да, я их люблю, но не могу сказать, что они самые умные люди на свете.

- Горлорез? Мертвяк? Кажется, мозгов у них достаточно.

- Мозгов, да. А ума - нет. Помню, был я молодым. В деревне жил еще один парень моих лет. Всегда улыбался, даже если было вокруг невесело. Всегда попадал в беду, совался куда не надо. Ребята постарше издевались над ним - помню, видел, как ему разбили нос - стоит и улыбается, кровь утирает. Так или иначе, он влез однажды не в свое дело... Никто не рассказывал, что случилось, но его нашли мертвым за хижиной. Все кости переломаны. А на лице под слоем крови та же улыбка.

- Видел когда-нибудь обезьяну в клетке, Бальзам? Должен был видеть. То не улыбка была, а страх.

- Теперь я это знаю, Скрип. Не нужно объяснять. Но Горлорез с Мертвяком мне все время того мертвого парня напоминают. Лезут не в свое дело. Мозгов достаточно, чтобы быть любопытными, ума мало, чтобы быть осторожными.

Скрипач хмыкнул: - Пытаюсь таким вот манером думать о своих солдатах. Похоже, мозгов всем не хватает, кроме Бутыла - но он достаточно умен, чтобы не высовывать голову. Надеюсь. Пока что не высовывал. Остальные любят, чтобы всё было просто, а если не просто, они бесятся и готовы что-нибудь сломать.

- Отличный взвод, Скрип.

- Отличные ребята.

Внезапный рывок. Он начал выбирать леску. - Не сопротивляется, значит небольшая.

Миг спустя крючок выскочил из воды. Сержанты уставились на рыбу, величиной не больше наживки, но с огромными зубами.

Бальзам хрюкнул: - Гляди, улыбается!

***

Было поздно и Брюс Беддикт хотел ложиться спать; однако лицо вестового стало таким суровым, как будто он годами обдумывал свою весть. - Ладно, присылай.

Солдат поклонился и вышел с явным облегчением. Вскоре Брюс услышал стук башмаков по устланному коврами коридору, что ведет в его личную каюту. Он вздохнул, встал с кресла поправил плащ.

Атри-Цеда Араникт отодвинула шелковый полог и вошла внутрь. Она была высокой, в возрасте примерно тридцати лет, но глубокие морщины в уголках рта (следы многолетней привычки к ржавому листу) заставляли ее казаться старше. Выцветшие коричневатые волосы свисали до груди. Положенная званию форма казалась плохо подогнанной, словно она еще не привыкла к новой роли. Багг счел ее наиболее подходящей в потенциальные Цеды. Она работала акушеркой в Трейте, городе, семейства которого жестоко пострадали в начале эдурского завоевания. Лучше всего ей удавалось целительство, хотя Багг заверял Брюса, что иные магические таланты тоже присутствуют.

До сих пор она представлялась Брюсу столь мрачной и неразговорчивой, что сейчас он смотрел на нежданную гостью с неподдельным интересом. - Атри-Цеда, что такого неотложного случилось?

Она казалась потерянной, словно не ожидала, что просьбу об аудиенции удовлетворят. Глаза дрогнули; казалось, это сконфузило ее еще сильнее. Женщина прокашлялась. - Командор, лучше будет... то есть я прошу вас посмотреть лично. Разрешите, господин?

Брюс озадаченно кивнул.

- Я исследовала садки - малазанские способы волшебства. Оно настолько... элегантнее... - Говоря, она рылась в маленькой сумке у пояса. Наконец женщина вытащила руки, показав сгусток грязи и песка. - Видите, господин?

Брюс склонился к ней: - Это что, грязь, Араникт?

Мимолетная улыбка раздражения развеселила его. - Смотрите внимательнее, господин.