Владимир СОЛОВЬЕВ - РУССКАЯ РУЛЕТКА

Послали охранников за матрасами, которые по странному стечению обстоятельств оказались политизированного оранжевого цвета, и стали голодать.

Я созванивался с Дмитрием, поскольку волновался о здоровье и его, и других голодающих и не понимал, как из этой ситуации можно выйти, не превратившись в посмеши-Ще. Ведь очевидно, что политические противники не могли отнестись к этому серьезно. По городу ходили слухи и о том, что ребята подъедают, и как можно голодать и курить одновременно, и что у них там еды из японского ресторана сколько хочешь, да и что вообще-то веса они вроде зрительно не теряют, да и вообще, как заметил депутат Митрофанов: "А что, Рогозину давно пора худеть". Объективности ради надо напомнить, что и сам Алексей не отличается стройностью.

Не знаю, насколько все эти домыслы отвечают реалиям. Как это часто бывает, наша политическая элита придумывает такие ходы, что становится явным поголовное дурновкусие. Так, комитет Думы по регламенту вдруг решил посчитать, а насколько это дорого голодать, с учетом необходимого присутствия врачей и круглосуточного нахождения в кабинетах. А потом еще и эти странные похороны еды, когда проносили гробы какие-то активисты. Закончилось все это неприличие трагическим сообщением о гибели де-путата-единоросса из Питера Рагозина, с пугающе похожей фамилией.

Тем не менее выход из голодовки так и не был очевидным, да еще и, как назло для Дмитрия, появилось совершенно омерзительное антисемитское письмо, подписанное многими членами фракции "Родина".

Сразу после публикации письма я позвонил Дмитрию на мобильный телефон и вывел его в прямой эфир радио "Серебряный дождь". Рогозин возмущался не содержанием письма, а фактом его появления. В ту минуту он не осуждал своихдепутатов, только говорил, что надо разобраться, и напирал на то, что уж больно все происходящее несвоевременно и не является ли оно провокацией с целью отвлечь общественное мнение от голодовки и от монетизации.

После радиопередачи Дмитрий предпринял ряд действий, и многие депутаты свои подписи отозвали, но самые одиозные остались.

Ужесточив затем свою позицию, Рогозин уже довольно резко стал высказываться и по поводу содержания послания. Тем не менее неопределенность его позиции осталась, поскольку никаких мер по отношению ни к членам фракции, ни к партии принято не было. Некоторые из подписантов перешли в бабуринскую "Родину".

Словом, какая-то неприличная суета.

Дмитрий Олегович решил прекратить голодовку, с одной стороны, по требованию Центрального комитета партии, а с другой - чтобы облегчить задачу президенту и одновременно добиться желаемого результата, поскольку президент не мог отправить в отставку правительство, пока шла голодовка, иначе все решили бы, что он принял свое решение под давлением.

Я с первого раза такую логику понять не смог, но и со второго тоже.

К сожалению, отсутствие простоты и тщательности характерны для "Родины". Сейчас она больше напоминает Гу-ляй-поле, каждый сам себе голова.

Самым слабым местом "Родины", да и всех партий на этом фланге, является полное отсутствие конкретики.

За время разнообразных эфиров я два раза задал Дмитрию Рогозину вопросы, ответы на которые у политиков должны отскакивать от зубов.

Первый вопрос - во время дуэли с Чубайсом: "Скажите, пожалуйста, а что вы конкретно предлагаете делать?" Вдруг наступила пауза, после которой так и не последовал ответ.

Второй - во время дискуссии с Ириной Хакамадой. "А кто будет определять, какой бизнес честный, а какой нет, и как определить, кто из олигархов честный, а кто нет?" Ответ меня не порадовал, хотя он был бесспорно честным: "Я сам и мои товарищи примем решение". Как я могу догадываться, такой же ответ готовы дать и Анпилов, и Зюганов, и Жириновский, и все прочие, строящие свои избиратель-Hbie кампании на лозунгах отнять и поделить. Правда, уве-Рен, что в связи с несовпадением классового чувства и спи-ка товарищей у оппозиции единство не наступит никогда.

Рогозин очень остроумный человек, некоторые его комментарии ходят по Москве, как ранее гуляли эпиграмы Гафта. После рождения внука он сформулировал лозунг, под которым могут подписаться практически все; "Чтоб нашему роду не было переводу".

Именно он окрестил улыбку Глазьева - улыбкой Джоконды и не называет доктора Рошаля иначе как - антитеррористический. Когда возник конфликт между Савельевым и Жириновским, то Рогозин отказался идти против Владимира Вольфовича, дав очень красочное пояснение - корриды со свиньями не бывают.

Рогозин очень внимателен, и многие телеведущие получают от него замечательные эсэмэски. Порой кажется, что все заседания в Госдуме Дмитрий проводит за их составлением. Причем передачи смотрит внимательно, смакуя. Помню, как после битвы Хакамады с Якименко он пару недель смаковал выражение нашего комиссара по поводу Сорокина - калоед, - примеряя его к своим политическим противникам.

Рогозин очень внимательно относится к своим публичным выступлениям и всегда извлекает уроки из неудач. Проиграв Чубайсу на телевизионной передаче, но не на выборах, он разгромил многих и набирает силу от эфира к эфиру.

Яркий, эмоциональный, тонкий, обожающий свою семью, удивительно приятный в общении, он совершенно светский человек. Пожалуй, слишком любит жизнь, чтобы стать президентом. Речь не идет об опасности для жизни, просто работа главы государства настолько неблагодарная, что и врагу не пожелаешь.

По мнению многих, Рогозин человек расчета, не эмоциональный, а скорее актерский.

Действительно, у него иногда проскальзывают неискренние нотки, но это зачастую связано с общей бедой всех политиков - необходимостью повторять одну и туже мысль многократно.

Дмитрий с трудом находит союзников и расстается с ними очень по-разному. Тем не менее, как показывает опыт, в случае политической необходимости готов идти на компромиссы.

Именно компромиссы и подводят Рогозина, так как очень немногие слушают внимательно и до конца, что именно он пытается сказать, ожидая от него лишь жесткую критику с нотками крайнего патриотизма. Под его знамена стекаются люди, пугающие любого здравомыслящего человека своей агрессивностью и дремучестью. Необходимость формировать партию и постоянно бороться, в том числе и внутри "Родины" за союзников, делает его неразборчивым.

Сейчас Рогозин более трибун, чем ученый, и его сильная сторона - в критике, он это сам понимает и тем самым пытается нейтрализовать свои недостатки. Видимо, именно поэтому в "Родине" есть или были и Геращенко с Глазьевым, и Бабурин с Нарочницкой, и Леонов с Варенниковым, каждый из них известный специалист в своей области, и для них Рогозин не обладает авторитетом, что существенно ослабляет его позиции.