Владимир СОЛОВЬЕВ - РУССКАЯ РУЛЕТКА

После беседы я поехал к Стасу и поблагодарил его, но отказался от всякого дальнейшего продолжения общения с его контактами.

Ощущение гадливости не покидало меня пару недель, и я понял, что работать вместе с чиновниками - это как бороться со свиньями: через пару минут уже не разберут, где ты, а где хрюшки.

Идея решить свои проблемы за счет государства меня не привлекала, может быть, потому, что предел материальных мечтаний советского человека того времени для меня уже был реальностью.

У меня была иномарка. И это придавало мне нереальный статус. Но и воспринималось это как само собой разумеющееся. Я гордился и любил своего старенького здоровущего американца за стать, надежность и совместно пережитые приключения.

"Шевроле себербан", привезенный через Англию, забитый разнообразным добром, пролетел через Европу и остановился на границе между Польшей и Россией. Здесь меня ждали друзья друзей, и вся растаможка обошлась в банку гусиного паштета.

Время было лихое, и на трассе постреливали, поэтому ехали мы быстро, что приводило к ужасающему расходу топлива. Бензина было просто так не достать, но магический паштет вызывал желание делиться талонами на заправку даже жестокосердных белорусских гаишников, так что в Москву мы въехали победителями и пару лет пугали всех алабамскими номерными знаками.

Именно эта машина позировала на Красной площади иностранным корреспондентам, когда они описывали полную приключений московскую жизнь моего партнера Коли-на, и эта фотография потом обошла многие издания на юге Штатов и спустя пару лет помогла мне не проиграть судебное дело в Штатах, которое мой тогда уже бывший партнер возбудил против меня. Довольно обычное завершение многих совместных начинаний того времени, но это случится гораздо позже, а пока я мчался по беспробочной Москве в здоровом агрегате и радовался жизни, и меня не смущали даже кое-какие юридические тонкости. Дело в том, что на машину документов не было - совсем, - поэтому я поехал в Шереметьево и взял таможенную декларацию, на обратной стороне которой вписал временный ввоз - автомобиль "шевроле себербан" и его вин, мой приятель-таможенник влепил штемпель, и год я катался как король.

Лишь через пару лет пришлось давать нереальные деньги, чтобы легализовать этого крокодила, хотя сильно сомневаюсь, что хоть что-то из этой суммы ушло таможенным органам, но к этой метаморфозе я уже отношения не имел.

Машин в Москве было немало, но вот новые у рядовых граждан, даже с бандитской внешностью, не появлялись. Убитые "немцы" и "японцы" находили своих счастливых новых хозяев, братки еще не обнаружили "паджеры" и раскатывали на "патролах" с лебедками, но новые машины были только у чиновников. Ну и конечно, у красных директоров и новых хозяев жизни.

Значимость иномарки была таковой, что практически никого не удивляло, когда на полученные всеми правдами и неправдами кредиты в первую очередь покупался "мерин" для директора завода. Надо было видеть изумленные глаза иностранных партнеров, когда они понимали, что кредитные деньги расходуются отнюдь не на производственные нужды. Тогда гремела слава Тарасова и Борового, магическое слово "биржа", казалось, может все, и торговля воздухом была прибыльным делом. Запас советской наивности и глупости был феноменален, а умение околпачить своих сограждан считалось предпринимательской смекалкой.

Сейчас уже и вспомнить тяжело, как переживал народ, когда одна за другой стали лопаться дутые пирамиды. "Тибет", МММ, "Хопер-Инвест", "Властелина", торговый дом "Селенга". Слова-то какие появились. Селенга - что это такое, до сих пор не знаю. Лишенный здравого смысла, но привыкший безоговорочно верить рекламе, народ понес деньги тоннами. Обманщики уже не знали, куда их девать, и грузили "КамАЗами". Угар был такой, что казалось, еще чуть-чуть и Америке конец.

Раздавим ее своими предпринимательскими талантами. Откуда-то появилось мнение, что американцы как дети, их надо всему учить. И вот уже братья Стерлиговы отправляются покорять Америку, уверенные, что их биржа на нашу не тянет, а хитроумные Мавроди запустили схему МММ в ряде стран, чуть ли не Латинской Америки.

Итог закономерен. Мавроди - срок. Стерлиговы - гробовая контора. Хозяйка "Властелины" госпожа Соловьева-срок…

Именно тогда стало ясно, что даже высокообразованные наши граждане ничего не понимают в экономике и инвестициях. (Ловятся на письма, широко известные всем обитателям пионерских лагерей: это письмо счастья, напиши и разошли десять таких же, и тебе дико попрет, а если нет, то тебя покарает злая икота.) При этом попадают и народные любимцы, правда, не все теряют деньги, некоторые их на этих схемах и зарабатывают, и еще долго тени "Чары" будут преследовать Александра Стальевича Волошина.

Бесспорно, что мошенники, аферисты и спекулянты в это лихое время развернулись до невозможности.

Какие только схемы не проходили. Один мой приятель нашел в Италии чулки и колготы на вес, без упаковки, какой-то абсолютно неизвестной фирмы. Загрузив грузовик, он привез это безобразие в Москву и нанял студентов, кото-Рые денно и нощно раскладывали этот дефицитнейший то-ввар того времени в упаковку, конечно тоже привезенную из Италии.

Платил упаковщикам и продавцам на рынке не деньгами, а товаром, и все были счастливы. Реализовав машину, он смог купить две трехкомнатные квартиры.

А вот с производством были проблемы.

Мы производили дискотечное оборудование, казалось, что в России есть все условия для этого бизнеса. Замечательные инженеры, высококвалифицированные рабочие, оборудование, ну и конечно комплектующие, шаговые двигатели, линзы, дихроичные фильтры, метизы, холоднокатаный лист- не буду мучить дальнейшими подробностями.

Все оказалось несколько сложнее.

Выяснилось, что в России все было, но качество не соответствовало никаким западным стандартам.

Костя Пузиков придумал световой прибор, который задал моду всей индустрии на десятилетие. Мы показали его на международной выставке, и наш маленький дискотечный мир сошел с ума, к нам пришли разные западные и восточные люди с одной просьбой - дайте. Заказов было столько, что я испытал чувство колоссальной гордости за наших замечательных ребят. Когда в Америке на стенде нашего, к тому моменту эксклюзивного дилера заработало штук тридцать наших приборов, красота былатакая, что все остальные стенды пустели.

Все мои ребята стали носить майки с надписью: "Мы русские и этим гордимся". Я ощущал небывалый прилив энергии, все-таки не только автоматы и водку да сырье с девками можно из России продавать, но и собственную придумку. Заказы шли, американцы открывали безотзывные аккредитивы, и я объяснил российским банкам, что это такое, впрочем, они все равно в этом ничего не понимали. Денег на производство предлагали под такой процент и на такой срок, что их не взял бы даже Аль Капоне для финансирования бутлегерской деятельности.