Владимир СОЛОВЬЕВ - РУССКАЯ РУЛЕТКА

Не все, однако, так плохо, постепенные изменения, и на мой взгляд, к лучшему, все-таки происходят.

Благодаря приглашению Эллы Панфиловой я стал членом Комиссии по правам человека при президенте Российской Федерации. И вот в преддверии Дня защиты прав человека нас всех приглашают в Кремль на встречу с президентом Владимиром Путиным. Год это был 2002-й.

Ночью я поймал себя на рабской мысли. А вдруг я ему не понравлюсь. Вот подходит он ко мне и говорит: "А вот вы, Соловьев, мне не нравитесь совсем, и программы ваши не нравятся". Действительно, а почему они должны ему нравиться. И что мне после этого прикажете делать? Глупо улыбаться или тут же эмигрировать? Мне стало очень стыдно за эти мысли, и было довольно сложно от них избавиться, да и признаться самому себе, что где-то внутри меня есть еще капли недовыдавленного раба. Давить надо и выдавливать.

Утро было очень холодным, и мы продрогли у этой башни в ожидании завершения проверок.

Я вспомнил, как бабушка учила меня этикету, в частности поведения за столом, и приговаривала: представь, что ты на приеме у турецкого посла или английской королевы. Н-да, говоря языком моих детей, королева отдыхает. Путин будет покруче.

Когда с мороза мы прошли в Георгиевский зал, то и здесь напряжение не спало.

Гигантский круглый стол, стулья, где-то там роятся охранники, и в отгороженной зоне журналисты. Мерный гул и появляющееся чувство голода. Должно быть, реакция на стресс.

Мы рассаживаемся по местам в соответствии с именными табличками, стоящими на столах, и с нетерпением ждем президента. Вдруг двери распахиваются, и он появляется в сопровождении Владислава Суркова, который идет к своему месту, а президент обходит всех присутствующих и здоровается с каждым за руку.

Меня потом часто спрашивали, какой он - вблизи. Невысокого роста, я чуть выше, хотя у меня 175 см. Очень необычный цвет глаз. Небесно-голубой. Очень уставшее ли-Цо. Рукопожатие плотное, ладонь сухая и холодная. Я подумал, что можно было бы и побороться, но, пожалуй, не место, да и народ не поймет.

Сенатор от Чеченской республики Умар Джабраилов как-то раз очень справедливо заметил после встречи с высокопоставленным кремлевским чиновником: "Очень приятный и обаятельный человек, только вот не знаю, то ли это От его обаяния, то ли от его должности".

Встреча с президентом мне запомнилась и прекрасной Ренировкой для моего немалого эго. Во время дискуссии ВВП, отвечая на мое выступление, назвал меня коллегой Соловьевым.

Как только мы вышли из Кремля, мои милые коллеги стали интересоваться, на что намекал президент и уж не служил ли я в КГБ. Другие, относящие себя к кремлевским старожилам, стали мне объяснять, что такое обращение есть знак великий, ибо свидетельствует о глубокой симпатии, и я могу вполне быть уверенным в расположении самого.

Крылья у меня от этого не выросли, но, чего уж там скрывать, приятно было.

К счастью, рассказал я эту историю своему однокашнику по МИСиСу, который сейчас работает у ВВП. Тот послушал и изрек: "Володь, да это он когда имя забывает, то так обращается".

Почему-то именно это объяснение мне кажется самым правильным.

Это была моя первая, но не последняя встреча с президентом. Мое представление о нем менялось, как и менялся он сам и его политика. Чем больше я узнавал о нем, тем интереснее было с ним беседовать, и особенно любопытно наблюдать, как меняются люди при общении с ним.

Невольно многие становятся меньше ростом и умудряются как-то заглянуть Путину в глаза снизу, этим меня особенно поразил критик власти Жириновский. А когда Рогозин говорит о Путине, то в его речи становится слышно придыхание обожания. В передаче "Воскресный вечер" на вопрос о его отношениях с президентом Дмитрий Олегович вдруг раскраснелся, приосанился и стал объяснять, что президент - это больше чем просто человек, это должность, и он не может шутя говорить о таких важных понятиях и всегда за рубежом будет защищать нашего президента, так как в его лице он защищает авторитет страны.

Совершенно иначе выглядит поведение крупных бизнесменов, плохо отличимых от олигархов. Один из них на встречах с Путиным всегда отмалчивается и, как только президент смотрит в его сторону, делает какие-то странные движения туловищем.

Я спросил его: "Что это было?" - "Пытался увернуться от его взгляда. Если бы можно было дать денег, чтобы он вообще забыл о моем существовании, я был бы просто счастлив".

Этому же видному предпринимателю принадлежит и замечательная сентенция, которую он произнес сразу после ареста Ходорковского: "Я все понял, мне ничего не надо, на безбедную старость у меня уже там все давно есть. Если что надо отдать, нет вопросов, забирайте, только подмигните, когда надо брать билет".

Насколько я понимаю, пока никто не подмигнул.

С этим олигархом мы на "ты", так как знакомы уже не один десяток лет, и мое отношение к своей деятельности он знает.

В России в последние несколько лет все реже появляются на экранах сотрудники кремлевской Администрации, хотя давать интервью западным СМИ они любят.

У власти нет своего спикера, человека, который мог бы внятно донести суть происходящего или, по крайней мере, видение его из Кремля.

Вскоре выяснилось, что единственным человеком, выступающим перед народом с разъяснениями внешней и внутренней политики, является сам президент. На экране он появляется чуть ли не чаще, чем премьер-министр, и уж гораздо чаще, чем сотрудники его Администрации.

Администрация президента - орган особый, в Конституции про него и написано немного, но роль его в истории государства очень велика.

Чубайс сделал Администрацию президента воистину параллельной властью, и сейчас именно она воспринимается как центр управления развитием страны. Здесь находятся вершители судеб, к ним бегут на консультации, и именно они, по мнению многих, решают практически любые проблемы.

О них рассуждают политологи и кремлеологи, каждый с"ух из-за кремлевских стен ловится и анализируется, на основании биографий или намеков, взглядов, оброненных слов делаются выводы о наличии разных группировок внут-Ри самой администрации и их борьбе за власть. Своего рода королевский двор со своими заговорами и переворотами, фаворитами и интриганами.

Хотя их фамилии почти ежедневно в газетах, но сотрудники Администрации мало кому известны в лицо.

Сурков, Сечин и Медведев могут спокойно передвигаться по Москве, без опасения быть узнанными. У Чубайса или Филатова такой возможности во времена работы на Ельцина,конечно,не было.

Закрытость Администрации президента началась со времен фиаско Волошина в Совете Федерации. Простая задача - добиться отставки генерального прокурора Скуратова при наличии кассеты с изображением человека, как тогда было модно говорить, на него похожего, в окружении жриц любви. Речь Волошина была ужасающей, и провал оказался неминуем.