Уильям Поллак - Настоящие мальчики. Как спасти наших сыновей от мифов о мальчишестве

Мой отец не говорит. Он, может, говорит одно слово в год. Моя сестра сутками висит на телефоне, у меня есть приятели в школе, но я никогда не вижу их за пределами школы".

Я спросил Стива, действительно ли его отец ни на что не годен. "Да,- сказал он,- он работает на какой-то дурацкой работе, и мы не можем ничего купить, а он только смотрит телек каждый вечер. Без него нам было бы лучше".

Нравится ли Стиву его отец? "Я не знаю,- говорит он. - Может быть. По крайней мере, с ним иногда можно поговорить".

Стив со временем увидел тот цикл разочарований и отчуждения от родителей, который разворачивался годами. Но он рассказал мне о ключевом событии, которое случилось, когда ему было одиннадцать лет, и которое привело к его отчужденности от родителей.

"Как-то после школы моя собака выбежала на улицу. Это был мой пес, что бы ни говорила моя сестра. Мама купила мне его еще до ее рождения. Впрочем, неважно. Мама, сестра и я услышали звук сильного удара, звук тормозов и выбежали на улицу. Моя сестра заплакала. Мама разговаривала с женщиной за рулем, которая сбила Сэма. Я пошел прочь, и никто этого даже не заметил. Я ушел и спрятался в старой машине-развалюхе, которую мы держим в гараже. В горле стоял комок, но я не хотел плакать, поэтому проглотил этот ком.

Когда вечером отец пришел домой с работы, мама рассказала ему о Сэме. Отец наорал на меня: "Я же велел тебе не выпускать сто со двора!" Это была неправда. Я просто ушел. Я пошел в свою комнату и не выходил до утра".

Я спросил, поговорил ли с ним кто-нибудь. - "Нет,- сказал Слив. - Никому не было дела. Они просто поужинали без меня".

Родители Стива не были рядом, когда они были нужны ему. Когда он оплакивал свою собаку много лет назад, ему бы очень помогло одно доброе слово или сочувственное объятие. Вместо :) того на него накричали, его проигнорировали и оттолкнули от семьи. Никто из родственников даже не заметил его горе. В этот момент печаль Стива об утрате смешалась с печалью о равнодушии его семьи. В ответ Стив начал отгораживаться от семьи и выработал равнодушное отношение, которое укреплялось все эти пять лет с момента гибели его собаки. Поддерживать эту отчужденность - идеально скрывающую его горе и стремление к эмоциональной связи с семьей - непросто, а ежедневное употребление притупляющих эмоции веществ очень ее упрощает.

Но даже если бы мы не знали со всей достоверностью об источнике горя и разочарования Стива, мы бы легко могли увидеть его депрессию, используя наши диагностические критерии. Его настойчивое отрицание боли, отчужденность от семьи, проблемы в школе, низкая самооценка и употребление наркотиков - все это говорит о том, что у Стива серьезная депрессия.

Депрессия у мальчиков может быть фатальной. Не считая суицида, многие другие ее симптомы - злоупотребление алкоголем и наркотиками, агрессивность, поведенческие расстройства - могут привести к летальному исходу.

Вот подлинная история о так называемых Властелинах разрушения. Летом 1997 года девять мальчиков пятнадцати-шестнадцати лет, живущие в пригороде Нью-Йорка, объединились и стали называть себя Властелинами разрушения. Поначалу это казалось обычным подростковым бахвальством, потому что эти ребята были скорее бездеятельны, чем опасны. Они плохо учились, не пользовались популярностью у девочек, не были уверены в своем будущем. Их истории были похожи, но не впечатляли: диагноз "пониженная обучаемость" и неуспехи в школе в сочетании с родителями, которые не достаточно уделяли им внимания или не имели достаточно времени для этого. Мальчики начали прогуливать школу, пить пиво, воровали по мелочи у местных торговцев, бросали камни в машины и стали раздражающими городскими хулиганами. Однажды ночью они слишком много выпили. Четверо из них сели в машину и, разогнавшись до ста миль в час на участке дороги с разрешенной скоростью 40 миль в час, въехали в дерево. Они умерли мгновенно.

Несколько месяцев спустя на пьяной вечеринке двое других Властелинов подрались. Один из них начал угрожающе размахивать дедушкиным обрезом и случайным выстрелом убил приятеля. Седьмого мальчика, подавленного смертью друзей, отправили в реабилитационный центр для наркоманов. Восьмого члена группы за мелкую кражу отправили в колонию для несовершеннолетних преступников. Осенью их было девять. К весне только один мальчик был жив и жил дома.

Говоря словами другого их ровесника, эти мальчики просто хотели "жить быстро и умереть молодыми".

Я спрашивал себя, что можно было сделать, чтобы спасти этих мальчиков от столь ранней смерти. Отчасти проблема в том, что мы многое в наших мальчиках поверхностно объясняем своим "мальчишки есть мальчишки". Мы реагируем так, будто тестостерон делает мальчиков биологически предрасположенными к скоростному вождению, выпивке, играм с оружием, как будто это нормально для мальчиков - носить в душе столько отчаяния, что становится уже все равно - жить или умирать.

К сожалению, порой мы видим в наркотиках и алкоголе по-г.од для морального суда. Мы обвиняем наших малышков в слабоволии и говорим им "просто скажи "нет"". Мы обвиняем сами наркотики за легкость привыкания, колумбийских наркобаронов или навязчивых наркодилеров из соседнего городка. И пока у нас есть кого обвинять, мы не можем признать, что, вероятно, всего лишь вероятно, наши мальчики принимают наркотики из-за того, что они страдают от сильной душевной боли. Но, спеша осудить, мы снова упускаем шанс понять наших мальчиков и мотивы, которые приводят их к наркомании.

Те Властелины - самые обычные мальчишки - удовлетворяют многим выделенным нами критериям депрессии у мальчиков. Они были отторгнуты обществом, употребляли наркотики, были агрессивны, плохо учились, не признавали авторитеты, дурно вели себя в школе, и у них, очевидно, была низкая самооценка. По моему мнению, каждый из них был в тяжелой депрессии.

К несчастью, несоразмерно большое количество наших мальчиков выбирает необратимый способ избавления от депрессии и душевной боли - суицид. С 1950-х годов количество самоубийств среди молодых белых мужчин почти утроилось, и это в два раза больше, чем количество самоубийств в целом по Америке. Среди молодых афроамериканцев количество самоубийств увеличилось на пугающие 165 % за последние 12 лет. Самоубийство - третья по частоте причина смерти молодых людей в возрасте от 15 до 24, ее опережают только аварии и убийства. Хотя и девочки все чаще совершают попытки самоубийства, в 4 раза больше мальчиков доходят в своих попытках до конца. Мы теряем почти 5 тысяч подростков каждый год, что, ко всеобщему отчаянию, приобретает характер эпидемии.