Владимир СОЛОВЬЕВ - РУССКАЯ РУЛЕТКА

Ведь не мог Путин не оценить всех дьявольских усилий Березовского. Его полетов по всей стране в поисках сторонников и придумывания псевдоидеологии. Да и история так своевременно состоявшегося дагестанского вторжения Басаева до сих пор нуждается в уточнении, но чьи-то знакомые мохнатые ушки там торчат. Ну и конечно, песнь песней телевидения - Сергей Доренко в авторской программе.

Доренко - апофеоз олигархического телевидения либерального замеса. Он показал всем, до каких низостей может дойти человек, служащий либеральным ценностям и тугому кошельку безо всяких моральных ограничений.

Российский большевизм прослеживается во всем - цель оправдывает средства. При этом личность и ее права никого не волновали, передачи Доренко на ОРТ показали, что с любым, даже очень уважаемым человеком можно творить все что угодно. Лгать не переставая, разрушать последовательно его жизнь, придумывать истории про болячки и крупным планом на всю страну показывать куски разрезаемой плоти, вызывая устойчивое отвращение.

В цивилизованной стране такое было бы невозможно. Обращение в суд моментально лишило бы Доренко места работы, а канал оказался бы вынужден понести существенные финансовые затраты. К счастью, в России никто за время перестройки и ельцинского правления правами человека и их судебной защитой заниматься не собирался. Иллюзию свободы создали, разрешив гражданам путешествовать, Раздав загранпаспорта и отменив выездные визы. Исстрадавшейся по загранице интеллигенции и этого оказалось Достаточно, а остальных никто и не собирался спрашивать.

Доренко уничтожил последние крохи доверия к СМИ, конечно, по мере возможности ему помогал и Киселев, но у Сергея харизмы побольше, да голос посолиднее.

Тандему Доренко - Березовский удалось переломить ход кампании. Использовались не только средства информационной войны, но и правоохранительные органы. У Примакова обнаружился колоссальный недостаток - кристальная честность и полное отсутствие хоть каких-либо привязок к коммерции.

С Евгением Максимовичем я познакомился в 1988 году, когда он возглавил ИМЭМО АН СССР, сменив на этом посту уважаемого Александра Николаевича Яковлева. Я был там аспирантом. Пару раз я проехался с ним в лифте и побывал у него в кабинете со своими коллегами на утверждении тем диссертаций и регулярных отчетов. Уверен, что Евгений Максимович меня не запомнил. Впечатление академик производил замечательное - скромный, с обаятельной улыбкой, не спешащий в разговоре, позволяющий вступать с собой в дискуссии и щедрый на похвалу.

Примаков, много лет отработавший журналистом, к коллегам относился с пониманием, что мне очень помогло.

Когда Александр Левин работал на канале "ТВ-6", ему пришла в голову идея передачи "Завтрак с Соловьевым". Утром в воскресенье побеседовать с политиками о главном за неделю. Формат хорошо известный в Англии, но в России до этого не опробованный.

Канал "ТВ-6" на этот момент принадлежал уже опальному Березовскому, на дворе был 2001 год, и большинство сотрудников НТВ осело именно там.

Как раз летом ОРТ радостно сообщило мне, что так как Александр Гордон ушел на место Диброва, покинув канал ОРТ, то передача "Процесс" закрывается, а лично я им не очень интересен.

Нечто подобное я и ожидал услышать, поэтому никаких особых переживаний на этот счет не испытывал. Ночью раздался звонок. Это был Борис Немцов, он спросил, как дела, я рассказал. "Подожди, - сказал Борис, - туту меня один парень стоит, я сейчас с ним поговорю". Через несколько минут он вернулся и сообщил, что сейчас со мной будет беседовать Борис Йордан, сразу после изгнания Киселева и К0 возглавивший НТВ.

Я услышал голос с сильным американским акцентом: "Приходите завтра ко мне на прием".

Встреча с Йорданом закончилась ничем, в кабинете также был господин Алейников, на тот момент генеральный продюсер. Они спросили, что бы хотел я. Выслушали и восхитили меня своим встречным предложением. "Политика у нас уже вся расписана, этим занимается господин Шустер. Как вы понимаете, у нас по отношению к нему особые обязательства, а говоря о вас, мы сейчас ищем ведущего на дневное шоу, хотя нас скорее интересовали бы девушки…" Мне пришлось вежливо объяснить, что пол я менять не собираюсь. Через несколько лет я заговорил об этой истории с господином Алейниковым, он с трудом вспомнил и сказал, что это была уже 156-я просьба Немцова, так что никто особо и не заморачивался.

Особость положения Шустера была связана с тем, что при изгнании УЖК с НТВ он, громче всех кричавший о невозможности разрыва с Гусинским, оказался первым, кто тут же его и сдал.

Савелий Михайлович обратился опять же к Борису Немцова за помощью. В этот раз протекция Бориса помогла, и Шустер оказался на Украине. К этому моменту ему удалось поменять образ предателя на лик мученика за демократические идеалы.

В команде НТВ я не был, но с Левиным был знаком по подготовке программы "Процесс". У нас сложились дружеские отношения, и когда он узнал, что с Первым каналом меня больше ничего не связывает, то пригласил меня на "ТВ-6". Помогло этому и то, что генеральным директором Работал Павел Корчагин. Замечательный профессионал, особенно это стало понятно, когда в результате подстав и интриг он ушел, и на обновленном ТВС вовсю засияла административная бездарность Евгения Киселева.

Политические программы интересны только в том слуае› если на них приходят представители всего спектра, в Л|обом другом случае они либо маргинализируются, как это произошло со "Свободой слова", либо оказываются мертворожденными, как "Парламентский час".

Поэтому Левин поставил передо мной задачу - самую первую передачу провести с Примаковым.

Сама идея звучала более чем странно, так как Березовского Примаков не выносил и давать интервью представителям его канала вряд ли собирался.

Я позвонил в приемную Евгения Максимовича, представился и поговорил с очень милой девушкой, которая пообещала переговорить с руководством.

Обычный вежливый ответ, решил я, но через несколько минут раздался звонок и та же девушка связала меня с Примаковым.

Мой бывший начальник был безукоризненно вежлив, сдержан, но интервью давать не хотел, тогда я пустил в ход свое секретное оружие и рассказал о нашем общем трудовом прошлом. Как ни странно, Евгений Максимович потеплел и согласился встретиться со мной тет-а-тет у себя в офисе, но без камер.

Через три часа съемочная группа стояла в засаде на набережной у офиса Примакова, а я отправился на беседу.

Я не могу быть объективен к Евгению Максимовичу, он мне бесконечно симпатичен, и та наша встреча только лишний раз подтвердила мое отношение к нему. Минут через двадцать, когда уже стало ясно, что взаимопонимание установлено, я упомянул о съемках и пообещал, что мы уложимся в сорок минут.