Джена Шоуолтер - Темнейшее желание

И еще хуже, Кейн стал ее очаровательным принцем.

Он не собирался, но в какой-то момент, все же уснул. Кейна разбудил кошмар… и он обнаружил Динь-Динь, спящей на своей груди.

Она сама перекатилась или он притянул ее?

Прикосновение причиняло боль более чем в одном месте. Желание вернулось в полную силу.

Немного отстранившись, воин стал более осторожен, бодрствуя, он прислушивался к каждому ее вдоху, ожидал каждое движение, вспоминал, как она заставляла его улыбаться, умирал внутри, потому что все еще хотел перекатиться на нее, раздеть и сделать с ней такие вещи, одна мысль о которых, доводила его до всепоглощающей паники.

Он не заслуживал ее. Его настроение было слишком изменчиво. В одно мгновение он был счастлив и выходил из себя в следующее. Он был целеустремленным в одно мгновение и смущенным в следующее. Ей нужен кто-то более сильный. Надежный. Как Торин.

Она ни в кого не верила, как сама призналась, и это очень грустно. Неважно заслуживал ли ее Кейн, он не собирался отпускать девушку.

Убей ее, сказал Бедствие. Это то, чего она хочет.

Хочет еще не значит, что ей это нужно.

Губы Динь раскрылись с хриплым вздохом, и грудь воина сжалась. Какой невинной она была.

Убей ее!

Кейн развернулся и вышел из комнаты, демон проклинал его на каждом шагу.

Жозефины выполняла много обязанностей, и одно из которых, подача завтрака королевской семье. Прямой указ королевы Пенелопы, чтобы унизить девушку с самого утра, и каждого дня.

В ожидании начала трапезы, Жозефина прижалась к дальней стене в столовой, удерживая кувшин со свежевыжатым гранатовым соком.

Она должна была уже закончить, и вернуться к своей уборке, но никто не пришел.

Вероятно, все были заняты, поздравлением Кейна и Синды с предстоящим бракосочетанием, а счастливая пара, должно быть, утопала в комплиментах.

Ох, Кейн. Все они правы. Мы такая красивая пара , – возможно, говорила Синда. – Так идеально подходим друг другу.

Я идеален для всех, – возможно отвечал Кейн. – Но я рад, что, в конце концов, я с тобой.

Кувшин в руках Жозефины раскололся.

Она ахнула, когда холодная жидкость просочилась сквозь ткань перчаток и Жозефина устремилась на кухню за тряпками, пытаясь не попасться на глаза повару. Который не упускал любую возможность наброситься на нее.

Однажды, в наказание за преступления Синды, Жозефину неделю морили голодом. На третий день, муки голода стали настолько сильными, что она прокралась на кухню и стащила ломоть хлеба.

Повар поймал девушку, но пообещал молчать, если она проведет ночь в его постели. Вместо этого, Жозефина вернулась к себе, он так и не простил её.

Так, может она не была предельно честной с Кейном. Может один из мужчин… кроме ее брата… увидел в ней нечто большее, чем кровную рабыню.

Ииии… Повар прочистил горло и она оглянулась.

– Что ты теперь делаешь? Что ещё за проблему ты мне уготовила? – Он подошел к ней, и схватил за запястье, только чтобы с визгом отскочить. – Ты мокрая.

– А ты отстойно готовишь. Ну и?

– Да как ты смеешь! Меня не заботит кто ты, и ты не будешь оскорблять мою божественную кухню.

– Я только что это сделала.

– Попробуй снова. Если осмелишься.

Ладно.

– Твои пироги безвкусны, а пирожные тверды, словно камни.

Повар замахнулся, и сильно ударил её по щеке. Кожа запылала от острой боли. Жозефина ударила его в ответ. Пока он выбулькивал свое оскорбление, она послала ему воздушный поцелуй и убежала.

Сохраняя бесстрастное лицо, она убрала беспорядок в столовой и надела свежую пару перчаток.

Пока она не приготовила новый кувшин сока, под пристальным присмотром Повара, она не вернулась на свой пост.

Королевская семья все еще не прибыла.

Невнимательные жабы!

Она вздрогнула от нетипичной для неё вспышки гнева.

Должно быть, боль в щеке разозлила ее. И, ну, Кейн был занят женитьбой на Синде, после того, как заставил Жозефину провести ночь в его комнате. Ему стоило отменить свадьбу с восходом солнца!

И мне не стоило идти к нему. Никогда не стоило принимать его предложение, в надежде забрать его у Синды.

Жозефина была без ума от его предложения на кануне, но стоя здесь, и думая о прошлой ночи, она пришла в ярость.

Возможно, Кейн не помнил, но прошлой ночью он страдал от ужасных жестоких кошмаров. Он кричал и метался, но она сумела успокоить его.

Она. Не Синда.

Он держал её долгие мгновения, крепко обнимая, словно не мог заставить себя отпустить ее, а потом передвинул Жозефину на ее сторону кровати.

Очевидно, он как-то переборол свое отвращение к прикосновениям… но все же, не пытался поцеловать или дотронуться до нее.

Все это, должно быть он сохранил для принцессы.

Почему это разрывало ее на мелкие кусочки?

Помолвленный мужчина не должен делить постель ни с кем, кроме своей избранницы, а все те, которые изменяли должны быть… должны быть… кастрированы!

Я могу помочь ему с этим, подумала девушка. У меня нет опыта с ножами, но быстрый разрез и нарезка не должны стать проблемой.

Обдумываешь увечья? Я больше не знаю кто ты.

Я это ты, чучело.

Что, если Кейн уже влюблен в Синду?

Почему это тебя заботит?

Меня не заботит. Ладно, хорошо. Заботит.

Бодрствуя, она часами лежала, не пытаясь наслаждаться вкусом роскоши, все время, надеясь улизнуть из комнаты в момент, когда Кейн уснет.

Но он тоже не спал часами и просто лежал, а веки Жозефины, в конечном счете, слишком отяжелели, чтобы их держать открытыми.

Потом, его стенания разбудили её, и она обняла его покрепче, и это понравилось значительно больше, чем должно было. Даже захотелось попросить о большем.

Если Синда узнает…

Жозефина приподняла подбородок и сосредоточилась на здесь и сейчас. Четыре небольшие люстры, усыпанные сотнями опалов, висели вдоль квадратного стола, высеченного из золота, и украшенного алмазами и сапфирами. Кресла были вырезаны в форме драконов, с синем, бархатным сиденьем. Красочные фрески обнаженных, резвящихся Фей, украшали стены, и мягкий белый ковер покрывал пол. В комнате было три окна, и каждое выходило на цветочный сад. Жозефина обожала сад, и позволила себе заглянуть туда… подождите. Вооружённые охранники бежали к воротам.

Что-то случилось. Что…

Король Тиберий вошел в комнату последним, под руку с его нынешней любовницей. Жозефина выпрямилась.

Любовница, несомненно, прекрасна, но ей было всего лишь семнадцать.

До того, как король обратил на нее внимание, девушку ждало блестящее будущее, скорей всего она вышла бы замуж за самого богатого Опулента; у нее была бы семья и она никогда ни в чем не нуждалась бы.