Сергей Щеглов - БАННОЙ ГОРЫ ХОЗЯИН (демо)

– Что это такое? - спросил Могутов.

– Дефект кристалла, - ответил Валентин, входя в образ хозяина супертехнологической корпорации.

– Твой череп - копия, - нахмурился Могутов. - Почему дефект в точности такой же, как в оригинале?

– Трехмерное сканирование с последующей наносборкой, - пояснил Валентин. - Мой череп был точной копией Черепа Судьбы.

– Тогда почему он раскололся? - спросил Могутов.

– После того как мы сделали копию, с ней поработал Нострадамус, - изложил Валентин официальную версию. - Он встроил в череп детектор магии. Если череп раскололся, это значит, что рядом с ним было совершено колдовство.

– Кто такой Нострадамус? - задал Могутов следующий вопрос.

– Наш ангел-хранитель, - честно ответил Валентин. - Колдун, который живет в Демидовске и помогает Корпорации. Он умеет читать мысли и появляться во снах. Именно он попросил меня заняться поисками других колдунов.

– Как с ним связаться? - подумав, спросил Могутов.

– Он сам меня найдет, - сказал Валентин. - Теперь, когда череп разбит, это произойдет очень скоро.

Могутов опустил глаза, и губы его чуть заметно дрогнули. «Бублик» поинтересовался, можно ли съесть это заклинание. Нет, ответил Валентин. Глянем-ка, что там Могутов делает.

Обруч притормозил время и раскрыл перед Валентином мысли обескураженного колдуна. «Звоночек», перебирал Могутов доступные заклинания, «Клещ», «Бульдог». Нет, Нострадамус может оказаться сильнее. Пусть Иванов остается посредником. Тогда - Черный Камень.

Могутов протянул руку, и Валентин послушно вернул колдуну осколок хрустального черепа.

– Это была копия, - сказал Могутов, пряча осколок в карман. - Тебе доводилось похищать оригиналы?

– Да, - кивнул Валентин, продолжая гнуть официальную линию. - Нострадамуса заинтересовала Туринская плащаница. Потом мы вернули ее на место, а копию уничтожили.

– Вы похищали Черный камень Каабы? - наконец перешел к делу Могутов.

– Нет, - покачал головой Валентин. - Нострадамусу он не нужен.

Вот именно, подумал он про себя. Обычный кусок вспененного стекла, образовавшийся при падении метеорита. В отличие от плащаницы, никаких экзотических свойств.

– А ты смог бы похитить Камень? - спросил Могутов.

Валентин поднял глаза к потолку. Похитить, то есть заменить оригинал на точную молекулярную копию. С любым другим предметом на Земле это смог бы проделать и сам Визе - прилетел, выпустил робота-взломщика, принял обратно и улетел. Однако вокруг Черного камня днем и ночью кипит жизнь - тысячи паломников совершают таваф, обряд семикратного кружения вокруг Каабы, начинающийся как раз с этого Камня. Робот-взломщик с легкостью разрезает бронированные сейфы - но что он сможет сделать с постоянно окружающей Камень людской стеной?!

– Не сразу, - честно ответил Валентин. - Эта операция потребует специальной подготовки.

– Сколько дней займет подготовка?

– Почему дней? - удивился Валентин. - Полагаю, уже к обеду что-нибудь придумаем!

– Ты должен добыть Черный Камень, - сказал Могутов, и Бублик тут же сообщил, что колдун пустил в ход еще одно заклинание. Смысл его был для Валентина совершенно очевиден - в сознание жертвы закладывалось жгучее желание во что бы то ни стало выполнить волю колдуна.

– Хорошо, - согласился Валентин.

– Зачем тебе Камень? - тут же спросил Могутов.

Это контрольный вопрос, понял Валентин. Предполагается, что заклинание подействовало, я только о Черном камне и мечтаю, и теперь должен сам себе объяснить, отчего на нем свет клином сошелся. Ну, с этим у меня никаких проблем!

– Это мой пропуск в мир колдунов, - ответил Валентин. - Если я принесу тебе камень, ты станешь учить меня магии.

Могутов пристально посмотрел на Валентина, однако ничего подозрительного не заметил. Обруч знал свое дело.

– Как только возьмешь Камень, сразу звони, - приказал Могутов. - Я скажу, куда его доставить.

– Так и сделаю, - сказал Валентин.

– Сделаешь, - кивнул Могутов. По его уверенности Валентин понял, что колдун не в первый раз прибегает к лишению воли. Во всех предыдущих случаях заклинание сработало безотказно. - А теперь расскажи все, что знаешь о Нострадамусе.

Все-таки замечательная идея, подумал Валентин, этот Нострадамус. Телепат, колдун, человек без лица, являющийся только во снах. Куда более интересный персонаж, чем я, обыкновенный олигарх провинциального масштаба.

Рассказ о Нострадамусе Валентин помнил, как «отче наш». Он устроился на табурете поудобнее, позволил части своего сознания монотонно произносить знакомые слова, а сам снова нырнул в глубины памяти стоявшего перед ним колдуна.

– Впервые Нострадамус явился мне во сне в марте позапрошлого года. В первую ночь показался человеком без лица и сказал только: завтра приду снова. На вторую ночь…

Сделав короткую паузу, Валентин скомандовал «темп» и задал чужой памяти ключевой образ. Лицо в обрамлении темноты; Юлиан, человек, рассказавший Могутову про Черный камень.

Посвятитель, послушно раскрылась память. Валентин увидел своего рода коллаж - переходящие друг в друга сценки с участием Юлиана, выстроенные слева направо в хронологическом порядке и сверху вниз - в порядке значимости для сегодняшней беседы с Валентином Ивановым. У Могутова была безупречно организованная - правильнее сказать, профессиональная, - память. Валентин выбрал самую первую сцену - в левом верхнем углу - и вошел в нее, превратился в двадцатилетнего юношу, тайком пробирающегося на деревенское кладбище безлунной осенней ночью.

– В последние время, - продолжал свой рассказ лишенный собственной воли Валентин Иванов, - Нострадамус является мне во сне два-три раза в неделю. Он всегда знает, что происходит в Корпорации; я думаю, он читает мысли сразу у многих сотен людей. Его главная забота - поиск колдунов, который ведет наш отдел паранормальных явлений…

В следующее мгновение Валентин оказался уже на кладбище. Свежая могила, третий ряд от дорожки, Василий Храмцов, правильная смерть, внезапная, страшная. Дубовая коробочка торчит из-за пояса, слажена без единого гвоздя. Набрать землицы не больше горсти, правильной землицы, хоть до утра просидеть, но запах смерти почувствовать. Сумею, подбодрил себя Валентин. Черный православный крест явственно выделялся в ночи; пришел, подумал Валентин, и коснулся креста правой рукой.

Холод металла вонзился в ладонь, как игла. Валентин застыл в ужасе - он вышел не к той могиле! Крест был черен как смоль, и с каждым мгновением эта чернота становилась все гуще. Валентин знал, что не должен смотреть на свою руку; сама Смерть коснулась ее, капала с бесчувственных пальцев черной невесомой слизью. Но и бежать нельзя - на руке отметка покойника, не схватит этой ночью, придет следующей. Конец мне, тоскливо подумал Валентин; не хочу!